персоной – в разодранной на боку кольчуге, чье переплетение колец окрашено темными пятнами. Некогда безукоризненная шевелюра растрепалась, тонкие губы задраны, как у рычащей собаки, четыре тонких клыка поблескивают, придавая аристократическому лицу уроженца Рабиров выражение готового вот-вот напасть зверя. Неудивительно, что про гулей складывают жуткие истории…
Переспрашивать, дотошно выясняя, какая магическая дрянь гуляет по Демсвартским холмам, я не стал. Послушно ткнулся в схваченную колдовской изморозью жухлую прошлогоднюю траву, зажмурился, и, следуя данному приказу, постарался ни о чем не думать. Краем уха я слышал, как Рейе непрерывно бормочет что-то на своем наречии. С равным успехом это могли быть как гульские проклятия, так и молитва. Если молитва, то мне безразлично, к кому она обращена. Хоть к Роте-Всаднику. Только пусть небесный покровитель Рейе и его сородичей проявит милость и защитит нас!
Около одиннадцатого послеполуночного колокола
26 дня Второй весенней луны.
Мне казалось, что я лежу на мерзлой, кочковатой земле целую вечность. Я настолько устал бояться и вздрагивать от шелестящего свиста призрачных порождений колдовского сиреневого огня, что отважился приподнять голову и посмотреть, как обстоят дела.
В глаза ударил показавшийся до рези ярким солнечный свет. Обычный, желтоватый, наполненный мягким весенним теплом.
Неужели все кончилось? Но как? Почему? Кого мы должны благодарить за избавление?
Я попытался сесть, обнаружив, что внезапно сковавший равнину мороз не пощадил сукно моих штанов и плащ, приморозив их к земле.
Гуль не шевелился. Лежал, свернувшись, и глуховато постанывал. Рядом с ним образовалась розовая, подернутая тонким ледком лужица. Вампир, истекающий кровью – неплохая метафора, будь она встречена в каком-нибудь модном сочинении… Но Рейенир-то в самом деле может умереть!
– Рейе, – я добрался до неподвижной фигуры, осторожно потрепал ее за плечо. – Рейе, что с тобой? Ты меня слышишь?
– Бо-ольно… – хрипло донеслось в ответ. – Жжет…
Мои познания в лекарстве не слишком велики, однако в мою пользу можно сказать: обучался я не по трактатам, а на собственном опыте и наблюдая за действиями моих друзей в схожих переделках.
Опыт подсказывал – на стороннюю помощь можно не рассчитывать, для начала надо стянуть с Рейе порванную кольчугу и перевязать рану все равно чем, лишь бы остановить кровь. Вряд ли мне удастся поймать лошадь, побредем пешком. Будем надеяться, что уцелеть посчастливилось не только нам.
Идти Рейе смог – на собственном упрямстве и при моей поддержке. Острие копья, проехавшись по его ребрам, оставило на них хорошую памятку, нуждавшуюся в помощи целителя поискуснее меня. Глянув, какую награду за стремление поддержать племянницу он заработал, гуль раздраженно оскалился.
Оскальзываясь и спотыкаясь, мы выбрались на припорошенную тающим снегом вершину и огляделись.
Похоже, вороной конь безвестного немедийского легата спас нам жизнь. Он доскакал почти до подножия Посольского холма, вынеся нас за пределы разоренной и погубленной Тенями области. Можно было без труда проследить их путь – вырвавшись из огромной ямины, над которой посейчас курился легкий дымок, призраки распространялись, словно круги от брошенного воду камня, уничтожая все живое на своем пути, пока некая сила не заставила их вернуться обратно. Равнину усеивало неисчислимое множество грязно-багровых пятен, кровавых ошметков, разбросанных повсюду искореженных доспехов и мгновенно заржавевшего оружия. Замок Демсварт как-то странно накренился в сторону реки, лишившись четырех из своих семи башен. Что творится на холме, занятом мятежниками, я разглядеть не сумел, но заметил неуверенно движущиеся по полю черные силуэты оставшихся в живых. Сначала я обрадовался, но спустя миг почувствовал изматывающую душу тяжесть неизвестности. Что с Конаном и его отрядом, что с остававшимися в лагере Чабелой, Просперо и Эрхардом? Что с Даной Эрде и Ольтеном, в конце концов?
– Вот так оживают страшные легенды, – Рейе надсадно закашлялся. – Я читал предания о таких созданиях. Хемгайни, пожиратели душ, обитатели Бездны, порождения Огня и Льда… Маги древних времен, и те боялись прибегать к их помощи – Хемгайни почти никому не подчиняются. У кого хватило ума воззвать к ним?
