– Надеюсь, у вас хорошие новости, – сказал Шерман.
– Лучше и быть не может, сами увидите. Полагаю, вы помните те демонстрации пулемета Гатлинга?
– Так точно. Но у меня сложилось впечатление, что его час еще не пробил. Всем нам пришлось бы по душе оружие, стреляющее непрерывно и в приличном темпе. Но насколько я помню, этот пулемет то и дело заклинивало. Стрелки больше времени тратили на выковыривание дефективных патронов, чем на саму стрельбу.
– Совершенно верно. Но артиллерийское управление взяло пулемет Гатлинга образца 1862 года пятьдесят восьмого калибра и невероятно усовершенствовало его.
– Каким образом?
– Во-первых, пулемет был чересчур тяжел и неповоротлив, а темп стрельбы был чересчур низок. И не только это, а еще и, как вы сказали, бумажные патроны то и дело заклинивало в стальных стволах. Отказавшись от такого подхода, конструкторы радикально пересмотрели устройство пулемета. Теперь в нем используются патроны с медной гильзой и смещенным капсюлем. Они легко входят в патронники и без труда выбрасываются, так что заклинивает пулемет весьма редко. Еще одним недостатком было то, что каналы стволов исходного образца были коническими. Из-за этого стволы и патронники не всегда совмещались точно, что вызывало осечки, выстрелы при открытом барабане и всяческие другие неприятности. Снижение производственных допусков сняло эту проблему. Вот, сэр, поглядите сами.
Они подошли к огневому рубежу, присоединившись к группке уже собравшихся там офицеров. Шерман почти не заметил их, потому что и его, и их внимание было целиком поглощено установленным там оружием, грозным даже с виду.
Пулемет Гатлинга образца 1863 года являл собой впечатляющее зрелище – от сверкающего медного барабана до шести длинных вороненых стволов. Рамси указал на воронкообразный контейнер в верхней части пулемета.
– Патроны загружаются в этот бункер и поступают вниз под собственным весом. Когда рукоятка поворачивается, патроны заряжаются в патронники по одному за раз. Шесть кулачковых затворов поочередно закрывают стволы, стреляют и опускают патронники для выброса отработанных гильз.
– А темп стрельбы?
– Его определяет скорость, с которой крутится рукоятка и патроны поступают в бункер. Скажем, пять патронов в секунду, триста в минуту.
Кивнув, Шерман оглядел пулемет со всех сторон, любуясь им.
– Чрезвычайно хорошие цифры. Насколько он мобилен?
– Эта модель весит вдвое меньше первой. Его может везти одна лошадь, без труда поспевая за пехотой. Добавьте сюда еще двух лошадей для боеприпасов, и это замечательное оружие при вас.
– Давайте посмотрим его в действии.
Ожидавший стрелковый расчет по команде сержанта бросился вперед. Бункер заполнили, рукоятку взвода закрепили в рабочем положении, и на этом с подготовкой было покончено.
– Огонь! – гаркнул сержант.
Раздался оглушительный грохот. Стрелок медленно повел пулемет из стороны в сторону, а его заряжающий яростно дергал за рукоятку. От ряда бумажных мишеней на деревянных рамах в двухстах ярдах от пулемета полетели лохмотья бумаги и щепки. Будь на их месте вражеские солдаты, в живых не остался бы ни один.
– Прекратить огонь!
Дым понемногу рассеивался. Громовой рев пулемета сменился звенящей тишиной. Клочья бумаги изодранных мишеней трепетали на ветру. Оглядев разрушения, причиной которых послужил единственный пулемет, Шерман кивнул.
– Весьма впечатляет. Весьма и весьма. Я уже вижу их на поле боя. Окопайте их, и никакое войско – ни пехота, ни кавалерия – не сможет взять охраняемые ими позиции. Это изменит нашу тактику до неузнаваемости, уж поверьте мне на слово. Сейчас же запускайте их в производство, чтобы, когда пулеметы понадобятся, они были под рукой. Я хочу как можно раньше увидеть тысячу пулеметов, готовых к применению.
Генерал Шерман уже поворачивался, когда его взгляд упал на группу офицеров, пришедших посмотреть испытания пулемета Гатлинга. Один из них показался ему знакомым, чрезвычайно знакомым. Откуда?.. Ну конечно!
