землю, спустя миг к ней присоединилась другая, третья… Будка зашаталась, как дерево под ветром, грузно поднялась на все восемь конечностей, и неторопливо заковыляла по двору. Поселившееся внутри нее неведомое существо велеречиво жаловалось на безысходность существования и невозможность отделить Свет от Тьмы.
– Это что? – утекающим голосом спросил Альбрих.
– А я говорил, а я предупреждал! – пискнул из своего укрытия воришка.
Откуда-то сверху – с неба или с крыши трактира – донесся приглушенный хохот.
Ши Шелам заранее смирился с тем, что придется тащиться в Аль-Ронг одному. Однако, стоило ему утром заявить о своем намерении прогуляться к городской тюрьме, как сразу отыскалось по меньшей мере трое попутчиков. Джай разрешил пойти только Хиссу, велев остальным сидеть в трактире – мало ли что стрясется. После вчерашней ожившей будки нужника и на удивление поспешного бегства гномов Проныра впал в странное настроение – наполовину злобное, наполовину удрученное – и шипел на остальных постояльцев «Норы», точно кот с прищемленным хвостом.
Нужник разгуливал и беседовал сам с собой до утра, вытоптав проплешину в бурьяне и случайно задавив пару не успевших увернуться куриц. На рассвете дощатая будка вернулась на свое законное место, поджала новообретенные лапы и уселась. Хисс рискнул сходить проверить, чем на сей раз оборотилась немаловажная пристройка таверны. Вернувшись, озадаченно сообщил, что выбор навеки определяет путь и только во мраке узришь ты звезды.
– Развелось философов, – буркнула в ответ трактирщица.
Феруза, поняв, что ее надежды на скорое возвращения приятеля не оправдались и теперь вряд ли когда-нибудь сбудутся, окончательно замкнулась в себе. Лорна и Кэрли тщетно уговаривали ее поесть или вздремнуть – туранка неподвижно сидела возле погасшего очага, напоминая изваяние Скорбящей Души, устанавливаемое над могилами.
– Сколько она собирается так сидеть? – невесело поинтересовался Хисс, когда он и Ши спускались по Старой лестнице. Деревянные ступеньки потрескивали и гнулись под ногами.
– Женщины, – туманно отозвался Ши, – от них жди чего угодно. Посидит денек-другой, поплачет и забудет. Или не забудет. Придумай лучше, как до Малыша добраться.
– Придем – увидим.
На очередном перекрестке они, не сговариваясь, свернули налево, потом еще раз налево, пока не вышли на восходные окраины города и не уткнулись в глухую стену Чамгана, сложенную из гладких, без единой щели каменных блоков. Ши задрал голову, прикидывая высоту.
– Бесполезно, – признал он. – Проще научиться летать. Может, они его отпустят? Зачем он им теперь, когда ключей все равно нет?
– По-моему, дело не в ключах, – задумчиво проговорил Хисс, шагая вдоль стены. – Гномам почему-то важнее удержать Аластора, чем получить обратно талисман. Видно, в прошлом случилось нечто, поссорившее их насмерть.
– Спер что-нибудь эдакое, – решил Ши. – Например, любимое кайло ихнего прародителя.
Воришка вдруг пошел медленнее, одобрительно тыкая большим пальцем на стену. Поверх серых камней кто-то размашисто написал некогда ярко-красной, а теперь выцветшей до блекло-розовой краской: «Недомерки, вон из города!»
– Как нельзя более согласен, – заявил Ши. – Или запретить им высовываться за пределы квартала. Пусть сидят там и копаются в грязи, самое подходящее для них занятие.
Парочка задержалась возле угрюмых, выкованных из темного железа ворот Чамгана, больше похожих на вход в какой-то потусторонний и наверняка малопривлекательный мир. Нужно обладать невиданной удачей, чтобы суметь проникнуть за эти ворота.
– Думаешь, Аластору крышка? – нерешительно спросил Ши.
– Похоже на то.
– Неужели мы ничего не сможем поделать?
