— Но он не делал ничего, направленного непосредственно против тебя. Возможно, война с Косом займет меньше времени, чем мы рассчитываем. И мы в любом случае возьмем Дом Церкви.
— Я рад, что ты сказал — мы возьмем Дом Церкви. Но этого не произойдет, пока Летучей Ордой правит Каталлон. Разве ты не понимаешь его намерений? Ему не нужны люди из Коса, чтобы завоевать Дом Церкви. Монахи-воины, охраняющие это гнездо шлюх, заслуживают уважения, но мы превосходим их по численности самое меньшее в четыре раза. Тесные связи между Косом и Домом Церкви сложились давно и полезны для обоих, но не являются необходимыми для их выживания. — Он резко остановился, требовательно взглянув на Конвея.
Это было испытание, и Конвей знал об этом. Он попытался встретиться со Жрецом Луны взглядом. Глаза того, казалось, остекленели от напряжения, и это сломило упорство Конвея. Он отвернулся и произнес:
— Каталлон не сможет напасть на Дом Церкви, пока не окончит поход на Кос.
Улыбка Жреца Луны была подобна лезвию ножа.
— Наполовину верно. Но никакой атаки на Дом Церкви не будет. Жнея будет следующей Сестрой- Матерью. Она жаждет власти. Летучая Орда может отправиться куда угодно. Если Жнея пожелает распространить влияние Церкви, Летучая Орда станет ее орудием. Если она отвергнет предложение Каталлона о защите, ее Жриц переловят и перебьют, словно кроликов. Если он умен, а мы это знаем, он будет контролировать Церковь, в то же время имея огромное влияние на последователей культа Луны.
— Ты позабыл про Сайлу и ее Врата.
— Никаких Врат не существует. И никогда не существовало. — Конвей потрясенно моргнул. Жрец Луны продолжал: — Я именно тот, кем себя называю. Я спрашиваю и узнаю все. Тебя заботит эта ведьма — Сайла? Капитан и Жнея еще и сейчас преследуют ее. Все ее труды были бесцельны еще в самом начале. Теперь они закончатся. — Из тонких губ вырвался сухой шелестящий смешок. — Она и другая ведьма, Ланта, выкрали первенца Капитана. Только представь себе это. Самонадеянные дуры. На этот раз Сайла заплатит за свое высокомерие. И высшей ценой.
— Ланта? Украла ребенка? — Конвей заметил во взгляде Жреца Луны мгновенный проблеск сумасшествия. Всерьез разозлившись на себя за то, что его могут волновать поступки Ланты, и не желая раздражать Жреца Луны, Конвей резко произнес: — Это на нее похоже. Она слишком хорошо знает, что нужно другим. Подвергать остальных опасности, это она умеет лучше всего. А что слышно об остальных? Что с Тейт? С Налатаном?
— Они решили последовать за ней. Они помогали ей. Они заслужили все то же, что выпадет на ее долю.
— Должен существовать какой-то способ остановить все это. Дай мне Лиса и двадцать воинов. Десять. У Тейт снайперская винтовка, «вайп», пистолет, патроны. Налатан — настоящая боевая машина. Женщины-целительницы. Нельзя допустить, чтобы все это пропало зря.
Жрец Луны положил руку на плечо Конвея. Она мягко опустилась, сначала пальцы, потом сама ладонь. Конвей наблюдал за движением краешком глаза, как наблюдал бы за пауком, которого боишься потревожить. Когда Жрец Лупы заговорил, Конвею потребовалась вся сила воли, чтобы оторвать взгляд от руки и сосредоточиться на лице собеседника.
— Ход твоих мыслей правилен. Не думай, что я не ценю это. Но все же я должен сказать, что разочаровался в тебе. Разве ты не можешь понять, мне никто не нужен. И ничто. Моя Мать послала меня в этот мир, чтобы я научил его поклоняться ей. Она помогает мне, но всю работу делаю я. И первой моей задачей стала Летучая Орда. Мать сказала, что я должен ее заполучить. Тогда она тоже получит ее. Я бьюсь с Каталлоном не на жизнь, а на смерть. Если я не смогу справиться с ним, значит, я — плохой сын. Ты, наверное, думаешь, что раз я — Бог, значит, могу поразить его небесной карой. Мне бы тоже этого хотелось. Но поскольку здесь я пребываю в смертном теле, то, значит, я должен победить Каталлона в борьбе смертных. Уничтожить его или подчинить, это ее не интересует. Ее единственная уступка мне заключается в том, что я могу победить его с помощью своего разума. Но лишь как человек, не как бог.