– Капитан Мигер из Шестидесятого Нью-йоркского. – Поглядев на плечи офицера, он улыбнулся. – Вернее, следует сказать, полковник Мигер. Как ваша рана?
– Я здоров! Не родился еще англичанин, способный прикончить этого ирландца, генерал.
– Это воистину хорошо, – Шерман нахмурился, вспомнив сражение, когда чудовищно превосходящие силы британцев перебили почти весь ирландский полк. – Они уничтожили ваш полк, не так ли?
– Попытались, генерал, определенно попытались. Но убить ирландца – это вроде как в той древней греческой байке, когда один человек порублен на мелкие кусочки и на его месте вырастает сотня.
– Это верно, теперь у вас Ирландская бригада…
– Служить в которой для меня – истинное счастье. Ежели хотите увидеть профессиональных солдат, вам следует поглядеть на нас на параде! Почти вся бригада – ветераны, доблестные воины, переведенные к нам чуть не из каждого полка в армии, и из северных, и из южных. Вдобавок у нас масса юных добровольцев, и все они горят желанием быть вместе с остальными ирландцами. А мы учили их на совесть, так что, думаю, новобранцы теперь ничуть не уступят ветеранам. Эта чудная компания только и ждет, чтоб добраться до англичан. И расквартированы мы рядышком, теперь мы входим в Потомакскую армию. Вам бы наведаться как-нибудь на днях к нам в столовую да выпить доброго ирландского виски. Все мы сыны Эрина,[21] но теперь все до единого – добрые американцы.
– Пожалуй, что и можно, полковник Мигер, пожалуй, что и можно. – Шерман пошел было прочь, но тут же обернулся. – Вы видели рапорты – ну, насчет проблем с британцами?
– Видел ли я их, сэр?! Да я их выучил наизусть! Когда снова пробьет час палить в англичан, вам нипочем не следует забывать, что в вашем распоряжении целая бригада добровольцев, готовых идти под вашим началом хоть на край света.
– Весьма похвально, полковник, – улыбнулся Шерман. – Этого я не забуду, даю слово.
Не забудем
– Так ты идешь, Том? А то я помираю от невыносимой жажды.
Слова были прекрасно слышны сквозь тонкий брезент армейской палатки. Закончив натягивать сапоги, полковник Томас Фрэнсис Мигер откликнулся:
– Иду, Пэдди, можешь не сомневаться!
Он вышел и вместе с приятелем зашагал к офицерской столовой. Капитан П. Ф. Клуни, как и многие офицеры Ирландской бригады, был закаленным в боях ветераном еще до того, как вступил в американскую армию. Служил в бывшем ирландском подразделении, Ирландской бригаде святого Патрика, сражавшейся против Гарибальди на стороне папистов. Когда же боевые действия завершились, Клуни, разрывавшийся между верностью папскому правительству и сочувствием призыву Гарибальди к свободе, повернулся спиной и к тем и к другим и эмигрировал в Соединенные Штаты, где и вступил в американскую армию.
Офицерская столовая разместилась в приземистом здании фермы, находившейся на том месте, где сейчас раскинула свои шатры Ирландская бригада. Переступив через порог столовой, Мигер и Клуни обнаружили, что собрание офицеров уже идет полным ходом. Утро первого воскресенья каждого месяца отводилось под общий сбор членов офицерского кружка фениев, местного представительства тайного революционного общества, поддерживающего движение фениев в Ирландии – людей, посвятивших свою жизнь освобождению Ирландии от британского ига. Но сегодня у них нашлась для обсуждения другая тема. Едва новоприбывшие вошли, как их окликнул капитан О’Рили:
– Скажи-ка, Фрэнсис, правдивы ли слухи, что у нас вводят новую форму?
– Это не слухи, а факты, сынок, – ответил Мигер. – Можете полюбоваться на новобранцев. Во время войны мы были полком северян и с гордостью носили синие мундиры нашей страны. Но теперь война позади, и мы уже не просто полк, а разрослись до бригады. К нам пришло множество добрых вояк из бывшей армии южан, и разнобой в обмундировании резал глаз. Военное министерство в своей безграничной мудрости давненько подумывало о смене формы. При боевых действиях нового толка, из-за новых, более
