путаясь в длинном кафтане и то и дело поднимая с глаз чалму. – По законам Турана – смертная казнь без промедления или… двадцать лет каторги.
– Тогда лет… пятьсот за эти дни мы уже заработали, – обрадовано сообщил Конан. – Тебе помочь?
– Я сам, – буркнул Мораддин. – И кстати…
Он вытащил кинжал, нагнулся и не без труда выковырял из мостовой пару булыжников, а потом завязал их в оба края плаща.
– Это еще зачем? – удивился Конан.
– Увидишь, когда пригодится.
Подобрав полы кафтана, Мораддин высоко подпрыгнул, ухватился за седло и, подтянувшись, забрался в седло.
– Готов? – усмехнулся Конан. – Ну, поехали!
Цепь загадочных убийств заставила эмира поднять на ноги всю стражу города, гвардию и даже наемников. Почему-то Верхний Город охранялся менее тщательно, – считалось, что преступники должны скрываться именно в бедных кварталах, где легче смешаться со всяким сбродом и залечь на дно. Никому не пришло в голову, что убийца мог переодеться богачом, вельможей или купцом и благополучно отдыхать на каком-нибудь зажиточном постоялом дворе… Однако, по указу Хайберди-Шаха, покинуть Султанапур могли лишь люди, у которых было специальное разрешение, подписанное в канцелярии эмира. Прочие за ворота не выпускались, а особо настырных немедленно брали под стражу, без разговоров отправляя в городскую тюрьму, которая с незапамятных времен не была настолько переполнена.
Конану и Мораддину удалось успешно добраться до городских ворот. Они остановились в небольшом переулочке, который сворачивал на дорогу, проходившую через западные ворота.
– Что будем дальше делать? – прошептал Мораддин, а Конан, спешившись, осторожно заглянул за угол. Перед воротами расположился целый военный лагерь – стража, конная гвардия, какие-то деловитые личности в одежде простых горожан, но с оружием на поясах. На небольшой площади у ворот горели костры, стояло несколько палаток; дорогу перегораживали деревянные рогатки.
– М-да, они устроились надолго, – задумчиво произнес Конан. – Как же их оттуда убрать? Разве что напугать…
– Напугать?.. – Мораддин поскреб бородку. – Теперь твоя очередь думать, киммериец. Сколько можно выручать тебя?
– Напугать, – заворожено прошептал варвар, и вдруг широко улыбнулся. – Покушение… покушение на эмира!..
– Бездарно! У нас разве есть время покушаться на жизнь эмира? – фыркнул Мораддин.
– Глу-у-пый! – с нескрываемым удовольствием осклабился киммериец. – Слушай, что скажу…
Конан подошел к лошади Мораддина, тот нагнулся к нему, некоторое время выслушивал, изредка посмеиваясь, а потом тихо сказал:
– Идея, конечно, сумасшедшая, но стоит того, чтобы попытаться ее осуществить.
Конан самодовольно ухмыльнулся – мол, а ты еще сомневался; сел на лошадь, оправил одежду, критически оглядел Мораддина и коротко скомандовал:
– Кричать буду я. Вперед!
Старший в карауле – пожилой, измученный бессонницей и бесконечными приказами «сверху» туранец, только присел к костру отдохнуть и глотнуть горячего красного вина. Через западные ворота города проходила главная дорога, ведущая в пустыню, в Аграпур и города Южного Турана. Множество караванов, толпы путников – пеших и конных, бедных и богатых, досужих и занятых важными делами проходили через них в течение дня, и у каждого входящего надо было проверить подорожную, взять пошлину, а со вчерашнего дня у выходящих – разрешение эмира с его личной печатью на гербовой бумаге. И все из-за неведомых бандитов, словно решивших перерезать всех приближенных Хайберди-Шаха. Того и гляди, придет очередь и солнцеликого эмира, храни его Эрлик, пасть от руки этих головорезов…
Истошный крик и бешеный звон подков о камни мостовой нарушили ночную тишину. Старший караульный вскочил, расплескав вино, схватился за саблю.
– Скорее! Бегом! Нападение на солнцеликого Хайберди-Шаха! Все за нами!
