голубого цвета… Странный парень. Очень странный. Шкатулка с секретным замком. Пожалуй, хорошо, что Феруза привела его сюда и настояла, чтобы ему разрешили остаться.
Во дворе ничего не изменилось. Преимуществом по-прежнему владел Райгарх, старательно изображавший, будто поддается. Конан немедля атаковал, был отброшен, упрямо повторил попытку и вновь улетел шагов на пять, пробороздив песок. Джай, сидевший верхом на перекладине, азартно засвистел. Асир на миг оглянулся. Это его и сгубило.
Девушка даже рот открыла и выронила щетку. Она не подозревала, что можно вскочить, прыгнуть и нанести удар – за время, достаточное для одного толчка сердца. Конан бил ногами, и, приземляясь, потерял равновесие. В другое время он здорово поплатился бы за такую ошибку, но не сегодня.
Райгарха швырнуло в точности на Костоломку, Джейвар и Хисс еле успели спрыгнуть и отскочить в сторону. Асир с размаху врезался спиной в опорный столб – тот заметно качнулся – мешком съехал вниз и остался сидеть, ошеломленно мотая головой. Конан осторожно приблизился к нему, готовый в любой миг ретироваться, если окажется, что наставник подготовил ему ловушку.
– На сегодня достаточно, – просипел Райгарх. – Можешь идти. Давай, проваливай.
Конан озадаченно глянул на наставника, кивнул, развернулся и ушел. Джай и Хисс присели возле вышибалы и попытались его поднять. Разумеется, у них ничего не вышло – Райгарх весил больше, чем они оба, вместе взятые.
Забеспокоившись, Кэрли высунулась в окно и крикнула:
– Эй, что там?
– Ребра целы, зато самолюбие истекает кровью, – задрав голову, ответил Проныра. – Видела, как Малыш его? Хорош ударчик, правда?
– Варвары, – буркнула девушка. – Угробят когда-нибудь друг друга со своими дикарскими забавами.
Она торопливо оделась и побежала вниз. Завтрак и свежие новости – вот с чего начинает день в Шадизаре любой уважающий себя человек.
Несмотря на ранний час, в нижнем зале околачивались личности из числа постоянных гостей трактира. Кэрли помахала знакомым и прошла в дальний, самый прохладный угол, облюбованный постояльцами «Норы». Она рассчитывала застать там Малыша, и не ошиблась: он сидел в компании Аластора. Конан, как и положено всякому нормальному человеку, закусывал. Аластор, напустив на себя меланхоличный вид, бренчал на потрепанной виоле – под настроение он сочинял забавные песенки про Шадизар и его обитателей. Ши неустанно подбивал приятеля сложить возвышенную балладу для Ферузы, Аластор отнекивался, утверждая, что его скромных способностей едва хватает на простенькие куплеты.
– Врешь ты все, – не верил оправданиям Ши. – Скажи лучше, почему стал не менестрелем, а взломщиком?
– Выгоднее, – хмыкал Аластор. – Нынче миром правит не слово, а золото.
Кэрли уселась, кивнула Конану и прислушалась к тихому мурлыканью:
– Палантас – это где? – спросила Кэрли, дождавшись перерыва в мелодии. – И что случилось дальше?
– Дальше я пока не придумал, а Палантас где-то в Немедии, – последовало в ответ. – Доброе утро.
– Феруза еще спит? – осведомилась Кэрли, удивленно отметив, что туранки нет поблизости.
– Она меня бросила, – с насмешливым отчаянием пожаловался Аластор. – Договорилась, что сегодня утром к ней придет госпожа Как-ее-там, желающая узнать, сколько лет ей предстоит осквернять своим присутствием этот мир, и сочла неприличным принимать столь высокорожденную гостью в нашей развалюхе. Она убежала домой – развешивать паутину, начищать хрустальные шары и наводить всяческую таинственность.
