Вороной конь, изрядно напуганный царящим вокруг гамом и пестрым мельтешением, все же сумел проскочить образовавшуюся свалку. Туранским гвардейцам повезло меньше – они с размаху влетели в шумное людское скопление и намертво увязли, точно в непроходимой трясине, не имея возможности ни продвигаться вперед, ни подать назад и попробовать обогнуть площадь.
– Вот интересно, дураков в армию Илдиза специально где-то подбирают или берут первых попавшихся? – ядовито полюбопытствовал Конан, глядя на орущих во всю глотку и пытающихся пробиться сквозь плотную толпу вояк. – Ну кто же так ловит злодеев? Нас то есть?
– А как нужно ловить? – Ринга оглядывалась вокруг, испытывая легкое потрясение – мирный рынок сейчас больше напоминал разоренный улей или муравейник. Как, оказывается, немного надо, чтобы превратить спокойный городок в подобие поля военных действий… Всего лишь в базарный день на всем скаку пронестись через торговую площадь.
– Обложить рынок со всех сторон, перекрыть все выходы и ждать, постепенно выгоняя торговцев, – сообщил киммериец, направляя коня на особенно ярко раскрашенный навес. Тонкие деревянные шесты немедленно сломались, когда тяжелая лошадь мимоходом случайно зацепила их. Ткань полога рухнувшей лавиной накрыла замешкавшегося и не успевшего выскочить владельца лавки. Из-под складок донеслись заглушенные призывы о помощи, перемежаемые обещаниями страшных кар негодяю, осмелившемуся учинить этакое безобразие.
– Ну-ну, – хмыкнул варвар и уже из чистого озорства толкнул ногой чудом уцелевшую в общем разгроме высокую пирамиду плетеных клеток с курами. Пирамида качнулась, рассыпалась, вихрем взлетели белые перышки, перепуганные куры истерично заклохтали, добавив шуму к царящему на площади переполоху.
Куриные вопли стали для вороного жеребца последней каплей, переполнившей неглубокую чашу звериного терпения. Испуганный громкими криками, раздавшимися совсем рядом, конь метнулся в сторону, свалил соседний навес, и заячьими скачками помчался вперед, ничего не видя перед собой.
Он не обратил внимания даже на рывком натянувшуюся узду, только досадливо мотнул головой. Противная железная палка, врезавшаяся в углы рта, неожиданно куда-то соскользнула. Конь не понял, что случилось, но почувствовал изрядное облегчение.
Зато смысл происходящего очень хорошо поняли люди, сидевшие на спине несущегося животного. Лопнул повод, тоненький нарядный повод из красной тисненой кожи. Треснул, как гнилая нитка.
Всадников швырнуло назад, и, если бы Конан не успел вовремя ухватиться за жесткую густую гриву коня, неизвестно, чем бы все обернулось.
Неудачливые торговцы и покупатели спешили теперь сами поскорее убраться с пути понесшей лошади, храпевшей и безумно косившейся по сторонам. Окажись на пути взбесившегося жеребца каменная стена, он бы, наверно, не заметил ее и попытался мчаться дальше. По счастливой случайности, конь несся именно туда, куда требовалось – в стремительно приближавшийся просвет между окружавшими площадь домами.
Наконец, вороной вырвался с разгромленного и потрясаемого многоголосыми воплями базара на почти пустую улицу, и пошел по ней галопом.
«И как, скажите, теперь остановить эту скотину? – успел подумать киммериец. – Надо же, и на этот раз обошлось…»
– Впереди! – пронзительно взвизгнула Ринга, и варвар понял – нет, еще ничего не обошлось.
Из переулка на улицу неторопливо вышел задумчивого вида ушастый ослик, с важным и целеустремленным видом таща за собой перекосившуюся на один бок повозку. Над бортами повозки возвышалась огромная ярко-желтая гора каких-то плодов, а за тележкой брел ее владелец, погруженный, видимо, в тяжкие размышления о жизни.
– Прыгай! – рявкнул Конан, мгновенно сообразив, что спятивший вороной не заметит тележку, даже когда она окажется у него прямо под носом. – Кому говорю!
Девушка коротко охнула, послушно оттолкнулась от лошадиной спины и кувырком полетела вниз, на потертые неровные камни мостовой. Киммериец очень надеялся, что Ринга не свернула себе шею, но оглядываться и проверять было некогда.
