события в нем творились не днем, а после захода солнца. Ночи же тут, как ведомо всем и каждому, самые темные на всем великом материке. Хоть глаз выколи.
…Бронзовый трехлапый крюк, увлекавший за собой тонкую веревку, взлетел над утыканным острыми шипами гребнем каменной стены высотой в два добрых человеческих роста. Упал, заскользил вниз, но быстро остановился. Кто-то, находящийся за стеной, торопливо выбирал слабину, пока три растопыренных крюка, три надежных когтя из металла, не вцепились в трещины между камнями. Веревка натянулась, как струна, и задергалась.
На стене появился человек – сгорбившаяся и съежившаяся фигурка, почти неразличимая в полутьме, вдобавок украсившая себя целым ворохом обрезков черной ткани. Человек замер, стоя на четвереньках и опасаясь лишний раз пошевелиться, чтобы не наступить на торчащие из плит острые – ой, какие острые! – штыри длиной в два пальца. Он прислушивался, присматривался и, кажется, даже принюхивался, но не замечал ничего подозрительного. Глянул вниз. Узкий, воняющий кошками и гниющими отбросами переулок между смыкающимися стенами задних дворов пустует в обе стороны. Оглянулся назад – шелестящий ночной сад, за которым смутно различается приземистая громада богатого двухэтажного дома.
Тихо. Все, как и положено. Сторожевые псы, которым надлежит обшаривать сад, дрыхнут вповалку, объевшись дармового мяса с весьма своеобразной начинкой. Двое охранников у дверей хозяйской половины утром очнутся с сильнейшей головной болью, также, как еще четверо слуг. Невовремя высунувшаяся на подозрительный шум старушенция с рожей спившейся ведьмы – дальняя родственница владельцев дома – упокоилась в запертой кладовке, предварительно нюхнув порошка из одного полезного растеньица. Желтый лотос называется. Растет на болотах Иранистана. Смесь изготавливается очень просто. Берешь горсточку лепестков, мелко крошишь, аккуратно высушиваешь на медном противне над огнем, полученную пыль тщательно собираешь в плотный мешочек и прихватываешь с собой. Всегда пригодится. Можно украдкой сыпануть в вино, тогда собеседник очень быстро возжелает вздремнуть, можно просто сунуть под нос – вдохнувший тут же сложится пополам и отчалит в мир приятных сновидений.
Правда, возникает одна загвоздка. Ма-аленькая такая загвоздочка. Иногда тот, кому полагается мирно спать, почему-то вскакивает раньше времени и начинает голосить. А голосит он известно что. Любимые словечки славного города Шадизара:
– Обокрали! Ловите мерзавцев!
– О, нет, – пробормотал себе под нос человек на стене и снова покосился через плечо. Доселе темный и спокойный дом оживал. Вот мелькнул свет в одном окне, спустя мгновение – в другом и в третьем. Кто-то оглушительно распоряжался, приказывая обыскать сад и, если понадобится, заглянуть под каждый куст и перевернуть каждый камень.
Вор – в том, что жавшийся на стене человек принадлежал именно к этой славной гильдии, сомнений не возникало – философски пожал плечами, сделал парочку аккуратнейших шажков, добравшись до внешнего края толстой стены, извлек из-под своего одеяния еще один моток веревки и сбросил его на улицу. Другой конец тонкого каната уходил в сад, где, видимо, обвивался вокруг подходящего ствола.
Грабитель не стал отцеплять верно послуживший ему крюк, а начал спускаться в переулок, отталкиваясь ногами от стены и уже не стараясь особенно скрываться. Когда он добрался до основания стены и встал на твердую землю (не слишком твердую – под ногами что-то глухо чвакнуло, то ли помои, то ли горка жидкого навоза), наверху возник еще один силуэт. Этот казался повыше и ступал менее осторожно. Он торопливо смотал веревку с трехлапой «кошкой», все время краем глаза наблюдая за происходящим в саду и возле особняка. Огоньки теперь горели по всему первому этажу и в некоторых окнах второго, разъяренные вопли разносились далеко за пределы имения, между деревьями мерцали факелы и слышался азартный собачий лай. Видимо, они угостили не всех собак и уцелевших непременно попытаются натравить на нарушителей мирного покоя.
Гавканье и выкрики приближались. Приближались слишком быстро. Человек в проулке заметался, отчаянно жестикулируя и приказывая шевелиться. Его напарник, остававшийся на стене, без особого успеха сделал попытку одолеть коварные шипы, не преуспел, зацепился носком сапога и кувырнулся головой вниз.
Стоявший внизу сдавленно зарычал, увидев рушащееся тело, и зажмурился, ожидая услышать шум падения и непременный вскрик. Если между стражниками отыщется наделенный мозгами и не страдающий глухотой, он непременно догадается проверить, кто это там бухается со стены и орет на весь квартал. Значит, начнется погоня. Они, конечно, уйдут, затеряются в переулках, но сколько времени будет потеряно зря! Сколько драгоценного времени и не менее драгоценного здоровья! Не-ет, Малышу пока рановато заниматься серьезными делами. Его призвание – стоять на страже, выполнять поручения, не требующие большого ума, и крушить черепа. Надо отдать должное, это у него получается неплохо. Но почему нет ни шлепка, ни сопутствующих ему проклятий? Он что, не долетел до земли? Запутался в веревках?
Воришка боязливо приоткрыл один глаз, затем второй.
Долетел. Везучий ублюдок – смог приземлиться, не покалечившись. Сидит, трясет лохматой башкой, пытается встать.
– Резвей, резвей! – подскочив, грабитель затормошил своего подопечного, слегка потерявшего ориентацию из-за падения, заставил подняться и потрусить в сторону еле различимого выхода из смердящего проулка. – Малыш, нас здесь нет и никогда не было. Шевели ножками, левой-правой, левой- правой! Да двигайся, демон тебя побери! Счас до них дойдет, что мы где-то поблизости!
– Отвяжись, – не до конца окрепший голос подростка как-то не соответствовал изрядному росту и вполне мужской фигуре. Человек уже больше не шатался из стороны в сторону и бежал вполне уверенно. – Говорили тебе – не настоящий лотос, больно дешево отдают. Иначе бы они так рано не очухались.
– Повсюду мошенники, – горько вздохнул домушник и поправил висевший на плече вместительный кожаный мешок, в котором что-то еле слышно позвякивало. – Или мы его пересушили? Бежим, бежим, Малыш, сегодня на редкость подходящая ночь для поздних прогулок.
– Я не малыш, – раздраженно буркнул его спутник, в который раз убеждаясь, что его недовольство осталось никем не замеченным.
В конце проулка завершивших свое дело грабителей ожидали. Из стенной ниши выскочила приземистая юркая тень, на лету перехватила брошенную торбу, залихватски свистнула и растворилась в сумерках. Двое воришек продолжили путь, миновали три или четыре перекрестка, свернули в лабиринт внутренних дворов и запетляли по ним, штурмуя глинобитные заборы, путаясь в бельевых веревках и спотыкаясь о мусорные ведра. Добравшись до соседнего квартала, где бурлила тихая ночная жизнь и пока никто не подозревал о только что завершившейся удачной краже, компаньоны пошли шагом, переводя дыхание и время от времени отвечая на оклики знакомых. Потом еще несколько раз свернули, взбежали по хлипкой деревянной лестнице, промчались по пустой улице, огляделись и по очереди юркнули в приоткрытые ворота, спрятавшиеся в глубокой арке забора из крупных валунов.
За воротами скрывался обширный двор, мощеный желтоватым булыжником, посредине которого позеленевшая медная цапля-фонтан с величайшим отвращением изрыгала из клюва тоненькую струйку воды. На чудом сохранившемся парапете расположилась увлеченно воркующая парочка. Завидев входящих, девушка поспешно отодвинулась и закрыла лицо прозрачной вуалью. Ее спутник с заметной неохотой поднялся на ноги.
– Всегда думал, что для занятий подобными вещами существуют места поудобнее, – ехидно поделился соображениями низенький воришка. – Спальни там или кровати. Впрочем, было бы желание, фонтан тоже сойдет, только жестко будет и мокро.
– А мне казалось, что число твоих друзей изрядно увеличится, если взять на себя труд малость укоротить твой язык, – преувеличенно любезно откликнулся человек, стоявший возле фонтана.
– Альс, не связывайся, – мягко попросила женщина. – Джай скончается на месте, если перестанет болтать. Почему вы так долго? Мы подумывали, не пора ли начинать беспокоиться.
– Ха! – Джейвар по прозвищу Проныра презрительно хмыкнул. – Могли бы обернуться в три раза быстрее, только Малыш копошился, ровно улитка на сносях. Кстати, где Ши?
– Еще не явился, – ответил человек, носивший имя Альс. – Джай, хочешь добрый совет? Перестань задевать мальчика. Настанет день, когда он заставит тебя ответить за каждую сказанную гадость. Учти, я ради спасения твоей шкуры и пальцем не пошевелю. Он, в отличие от тебя, наверняка выполнил свою часть работы без лишних криков и шума.
