животное быстро опознали – оно принадлежало одному из известных в Дэлираме купцов – и отвели к хозяину. Выполнявшие это поручение стражники вернулись с известием, что коня незадолго до происшествия на рынке украл какой-то чужестранец. Украл в высшей степени нахально, даже не пытаясь скрываться. Запросто зашел во двор, взял лошадь да ускакал. А еще с ним была женщина с закрытым лицом, похожая на туранку…
Гвардейцы, участвовавшие в погоне, столкнулись еще с одним подозрительным типом – торговцем фруктами, причитавшим над своим рассыпанным товаром. Однако разоренный торговец так и не смог вразумительно объяснить, какой негодяй опрокинул его повозку и куда потом скрылся, каждый раз начиная в ответ нести бессвязную чушь о налетевшем урагане с четырьмя ногами и происках злобных духов.
Разъяренные стражники по-отечески двинули заикавшемуся торговцу пару раз по шее и велели немедля убираться с глаз долой. Раскатившиеся по всей улице фрукты быстренько растащили уличные мальчишки и проходившие мимо добропорядочные горожане – отношение к чужому добру у дэлирамцев было насквозь прозаическим. Ослик, убедившись, что опасность миновала, поднялся на ноги и с меланхоличным видом приступил к уничтожению уцелевшего товара, не обращая внимания на истошные вопли хозяина.
А два злоумышленника и нарушителя спокойствия в это время сидели на низкой каменной ограде возле маленького пригородного домика, ели украденные дыни и размышляли, как им быть и что делать дальше. Корки от дынь они довольно непочтительно швыряли в стоявшую неподалеку статую, изрядно попорченную временем, и то ли изображавшую какого-то местного божка, то ли призванную служить украшением невзрачной улицы. Божок держал в руках предмет, имевший отдаленное сходство с корзиной, и парочка старалась забросить объедки именно туда.
– Давай убежим, – нарушила молчание девушка, запустив в уродливого идола очередной коркой. – Неужели мы не сможем пройти какие-то паршивые десять лиг?
– Значит, убежим, – задумчиво, точно прикидывая слова на вес, повторил ее спутник. – Вчера днем я бы еще согласился. Но теперь, когда любая собака в здешней дыре сможет описать нашу внешность…
– Ну и что? – недоуменно спросила Ринга, отцепляя изрядно надоевший ей синий шарф и обматывая его вокруг пояса.
– Да, что на сотню болванов в военной форме может отыскаться один умный человек! – рыкнул Конан. – И он додумается перекрыть любые дороги из города, обшарит постоялые дворы и обяжет всех торговцев сообщить, если у них в лавке объявятся подозрительные личности наподобие нас с тобой. Да и как мы сможем выйти из города? По Дороге Королей на восход и закат – здесь караул поставят в первую очередь; местная дорога на Аренджун или в горы – на нее тоже можно послать стражников. Как еще?
– Через степь, – подумав, робко предположила девушка. Киммериец посмотрел на нее свысока, будто на не слишком умного ребенка или блаженную дурочку.
– Значит, через степь? – насмешливо переспросил он. – Где человека заметно за все двадцать лиг? И как, интересно, ты пойдешь через степь без капли воды? Учти, что придется не по ровной дороге топать – там ведь спотыкаешься на каждом шагу. Ты не пройдешь и полулиги, как свалишься, а мне достанется тащить тебя всю оставшуюся дорогу. Да, и не забудь про погоню.
– Мы можем выйти после заката, – настаивала на своем Ринга. – Нас не заметят. За ночь мы сумеем уйти далеко.
Она помолчала и едко добавила: – Между прочим, это ты первый свалишься – у меня-то ноги в порядке.
– Да я на одной ноге ускачу дальше, чем ты на двух, – огрызнулся варвар. В словах девушки, если честно, имелась доля правды. Наскоро вправленный вывих давал о себе знать, и, конечно, в самые неподходящие моменты. Конан был уверен, что сможет идти, хотя и не с той скоростью, как обычно, и сможет даже пробежаться на короткое расстояние, но с дальним переходом лучше обождать денек-другой. Вот ведь не повезло!