Повозка замерла прямо посреди улицы – ослик и его владелец одинаково тупыми взглядами уставились на неумолимо приближающийся четвероногий смерч. Варвар собирался последовать за Рингой, однако промедлил одно лишнее мгновение, выискивая, куда спрыгнуть, за что немедленно поплатился.
Вороной конь на всем скаку врезался в тележку, сбив с ног истошно заверещавшего ослика, с хрустом переломав оглобли, запутался в оборвавшихся поводьях и грузно повалился набок.
«Ненавижу лошадей!»
В следующий миг Конан отчетливо понял, что если проклятая скотина не поднимется с первой попытки, то один варвар с севера рискует остаться с парой-тройкой переломанных ребер или хорошо раздробленными ногами. А если кляча вдобавок начнет биться, то долгие пути киммерийского наемника можно смело считать завершенными. С ума сойти, умудриться грохнуться вместе со спятившим конем, которому давно пора на живодерню!
Лошадь задергалась, ища опору под ногами, изогнула шею и с огромным трудом все-таки перекатилась на живот и встала.
Владелец тележки не двинулся с места, совершенно безумным взором уставившись на внезапно пожелтевшую улицу – при ударе повозка просто развалилась на части, а ее содержимое веером разлетелось во все стороны. Ослик лежал на боку и делал вид, будто скоропостижно скончался.
Взмыленный жеребец растерянно и совершенно по-человечески огляделся, а затем, заметно пошатываясь, побрел в сторону и скрылся в проулке между домами, волоча за собой запутавшийся в рваных поводьях обломок оглобель.
Киммериец потряс головой, приходя в себя, и понял, что его настойчиво дергают за плечо.
– Вставай! – и без того большие глаза Ринги казались просто огромными и до ужаса перепуганными. – Мне показалось – тебя лошадь раздавила…
– Еще не родилась та кляча… – проворчал в ответ варвар, пытаясь подняться и тут же валясь обратно на мостовую. – Сет и все демоны, только этого еще не хватало!
С левой ногой что-то явно было не в порядке. К счастью, обошлось без перелома, но вот вывиха избежать не удалось.
– Что случилось? – тревожно спросила девушка. Она-то приземлилась удачно, отделавшись рваным подолом, и теперь бросала озабоченные взгляды в конец улицы, откуда долетал шум растревоженного рынка, похожий на гудение злобного роя пчел. – Ты можешь идти? Гвардейцы наверняка скоро примчатся сюда…
Хозяин разбитой тележки наконец обрел дар речи и заголосил, призывая на помощь. Конан с удовольствием уложил бы этого крикуна на месте, но беглецы не могли надолго задерживаться и ждать неизбежного появления стражников.
– Пошли, – киммериец, ругаясь про себя, заковылял по улице к переулку, куда убежал конь. Конечно, они сделали большую глупость, упустив лошадь, но теперь напуганная скотинка наверняка ускакала и ее не догнать.
Ринга задержалась. Она обошла причитавшего торговца, заглянула ему в лицо и что-то негромко произнесла. Замориец дернулся и остался стоять с разинутым ртом и выпученными глазами, не в силах выдавить из себя хоть слово. Девушка деловито подобрала несколько валявшихся на мостовой маленьких дынь, выкатившихся из повозки, и побежала догонять ушедшего варвара.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Растревоженный базар все еще не мог успокоиться, но сюда, на окраину Дэлирама, людской гомон и крики почти не долетали. Местные гвардейцы вкупе с туранской полусотней носились по окрестным улицам, старательно разыскивая злоумышленников, один из которых (если не оба) обвинялись по меньшей мере в десятке преступлений. Никто, правда, не знал толком, что конкретно натворила подозрительная парочка иноземцев, устроившая нешуточный переполох на торговой площади, и по взволнованному городку стремительно расползались самые невероятные слухи.
Единственной стоящей находкой рыскавших повсюду стражников был загнанный до полусмерти вороной жеребец, волочивший за собой оборванный повод. Шатающийся конь на подламывающихся ногах добрел до городской водопойни, уткнулся мордой в корыто с грязноватой водой, да так и остался стоять. Замученное