Двое всадников в форме городской стражи ворвались в круг света. Один, высокий и темноволосый, поднимая на дыбы свою лошадь, топтавшуюся на месте, продолжал выкрикивать приказы. Рядом с ним пританцовывал, мотая головой, гнедой жеребец, которого с трудом пытался сдержать малорослый человек со знаками различия десятника на висящей мешком одежде.
– Эмир объезжал караулы, – надсадно орал высокий, наблюдая, как военные хватали оружие, ловили лошадей, а кто-то уже скакал к центру города. – Они налетели внезапно, но нам удалось спасти эмира! Он не пожелал возвращаться во дворец, а решил самолично расправиться с бандитами!.. За мной! У эмира почти не осталось телохранителей! Быстрее, могут напасть снова!
Позже Мораддин признался Конану, что выглядел он, ни дать, ни взять – сказочный герой, спасающий своего повелителя от злого дракона и призывающий весь народ защитить любимого владыку. Зрелище было незабываемое.
Панике поддались практически все. Дикое ржание лошадей, топот кованых сапог, выкрики ничего толком не сообразивших офицеров, общая свалка… Конан с наслаждением наблюдал за созданной им самим суматохой, и, наконец, когда один из солдат полетел прямо в костер, споткнувшись о своего товарища, который нагнулся в поисках оброненного кинжала, киммериец махнул рукой и выкрикнул:
– Четыре квартала вверх по улице! Хайберди-Шах там! За мно-о-й!
Пришпорив коня и направив его в темноту дороги, уводящей к верхнему городу, варвар на ходу окликнул Мораддина. Когда более трех десятков всадников азартно рванули в указанном направлении, Конан со своим спутником незаметно отстали, развернули лошадей и поскакали обратно к воротам.
Киммериец понадеялся было, что все пройдет гладко, и его нехитрая уловка подействует на всех без исключения, но ошибся. Несколько гвардейских офицеров не поддались общему порыву и не стали покидать пост без приказа своего начальства.
– А вы что здесь делаете? – рявкнул на них Конан, начиная понимать, что от этих преданных вояк придется избавляться при помощи оружия.
– А ты кто такой, чтобы приказывать конной гвардии государя Илдиза? – откликнулся старший из офицеров, с недоверием оглядывая обнаглевших стражников, из которых лишь один имел чин десятника.
– Я? – быстро переспросил Конан. – Земное воплощение Эрлика!
И тотчас же его меч опустился на шлем недоверчивого кавалериста, промяв его посередине. Мораддин, выхватывая оружие, вполголоса проговорил:
– Опять… Сколько ж можно трупов за одни сутки…
– Измена!!! – завопил высокий, худощавый десятник, увидев, как его командир замертво свалился под ноги коня киммерийца.
– А ты как думал? – усмехнулся варвар, спрыгивая с лошади и уворачиваясь от сабельного удара. – Мораддин, начали! И побыстрее! А то вдруг они все такие догадливые…
Против варвара и потомка гномов сейчас стояли девять превосходно обученных кавалерийских офицеров, которые, правда, не подозревали, что столкнулись не с увальнями из городской стражи, а с виновниками многих странных и жутковатых событий, взбаламутивших весь Султанапур. Чудеса ловкости, показанные Мораддином в недавней схватке с наемниками, на сей раз были менее впечатляющими – полугному просто-напросто мешало его слишком просторное одеяние. Конан сделал такой вывод только потому, что движения Мораддина всегда были малозаметные – вчера, например, углядеть, какими приемами коротышка расправляется со своими противниками, варвару не удалось, – казалось, стоит ему шевельнуть рукой, как нападавший валится замертво. Конан взял на себя пятерых гвардейцев, закрывших подход к левой створке ворот и довольно успешно сдерживал их натиск, пока Мораддин, скинув плащ, быстро освобождался от необъятного кафтана, по ходу дела обездвижив болезненными ударами по голени двоих кавалеристов, рискнувших связаться с легкой по их мнению добычей. Оставшись в своей легкой, удобной одежде, и, выбросив из капюшона мышку, которая недовольно заверещав, начала кружить в воздухе над головами людей, Мораддин схватил плащ, в углы которого были завязаны два булыжника, подбежал к киммерийцу и раскрутил плащ над головой, точно пращу. Ткань плотно обмоталась вокруг шеи одного из