– Однако их прогнали, – напомнил я. – Как думаешь, Дана уцелела?
– С нее станется… – вымученно хмыкнул гуль. Я понял, что Рейе с трудом верит собственным словам. Невозможно представить, чтобы кто-нибудь пережил разгул магии, призванной Даной и ксальтоуном. Провал в земле, как мне показалось, располагался точнехонько в том месте, где находилась наследница Эрде. Сколь бы могущественна она не была и какие Силы ее не хранили, вряд ли ей удалось противостоять белесым туманным существам… Но и Менхотепу наверняка не удалось бежать с поля боя!
Подумав, я решил, что не стоит торопиться с соболезнованиями. Эрде-младшая, как мы уже убедились, наловчилась водить Нергала за нос и ловко избегать приуготовленного смертным пути к Серым Равнинам.
Отдохнув, мы поковыляли дальше – к Посольскому холму.
Выстроенная из опрокинутых фургонов полевая крепость почти не пострадала, чего нельзя сказать об оборонявших ее гвардейцах Зингары и Хаурана. Рейе, оценив свои силы, заявил, что перебраться через заградительное кольцо не сумеет, и присел на днище валявшейся вверх колесами повозки. Даже не будучи лекарем, я понимал, что с каждым мигом ему становится хуже. Гуль нетвердо держался на ногах и почти не разговаривал. Он безучастно кивнул, когда я сказал, что наведаюсь в лагерь – может, отыщу что-нибудь полезное. Бинты, флягу с вином или хотя бы теплые плащи.
Протиснуться между боками фургонов мне не удалось, пришлось вскарабкаться по осям и спрыгнуть с другой стороны. Посольское владение пустовало: накренившиеся палатки, разметанные останки жертв призрачных Теней да погасшие кострища. Я сунулся в голубой шатер Чабелы и наскоро обшарил пару сундуков, став счастливым обладателем необходимых нам с Рейе вещей. Интересно, куда пропала сама королева Зингары и прочие блистательные особы? Должно быть, почуяв неладное, разумно удалились. Хотел бы я на это надеяться, ведь в противном случае большая часть стран Заката единым махом лишалась своих правителей!
Выбравшись из расшитого серебряными рыбками шатра, я бросил прощальный взгляд по сторонам и поспешил обратно, соображая, где искать помощи. Идти в замок бесполезно, вряд ли там осталась хоть одна живая душа. В Алгиз? Боюсь, Рейе свалится на полпути. Мне его не дотащить. Забраться в повозку, соорудить укрытие из одеял и ждать возвращения кого-нибудь из посольской свиты? Они наверняка вернутся – узнать, чем закончилось сражение при Демсварте.
В самом деле, чем оно закончилось?
– Подождите! Стойте!
Отчаянный вопль едва не вынудил меня уронить собранные трофеи. Я поспешно закрутил головой по сторонам, ища кричавшего, и заметил его шагах в двадцати.
Вернее, ее. Подобрав мешающие юбки, ко мне бежала какая-то женщина. Ветер трепал рыжеватые вьющиеся волосы и наброшенную на плечи незнакомки шаль. Впрочем, какая же это незнакомка! Это Цинтия! Цинтия Целлиг! Сегодня утром она так переживала из-за смерти Маэля Монброна, что ее не сумели успокоить и рабирийка Меланталь прибегла к заклятию сна. Мы оставили ее в палатке Монброна-старшего в полной уверенности, что ей ничего не грозит. Не знаю, куда подевался сам Райан и его приятельница Фриерра, но ясно одно – про баронессу Целлиг забыли!
Повезло же ей… Может, призраки сочли ее мертвой и потому не тронули?
Цинтия вцепилась в меня так, будто боялась, что я ей примерещился и сейчас исчезну. Она не плакала, только дрожала, еле слышно всхлипывая. Пришлось бросить занимавшее руки барахло, чтобы обнять ее.
– Где все? – с трудом выговорила она. – Я проснулась, увидела пустой лагерь и кровь повсюду…
– Похоже, в этой битве никто не победил, зато все пострадали, – отозвался я. – Барышня Цинтия, я очень рад тебя видеть, но под холмом сидит Рейе да Кадена, который вот-вот распрощается со своей вампирской душой. Я должен как-то ему помочь.
Немедийка понятливо кивнула и принялась собирать упавшие вещи. Пока мы спускались по склону