– Говорить с гномами о выкупе смешно – они в состоянии скупить весь Шадизар. Обращаться к властям – да кто мы такие, чтобы нас услышали? Остается только надеяться на счастливый случай, который, как известно, правит миром, – Хисс неприязненно посмотрел на молчаливые черные створки и задумчиво протянул: – Если бы у нас имелась какая-нибудь вещь, позарез необходимая гномам, вроде этих пропавших ключей…
– Можно подумать, я их нарочно отдал, – надулся оскорбленный Ши.
– Не злись. Как-нибудь выкрутимся, не в первый раз. Странно, почему сегодня почти все гномьи лавки закрыты? Праздник у них, что ли?
Замечание Хисса в точности соответствовало истине. Многочисленные оружейные ювелирные и меняльные заведения подгорного народца стояли с запертыми дверями и зашторенными окнами. Хозяева и прислуга тех, что работали, выглядели обеспокоенными, готовыми в любой миг сорваться с места и скрыться в неприступном убежище Чамгана. Их тревога передавалась наведавшимся в торговый квартал людям, тоже начинавшим оглядываться по сторонам в поисках возможной опасности и торопившимся уйти. Ши по въевшейся в кровь привычке намеревался мимоходом срезать пару кошельков, но передумал – когда будущая жертва обеспокоена, лучше ее не трогать. На его век добычи хватит.
У Слезных ворот тюрьмы Аль-Ронг – на самом деле представлявших из себя втиснутый в острый угол сходящихся стен крохотный домишко – как обычно, неповоротливо шевелилось скопление посетителей, запорошенное желтоватой песчаной пылью. Родственники и приятели заключенных, жалобщики к судьям, писцы, готовые за малую мзду начертать за вас прошение или письмо, будущие свидетели и обвинители, а также две обычные городские принадлежности, то бишь попрошайки и торговцы. Людям, дожидающимся приема, нужно ведь что-то есть и пить?
Третья неизменная часть шадизарской жизни – уличные девицы – сюда заглядывала редко. Ждавшие под Слезными воротами девицами почти не интересовались, занятые своими хлопотами и новостями.
– Придется стоять? – удрученно спросил Ши, увидев змеящийся хвост очереди, исчезавший в узком дверном проеме. – Или ты знаешь кого?
– Знаю, – кивнул Хисс. – Погоди, я сейчас.
Он юркнул в медленно перемещавшуюся с места на место толпу, работая локтями и языком. Ши прислонился к нагретой солнцем стене, готовясь к долгому ожиданию, но рыжий мошенник вернулся на удивление быстро.
– Нам везет, – обрадованно сообщил он. – Пошли в «Ржавое копье». Мой знакомый только что сменился, значит, просаживает там скудное жалование надзирателя.
– Ты здесь гостил? Сколько? – Ши кивнул на видневшиеся за оградой верхние этажи Мышеловки.
– Общим счетом четыре луны, – безмятежно признался Хисс. – А ты?
– С год наберется… Но я-то с десяти лет околачиваюсь на улицах, не то, что некоторые – приехали на готовенькое, – втайне Ши ожидал, что Хисс разозлится и приоткроет хотя бы кусочек завесы над тайной своего появления в Шадизаре. Рыжий обитал тут уже два или три года, и поначалу явно от кого-то скрывался. Деньги у него водились, потом он познакомился с Кэрли, ставшей его подружкой и напарницей, однако даже она не могла ничего сказать относительно прежней жизни своего приятеля. За одним маленьким исключением – у Кэрли почему-то сложилось убеждение, будто Хисс родился в благородном сословии. Сам он этого никогда не отрицал и не подтверждал, просто отмалчивался.
Сегодня он тоже сделал вид, будто намеки Ши его не касаются.
«Ржавым копьем» звался маленький трактир, скрывавшийся в проулке поблизости от Аль-Ронга. Сюда частенько захаживали отбывшие свою повинность тюремщики, и здесь за кружкой красного шемского заключались договоры, исходом которых становилось либо досрочное освобождение, либо внезапная кончина кого-либо из обитателей Колодца. Это местечко относилось к числу тех, в которые легко войти и гораздо труднее выйти.
Хисс отодвинул драный кусок рыболовной сети с бубенчиками, заменявший дверь, быстро обшарил взглядом посетителей и уверенно направился в дальний угол. Ши старался держаться поблизости.
– Змееныш? – лениво удивился одиноко расположившийся за столом человек – грузный, седеющий, в
