быстро.
Вовремя сообразив, что Марта вряд ли стала бы меня будить только ради этого, я опустил глаза в чашку и сделал несколько осторожных глотков.
Всё-таки нет лучшего средства, чтобы быстро проснуться, чем кофе в постель. Во всяком случае, для меня. Чашка опустела, а я понял, что уже могу думать не только о гладких бёдрах Марты. И даже при необходимости встать с кровати.
— Так что случилось? Киркхуркхи голыми руками перебили охрану и скрылись в лесу?
— Хуже. Кажется, у нас гибнет ещё один мир. Меня Циля Марковна разбудила.
О господи…
— Остальные знают?
— Пока нет. Как оказалось, все предусмотрительно отключили с ней связь. Кроме меня.
— Значит, у нас есть время, — сделал я вывод и поставил чашку на прикроватную тумбочку. — Как думаешь, за пятнадцать минут этот самый ещё один мир не погибнет окончательно?
— По-моему, это безответственно, — неуверенно произнесла Марта. — Нет?
— Что может быть ответственней любви? — резонно возразил я. — Не знаю пока, с кем там и что случилось, но уверен, что полчаса ничего не решат. Иди сюда.
— Кто-то только что толковал о пятнадцати минутах, — усмехнулась Марта и с ленивой грацией поднялась с кресла.
Ох, умеет свести с ума эта женщина, когда захочет…
Но и вовремя ставить мозги на место умеет тоже.
При этом вполне деликатно и ненавязчиво — так, что кажется, они сами пришли в норму без всякого вмешательства со стороны.
Я и «мяу» сказать не успел, как уже согласился встать, одеться, съездить в машинный зал, узнать в подробностях о том, что случилось, а уж затем выбирать одно из трёх: будить остальных, ложиться с Мартой в постель или опять же ложиться в постель, но уже одному.
— Третьего варианта не будет, — сообщил я Марте, когда мы встали на живую дорожку. — Даже не надейся.
— Я как раз очень надеюсь, что его не будет, — улыбнулась Марта. — Но ведь у мужчины должен быть выбор, не так ли?
Разумеется, всю необходимую информацию мы могли получить, не выходя из моей спальни. Но Марта решила, что в данном случае это было бы неправильно, и я её поддержал. Если действительно где-то гибнет населённый разумными существами мир, то к этому не следует относиться легкомысленно.
Ага, тут же сказал я сам себе, это ты сейчас так рассуждаешь, когда уже стоишь одетый на живой дорожке и внутренне готовишься к неприятностям. Но ещё каких-то десять минут назад для подобных мыслей в твоей голове почему-то места не находилось. Эх, натура человеческая, никуда от тебя не деться… Хорошо ещё, что хотя бы временами понимаешь, что с тобой происходит, и можешь это более или менее объективно оценить. А то бы вообще беда.
Сначала никаких изменений на «доске объявлений» я не обнаружил. Оно и понятно. Для того, чтобы сразу заметить неладное, надо было провести перед ней многие и многие часы вахты, знать наизусть расположение миров, их названия и основные характеристики. Возможно, когда-то так и будет, но пока я, не мудрствуя лукаво, «вырастил» себе кресло, упал в него и попросил Цилю Марковну вкратце доложить обстановку.
Что она немедленно и сделала, сопроводив уже привычный устный рассказ соответствующими картинками.
Это были не оригинальные, перехваченные из теле- и радиоэфира фото-, видео- или аудиоматериалы, как в случае с Дрхеной, а всего лишь результат компьютерной обработки тех самых изменений и отпечатков в информационном поле данной конкретной планеты, о чём нам уже рассказывал Оскар.
В данном случае планеты, на которой живёт гуманоидная раса айредов.
Итак, айреды.
Тип цивилизации — техногенная.
Местонахождение — галактика Млечный Путь.
Чистые гуманоиды — две руки, две ноги, два глаза, одна голова, по пять пальцев на руках и ногах. Единственные отличия — два сердца и средний рост сантиметров на десять меньше нашего. Но это, возможно, различие временное — люди тоже когда-то были ниже ростом. Тем более что в отношении технического прогресса айреды отстают от землян (если сравнивать с ведущими странами, разумеется, а не амазонскими или африканскими племенами) лет на шестьсот-семьсот, и там сейчас, по нашим — опять же европейским — меркам конец Средневековья.
Беда, постигшая несчастных айредов, показалась мне поначалу хоть и серьёзной, но не критической — пандемия смертельной болезни, косящей народ не хуже приснопамятной лёгочной чумы, которая чуть не уничтожила в своё время некоторые европейские (и не только) народы. Да и в совсем недавнем прошлом неожиданные и стремительные вирусные атаки не раз наносили человечеству чудовищный урон. Одна пандемия «испанки» 1918–1920 годов, когда умерло около пятидесяти миллионов человек по всему миру — в несколько раз больше, чем погибших на полях сражений Первой мировой и последующей за ней Гражданской войны в России, вместе взятых, — чего стоит.
Однако и после нашествия чумы, холеры, «испанки» и других опаснейших болезней мы, как известно, не только выживали, но и находили способы борьбы с ними, исключающие в будущем повторение этих кошмаров. То есть в каком-то смысле закалялись.
Но не прошло и получаса, как Циля Марковна целиком и полностью изменила моё первоначальное впечатление. Потому что данная пандемия на Лекте (так называло свой мир большинство айредов, что в переводе на русский означало «твердь») по скорости распространения и неотвратимости фатального исхода не шла ни в какое сравнение с тем, что когда-то переживали прошлые и нынешние цивилизации Земли.
Глава 25
Шестьдесят миллионов трупов за один только последний месяц. Восемнадцать — за прошлый. Десять — за позапрошлый. И так далее, вплоть до дня «Ч» полгода назад, когда были зафиксированы первые случаи болезни.
Всего к этому часу умерло около девяноста миллионов айредов. И это при общей численности населения Лекты в двести пятьдесят миллионов. Плюс-минус десяток.
— Это что же, — окончательно проснулся я, — выходит, что при таких темпах распространения болезни им осталось не больше пары месяцев?
— Могу предоставить график, — сказала Циля Марковна.
— Не надо, — вздохнул я. — Опыт показывает, что прямая экстраполяция чаще всего ошибочна. Всегда появится какой-нибудь неучтённый фактор, или обстоятельства меняются — и все прогнозы летят к чёрту.
— Ты просто не хочешь испугаться ещё больше, — догадалась Марта. — Два месяца — это всё равно что ничего, а если окажется даже меньше… — Она покачала головой.
— Одного не пойму, — сказал я. — Почему так быстро?
— Это вы у меня спрашиваете? — осведомилась Циля Марковна.
— Допустим, у тебя.
— Понятия не имею. А делать предположения и выводы не входит в круг моих обязанностей. Это людская прерогатива.
— Ладно, тогда ответь, почему ты раньше молчала?