Он наклонился и сжал голову руками, печально покачал ею.
— Мне бы хотелось помочь тебе. Но сначала я должен победить Каталлона.
Конвей чувствовал, как его самообладание слабеет, он представил, как внимательно слушает этого мошенника, лепечущего о неминуемой гибели Сайлы и всего ее отряда. Образ поразил его. Он удивился, какое наваждение могло заставить его хоть чуть-чуть поверить словам Жреца Луны. Разве только он и сам такой же сумасшедший, как и жрец.
То, что он хотел — и обязан был — сделать, требовало участия сумасшедшего.
— Избавься от Каталлона. Ты же не позволишь умереть одному из нас. Тейт пришла в этот мир вместе с нами.
От Жреца Луны исходил тяжелый дух коварства.
— Как только я получу власть, проси меня, о чем хочешь. Но до тех пор я должен заниматься своей главной задачей.
Конвей вывернулся из-под руки, лежавшей на его плече. Впереди возвышался стул, на него он излил свою ярость. После удара ногой обломки разлетелись по всей комнате. Конвей схватил ножку и запустил ею в стену, но мягкая ткань издала только тихий хлопок, который еще больше вывел Конвея из себя. Он выхватил пистолет и выстрелил в злосчастную деревяшку. Ткань стен поглотила часть звука, приглушив выстрел до глухого раската. Ножка стула разлетелась на куски. Во все стороны полетели щепки.
Жрец Луны вскочил на ноги, уши зажаты руками, глаза зажмурены. Он сделал несколько шатающихся, неуверенных шагов. Дымящаяся дыра указывала на место, где пуля прошла через ковер и застряла в земле.
Обернувшись к Жрецу Луны, Конвей увидел, что тот смотрит на него округлившимися от потрясения глазами. Конвей направил пистолет ему в живот.
— Ты говоришь о смерти как о какой-то абстракции. Она реальна. И она вечна. Я предлагаю тебе сделку: помоги мне выбраться отсюда, чтобы я мог попытаться помочь остальным, а я решу твой вопрос с Каталлоном.
В шатер ворвался Алтанар. Он сразу заметил Жреца Луны, стоящего перед ним Конвея и ищущий глаз пистолетного ствола. Лицо его мгновенно побледнело. Он пал ниц.
— Я слуга, раб. Я пришел к своему хозяину. Пожалуйста, отпустите меня. Я ничего не видел. Я ничего не хочу.
— Заткнись и пошел вон. — К удивлению Конвея, Жрец Луны быстро восстановил самообладание. Краем глаза он заметил, как Алтанар метнулся к двери. Жрец Луны вернулся на свой диван, двигался он так, будто движение причиняло ему боль. Как ни в чем не бывало уселся. — Это было глупо. И опасно.
Конвей извинился:
— Мой характер. Похоже, он становится хуже. Извини.
— Понимаю. Мы окружены варварством. Через какое-то время оно проникает в душу. Мы все время должны опасаться его. Наших проблем не решить с помощью пороха.
— Я уже извинился.
С неожиданной мягкостью Жрец Луны произнес:
— Все же мы из одного рода. Мы должны работать вместе.
Конвею почему-то вспомнилась пара котов. До самого момента драки, коготь за коготь, зуб за зуб, они тоже изображали холодное безразличие.
Ветер снаружи сделался сильнее. Он раскачивал и раздувал стены шатра. Ткань вздыхала и стонала. Растяжки тихо шептали, время от времени пронзительно жалуясь. Внутри свеча гасла за свечой, оставшиеся освещали зловещее серое облако дыма.
— Мы должны уничтожить Каталлона, — сказал наконец Конвей. — Даже если мы его унизим, проблема все равно останется. Таких людей нельзя победить. Убить можно, но победить — нет. Если ты прикажешь идти на Дом Церкви, Каталлон начнет противиться твоей воле. Твоим именем я вызову его. На мечах.
— Он изрубит тебя на кусочки. Даже если твои обожаемые собаки будут с тобой и ты будешь верхом на этой лошади, от которой без ума все дикари вокруг.
Сдержавшись, Конвей засунул пистолет в кобуру.