Феруза в самом деле владела крохотным домом, доставшимся в наследство от родителей и расположенным выше по склону холма, на котором раскинулся квартал Нарикано. Собственность туранки отчасти смахивала на чудом не развалившуюся халупу, но Феруза упорно отказывалась с ней расстаться. Там она иногда принимала клиентов благородного сословия, мнивших, что предсказания следует выслушивать в подобающей обстановке, а не в обыденном трактире. Сама гадалка здраво полагала, что для колоды тарока не имеет значения, в каком месте ее будут раскидывать, но, как гласит пословица, покупатель всегда прав. Потому одна из комнат ее жилища являла собой «обитель вещуньи», какой ее принято представлять – поеденные молью ковры, ароматические курильницы, пугающие амулеты и настоящий человеческий череп с прилепленными изнутри свечками. Феруза от души развлекалась, наводя трепет на приходивших к ней визитеров, а затем в лицах изображая их перед своими приятелями.
К столу пробралась Рилна – тихая белокурая девчонка-прислужница лет четырнадцати, бухнула перед Кэрли поднос и убежала. Та с отвращением воззрилась на вареные овощи, мелко нарезанные яблоки и полную кружку густого травяного настоя.
– На что только не приходится идти ради поддержания фигуры, – горестно заявила девушка, цепляя ножом обрывок капустного листа и награждая его убийственным взглядом. – Вам, счастливчикам, этого не понять и не оценить!
Она сжевала лист, принялась за другой и вздохнула:
– Скоро я стану похожа на овцу.
– Если тебя не задевает подобное сравнение, ты скорее напоминаешь эдакую очаровательную резвую козочку, – подольстился Аластор и уточнил: – Особенно с пучком травы, свисающим изо рта.
– Как? – Кэрли торопливо провела ладонью по губам, убедившись, что вновь стала жертвой подначки: – Ты… Ты… Ты просто невыносим, вот!
– Стараюсь, – с преувеличенной скромностью наклонил черноволосую голову взломщик. Конан сдавленно фыркнул. Кэрли, вспомнив недавнее намерение, попробовала рассердиться, не смогла, и спросила:
– Что слышно новенького?
– Гнус велел высечь всю прислугу в доме, но сообщника грабителей так и не нашел, – гортанный акцент Конана упорно не желал исчезать, хотя стал менее заметным. – Теперь хочет пожаловаться в городскую стражу. Твердит, что похитили все его сбережения и он этого не простит.
– Клевета! – искренне возмутилась девушка. – Взятое не тянет и на сотую долю от его запасов! А жаловаться он может куда угодно, все равно ничего не вернет. Мы Город Воров или захудалая провинция, в конце-то концов?
– Есть такое умное слово – «репутация», – подал голос Аластор. – Знаете, что оно означает?
– Нет, – признался Конан. Недавно он открыл для себя удивительную вещь – в его положении ничего не знающего варвара имелась определенная выгода. Достаточно с наивным видом заявить, будто чего-то не понимаешь, и большинство людей с готовностью бросится растолковывать. Им льстит ощущение собственной значимости. Конечно, могут попытаться и обмануть, но для чего дана собственная голова? Чем больше знаешь о мире, тем интереснее в нем живется.
– Мнение о каком-либо человеке, сложившееся на основании его поступков, – незамедлительно блеснула Кэрли.
– У городов тоже бывает репутация, – взломщик лукаво покосился на слушателей. – Не поверите, но число ночных умельцев в Шадизаре не так велико, как кажется. В Бельверусе, в Тарантии, не говоря уж об Асгалуне, их намного больше и работают они ничуть не хуже. Однако Столицей Воров называют именно Шадизар. Секрет в том, что здешние жители в незапамятные времена стали известны как отъявленные мошенники, а нам, их потомкам, приходится изо всех сил поддерживать это убеждение. Не будь сей двусмысленной славы, Шадизар оставался бы обыкновеннейшим укреплением на Дороге Королей, не представляющим большой важности. Зато жилось бы в нем куда спокойнее.
– И скучнее! – с чувством заявила девушка.
– Вот и я о том же, – согласно откликнулся Аластор и, пробежавшись пальцами по струнам виолы, вполголоса исполнил очередной куплет неоконченной пока песенки:
