– Хальк, ты моей смерти добиваешься? – фыркнул Просперо, созерцая пса-волка. – Вообще-то я нахожу определенное сходство между Конаном и этим… животным.
– Ага, сущие кобели и тот, и другой, – согласилась присутствовавшая тут же Зенобия. – Хватит тянуть кролика за уши! Тотлант?
– А я что, я ничего… – вздохнул стигийский волшебник, извлекая откуда-то толстенную книгу в черном переплете, украшенную всего лишь двумя плохо обработанными рубинами на обложке. Такое впечатление, будто из черноты на тебя пристально смотрят два волчьих глаза. – Дам попрошу удалиться, зрелище предстоит неприглядное.
Цинтия послушно вышла из палатки. Зенобия осталась, мотивируя отказ уйти двумя важными обстоятельствами. Мол, она не склонная к нервным обморокам благородная дама и вдобавок видывала своего прежнего дружка Эртеля во всех ипостасях оборотня. В прочих обликах – тоже. Эртель только глаза к небу воздел: по язвительности милейшая Зенобия превосходила даже королевского племянничка и Веллана, вместе взятых.
– Это, наверное, та самая Книга Бытия? – я с любопытством уставился на черный фолиант. – Почитать потом можно? Ну, хоть посмотреть одним глазком? Тотлант, а другие такие книжки у тебя есть?
– Наш Тотлант, – насплетничал Веллан, – вчера полный день бегал за новым колдуном, который живет у Чабелы – ну, помните, тот, с расквашенной мордой?.. – и взахлеб канючил, чтобы ему перевели какую-то древнюю летопись с непроизносимым названием.
Тотлант сделал постное лицо и ответил:
– Почему бы не побеседовать с умным человеком? Тихо всем! Иначе до заката не управимся! Отойдите подальше. Конан, сиди на месте и не шевелись. Кстати, на вашем месте, благородные месьоры, я бы последовал примеру мудрой госпожи Цинтии и подождал снаружи. Это профанация – делать из магии преставление!
– Или платите, – немедленно высказался Эртель. – По золотому с человека, по серебряшке с оборотня! Хотя с оборотней можно вообще не брать. Чего мы тут не видели!
– Сейчас наложу на кого-то заклятие вечного молчания, – пригрозил Тотлант. – Верно, всем вон! Тебя, Эрхард, это тоже касается, будь ты хоть тридцать раз королем!
– О нет, – внезапно поперхнулась воздухом Зенобия. – Если Конан превратится обратно, во что мы его оденем? Мы оставили его барахло в Бельверусе, где он перекидывался в волка!
– Вот вам полезное занятие, – кивнул Тотлант. – Марш к повозкам, подберите одежду по размеру. Конан выше Веллана на полголовы.
– Найдем драное одеяло и завернем, – сострил Веллан. – Сойдет за фейл-брекен. Кстати, мы по- прежнему будем держать его за десятника Коннахара или все-таки объявим королем?
– Пусть Конан сам решает, – отрезал Просперо. – Ладно, Тотлант, работай. Мешать не будем.
– И не подсматривать! – выкрикнул волшебник нам в спины.
Все старательно закивали, хотя знали, что подсматривать обязательно будут. Интересно же!
Я до последнего момента втайне предполагал, что история с Коранноном – шутка. Эдакий невинный розыгрыш наших развеселых оборотней. Конечно, прежде я слышал от самого Конана, будто зимой 1285 года он влип в историю с древним зверобогом Фреки, своеобразным божеством народа Карающей Длани, и непонятно почему получил от покровителя волков дар – трижды в жизни изменить человеческую сущность на звериную. Однажды, во времена битв с пиктами на Черной реке, Конан рискнул прибегнуть к подарку Фреки и редкостное умение спасло ему жизнь. Он рассказывал, будто чувствовал себя очень необычно и странновато, но в общем, бытие в облике волка ему понравилось. Обратное превращение, кстати, прошло без сучка, без задоринки. Когда надобность в ношении волчьей шкуры отпала, Конан вернул себе человеческий облик за несколько мгновений, как самый обычный оборотень Пограничья. На этот раз что-то пошло наперекосяк. Почти десять дней варвар скрывался под шкурой громадной черной зверюги и никак не желал возвращаться в мир людей. Странно.
И вот мы стоим, подпираем шатер. Эртель, Веллан и Зенобия отправились на поиски одежды для киммерийца. Изнутри доносится еле различимый монотонный полушепот Тотланта, читающего заклинание на непонятном языке, в котором, однако, прослеживались смутно знакомые словечки – вероятно, на этом наречии говорили наши предки, хайборийцы.
Через некоторое время наша компания пополнилась еще двумя персонами. Персоны со скучающим видом бродили по лагерю, явно ища, где бы достойно поразвлечься. Хорошо знакомого мне заморийского протектора Аластора Кайлиени сопровождала невероятно красивая, чуть полноватая белокурая дама, в которой я безошибочно опознал офирскую графиню Клелию Кассиану.
– Она меня не отпускает! – немедля пожаловался Аластор Эрхарду, когда мы поприветствовали нежданных гостей.
– Куда не отпускает? – вздернул кустистые брови старый оборотень.
– В деревню, в Алгиз. Я всего-то хотел поиграть в кости, а госпожа Клелия утверждает, будто в моем положении это неприлично и, мол, я непременно обыграю всех, кто сядет со мной за один стол.
Естественно! По-моему, кроме меня и Конана, никто не знает, что под оболочкой Аластора скрывается воплощенный дух Бела-Обманщика, одного из самых почитаемых божеств Полудня и Восхода. Надо же, сами боги заинтересовались закрутившимся в Немедии водоворотом! Конан строго-настрого запретил мне говорить кому-нибудь, что Аластор – это на самом деле Бел, а я бы и без его предупреждений промолчал. Все равно не поверят.
– Конечно, обыграешь, – хорошо поставленным грудным голосом ответила Аластору прекрасная госпожа Клелия. – Эрхард, скажи хоть ты! Человек добился высокого положения протектора, почти что вице-короля, а доселе шляется по грязным кабакам, мечет кости и передергивает засаленные карты тарока! Между прочим, почтенные месьоры, отчего вы все столпились… здесь? Я, конечно, не магичка, но иногда способна чувствовать волшебство. По-моему, внутри шатра происходит нечто необычайное.
Клелия вопросительно взглянула на Эрхарда. Седовласый король лишь плечами пожал.
– Конана обратно превращаем, – признался он.
– Малыша? – изумилась Клелия. – Ах да, конечно. Аластор мне поведал эту трогательную историю. Жаль, я не успела поглядеть на Конана в волчьем обличье.
– Поверь мне, госпожа, ничего интересного, – усмехнулся Эрхард и, расслышав новый голос, проорал в сторону полога палатки: – Тотлант, ну что, готово?
– Готово, готово, – подтвердил стигиец. – Где Эртель с одеждой?
– Да, где носит этого засранца? – знакомая речь Конана. – Молот Крома, добросердечная Иштар, наконец-то! Как приятно чувствовать себя человеком! Я уж думал – все, жизнь потеряна.
– Он бы еще почаще поминал Иштар всуе, – нараспев произнесла Клелия, – тогда до скончания лет скакал на четвереньках! Здравствуй, Эртель. Зенобия?
– Госпожа графиня? – приязненно кивнула Дженна, тащившая большой сверток. – Очень рада видеть.
Удивительный талант – с первого взгляда располагать к себе людей. И Клелия Кассиана диа Лаурин этим драгоценным талантом обладает в полной мере. Она исключительно доброжелательна, всегда улыбается, не повышает голоса и кажется очень спокойной и уравновешенной особой – довольно редкое качество для женщины. Не зря пожилой, но еще бодрый Эрхард уже в Бельверусе начал питать к офирской графине симпатию определенного рода. Единственный недостаток Клелии: сдержанная нетерпимость к мелким людским слабостям, вроде постоянной тяги Аластора к азартным играм или стремлению Эртеля затащить к себе в палатку очередную подружку.
– Я сейчас вернусь, – буркнула Дженна, отодвигая плечом полог шатра. Спустя несколько мгновений купеческая дочка вышла оттуда с самым независимым видом, однако губы у нее были поджаты.
– А вот и я! – Конан на удивление быстро оделся и выскочил на улицу. За его плечом виднелась удовлетворенная физиономия Тотланта, весьма довольного удачным завершением трудного волшебства. – Одежда немного мала.
– Ваше величество? – Я, Просперо, да и все остальные, кроме Эрхарда, Клелии и Аластора, были вынуждены отвесить неглубокий поклон. – Счастливы видеть короля в добром здравии…
– И на двух ногах, – закончил Конан. – Ужасно хочу поесть и промочить горло хорошим пуантенским вином. Привет, Альс. Ох, какие люди! Светлейшая госпожа Клелия Кассиана диа Лаурин! Чем обязан
