Но мог ли я создать это? Мог ли воплотить в реальность безумную идею? Реальность казалась такой зыбкой здесь, на Микрокосмосе, реальность была мягким пластилином, который можно было как угодно мять и бить, пока он не примет желаемую форму. Если так, я сам первый возьму молоток и ударю по ней.
Я велел Дарле взять с собой одеяло. Я нажал было на кнопку интеркома, но передумал, и вместо этого включил внутренний монитор трейлера. Ох, простите… Карл и Лори были очень заняты. Я надеялся, что эти ребята знали хотя бы основы предупреждения нежелательной беременности. Чья бы корова мычала, подумал я.
Приехала роботележка, и мы на нее уселись.
– Это совершенно революционная идея, – сказал глава отдела дизайна.
Мне показалось, что в его голосе я различил нотку почтительного восхищения.
– Да, это точно.
Я заглянул в глубины трехмерного экрана-проектировщика. Поскольку объект, который я собирался создать, не был материален, смотреть особо было не на что, разве на геометрические формы его… Но все остальное просто завораживало. Там было все, что угодно: время и пространство несколько раз складывалось и налагалось само на себя, сферы, торы и седлообразные плоскости растягивались, сжимались и переливались. Там были ленты Мебиуса и бутылки Клейна, и такие штуки, которые не снились ни одному из этих джентльменов. Матрицы были связаны пучками Ничего, составляя структуру самого пространства и времени, и даже материи. Массы и точки мигрировали по безграничным пространствам и измерениям, невозможные конструкции-уникумы, параллельные линии, которые встречались и пересекались у границы бесконечного…
– Как бы там ни было, – продолжал глава отдела, – техника пространственного складывания и уплотнения по измерениям для нас не представляет неизвестности. Масштаб, конечно, тут гораздо больше, но теоретически может быть выполнен.
– Можно ли воплотить это на практике? – спросил я.
– Я бы счел великой честью попробовать воплотить этот проект. Могу ли я начать с того, чтобы постулировать изотропную гомогенность по всей метрической рамке конструкции?
– Ради бога, давай начнем с этой штуковины. А что такое изотропный?
Через два часа у меня была страшная головная боль, но глава отдела производства и реализации был уверен, что все теоретические преграды мы преодолели. Однако возникли очень серьезные проблемы, связанные с практическим воплощением этого артефакта. На консультацию позвали главу отдела продукции.
– Необходимо пересмотреть параметры, – вынес он вердикт.
– Намного? – спросил глава отдела реализации.
– Наверное, по всей конструкции.
– Это можно сделать?
– Конечно.
Чуть позже голова моя была готова взорваться. Они притащили мне кровать – очень широкую, удобную кушетку, которая целиком, казалось, состояла из подушек. Я вырубился, попытавшись предварительно поднять Дарлу, которая сказала, что предпочитает пол. Спина у нее болит, объяснила она.
Я проспал час, потом встал и пошел к компьютеру, куда мне принесли чашку чего-то горячего и сладкую булочку.
– Как дела? – спросил я.
– Проект почти закончен, – ответили мне. – Должен вам сказать, что наш персонал восхищен и полон энтузиазма по поводу вашего проекта. Пересмотр масштаба идет по плану полным ходом.
– Ничего себе! Вы, ребята, наверное, убиваетесь на сверхурочной работе!
– Простите, что вы сказали?
Я глотнул эрзац-кофе.
– Простите, ничего особенного, просто я думал вслух.
Мы поехали посмотреть, как выглядит завод, который теперь готовился к продукции моего проекта и был занят переоснащением. Мне показалось, что в тех зданиях, куда нас привезли, я еще не был. Там просто разрушали то, что имеется, и перестраивали заново. Я слышал, что бывает обширное переоснащение заводов, но такого я еще не видывал. То, что мы увидели, превосходило любое представление об обычных операциях подобного рода. Армия роботов ворвалась в огромный цех, полный машин и станков, и просто-напросто превратила его в гору металлолома. Потом они притащили новый материал и построили титаническую установку, которая походила на атомный ускоритель, спаренный с зажигательной пушкой. Мы, завороженные и потрясенные, стояли возле этого великолепия, пока к существующему цеху подстраивались прямо на ходу огромные пристройки, чтобы вместить новое оборудование. Один из самых крупных залов вмещал теперь в себя заново построенную установку, чудовище из черных стеклянных труб, блестящего металла, медных сфер и многочисленных цветных куполов. Она была создана менее, чем за час. На ее верхушке соединялись десятки проводов и труб, которые вели невидимые силы внутрь полости в самой установке. Когда мы приехали, установку, вероятно, проверяли. Сквозь темное стекло мы видели вспышки фиолетовых разрядов, которые скользили там змеями, машина выла, как зверь, которого приковали цепями в аду. Мы скорее убрались оттуда.
Вернувшись в отдел дизайна, мы обнаружили там Карла и Лори, которые выглядели перепуганно и озабоченно.
– Что происходит? – спросил Карл. – Весь завод словно взбесился.
– А это мы перевыполняем пятилетку.
– Э? Чего?
– Да тут небольшой проект готовится, – сказал я.
– Господи, а мы-то подумали, что невесть что произошло. Ты сказал: «небольшой проект»?!
Однако появилась неожиданно крупная проблема: нехватка энергии. Потребности в энергии для окончательной сборки заказанного мной объекта оказались выше запрограммированной мощности завода. Был послан запрос к остальным строительным заводам планеты, и большинство прислало свое согласие уступить часть энергии. Они нам помогут. Про наш проект уже распространились слухи. Мы стали сенсацией дня.
Переоснащение завода продолжалось еще двенадцать часов, прежде чем начались первые стадии воплощения проекта. Именно тогда страшный взрыв потряс завод до основания. Мы панически пытались наладить связь с управляющим. Через полчаса нам удалось его разыскать.
– В области помещений, где содержится Кольцо Ограничения Начальной Электростатики, понесен большой ущерб, – доложил управляющий.
Я почувствовал себя страшно виноватым.
– Черт, кошмар какой-то. Что случилось?
– Разрыв примарного энергетического тетрада, который привел к утечке и последовательному разрыву соединительной петли.
– А-а-а… Кто-нибудь пострадал? Я хочу сказать…
– Погибли несколько рабочих единиц. Их заменили.
– Понятно. Может быть, нам отменить реализацию проекта, прежде чем кто-нибудь еще пострадает?
Я думал прежде всего о нашей собственной безопасности.
– Это аномальное явление, его повторение статистически ничтожно. Мы настаиваем на том, чтобы проект продолжали реализовывать.
– Ну, не знаю, ребята, как хотите.
– Если мы оставим задачу на данном этапе, для нас это будет трагическим переживанием.
– Вот как? – Ей-богу, эти ребята – настоящие работоголики. – Ну хорошо, тогда давайте продолжать.