– Что же тогда делать? – жалобно спросила рабирийка. – Прятаться и ждать, пока все затихнет? Или когда вернется твой приятель? Лошадь мы упустили, из города нам не выбраться…
– Денег у нас опять нет, – внезапно сообразил Конан. Все сбережения наемника и его подопечной остались на постоялом дворе. Ринга осознала эту печальную истину мгновением позже и тихо охнула. Над прокаленной солнцем улочкой повисло тягостное молчание.
– И знаешь еще что, – медленно проговорил киммериец. – Смотри, как все складывается: после того, как мы нашумели на базаре, нашу комнату в как ее… «Подкове» наверняка обыщут и без особого труда обнаружат золото. Раз Эридат принимает во всем этом участие, он с величайшей охотой подтвердит, что деньги принадлежат ему, и готово! Оправдаться нам не удастся, остается только надеяться на удачу и бежать.
– Но почему? – тоскливо сказала девушка. – Неужели нет способа доказать, что мы ни в чем не виноваты?
– Потому что это – Замора, – отрезал варвар. – И, как не крути, золото мы действительно украли и этого типа… Как-там-его я убил. Остаются еще два покойника, к смерти которых мы совершенно непричастны, но придется отвечать и за них. Если только…
Он внезапно замолчал, пристально уставившись на пыльную мостовую, точно увидел там нечто, могущее подсказать выход из сложившейся затруднительной ситуации. Ринга нетерпеливо заерзала на месте и осторожно осведомилась:
– Если только что?
– Даже в растреклятом Туране мы могли бы доказать свою невиновность, сумей мы отыскать и предъявить ублюдка, на самом деле прикончившего тех двоих, – отозвался Конан. – И попадись нам такая редкость, как честный судья. В Заморе подобного просто не встретишь, как не бывает снега в пустыне… Однако мы могли бы подкупить или запугать человека, способного поручиться за нас…
– Я ничего не понимаю, – испуганно призналась рабирийка. – Не сердись, но я еще плохо разбираюсь в людских делах. Объясни, что ты имеешь в виду?
– Я и сам ничего не понимаю, – после некоторого размышления сознался варвар. – Но зато я твердо убежден в одном: Эридат затеял какую-то свою игру. Мы по чистой случайности подвернулись ему под руку, и он немедля воспользовался случаем. А теперь я собираюсь узнать, какого демона он это сделал и неужели он ни капли не дорожит собственной шкурой? Она ведь у него только одна.
– Ты… Ты хочешь пойти к Эридату? – не поверила своим ушам Ринга. – После всего, что случилось? Зачем?
– Я честно старался держаться в стороне и ни во что не вмешиваться, – проворчал Конан. – Но я не собираюсь сидеть и глазеть, как из меня – да и из тебя тоже – делают мишень для стрел всех желающих. Из этого мерзавца, твоего хозяина, я вытрясу остатки его поганенькой душонки заодно с вразумительным рассказом о том, что творится в этом паршивом городишке. Если он сразу не откажется от идеи поохотиться на нас, то даже не успеет об этом пожалеть.
– Понятно, – немного растерянно сказала девушка и решительно добавила: – Тогда я пойду с тобой… и не думай опять запретить!.. Погоди, а если он не согласится взять свое обвинение обратно или окажется, что он не виноват?
– Как это «не виноват»? – возмутился киммериец. – Сама подумай!
– А все-таки? – упрямо повторила Ринга. – Вдруг произошло какое-то невероятное совпадение?
– Тогда… – уверенно начал Конан и остановился на полуслове, а затем мрачно признал: – Тогда и в самом деле придется ловить ту сволочь, что режет людей на кусочки… Только что конкретно мы с ней будем делать, ежели поймаем? Стоило бы разузнать, кто здесь под кем ходит. Полностью довериться мы, конечно, никому не сможем, но всегда отыщется человек, недовольный своим положением…
– Вы, люди, ужасные путаники, – сердито заявила рабирийка. – Черное у вас – это белое, серое и еще десяток других цветов! Как вы только умудряетесь жить на свете?
– Привычка, – хмыкнул варвар. – Учись, пригодится.
– А когда мы пойдем? – спросила девушка, старательно не обращая внимания на насмешки. – Сейчас?
– Когда на улицах полно патрулей? – напомнил киммериец. – Конечно, нет! Сегодня ночью. А пока поищем, где бы переждать день.
Каменная полуразвалившаяся ограда, облюбованная нарушителями спокойствия, обегала традиционный
