— Ты говоришь о рабах так, будто они были частью вашего прошлого. Почему?
— Так и есть. — Зубы Варналала блеснули в короткой улыбке. — Мы покинули наши земли двенадцать лет назад. Я едва помню те места. Именно тогда Каталлон появился среди нас. В Летучей Орде тогда было всего три племени — мы, Степные, его собственное племя и Кузнецы, они жили севернее. Мы воевали четыре года. Потом пришла чума и многие умерли во всех трех племенах. Наш новый вождь говорил с Каталлоном, и они решили, что все племена вместе уйдут от чумы, чтобы найти себе новое место для жизни. Когда на нас нападали другие племена, мы сообща бились с ними. С тех пор мы идем к заходящему солнцу, к земле, которая, как говорят легенды, лежит у самого моря.
Джонс спросил:
— А как эта земля называется в ваших легендах?
— Каталлон говорил, что это земля меда и молока.
Ответ испугал Джонса. Он так резко натянул поводья, что лошадь под ним затанцевала. Варналал тоже остановился.
— Ты тоже слышал это название? — спросил он с выражением полнейшей невинности.
— Точно, — Джонс усмехнулся. — Я даже скажу, что видел океан и купался в нем.
— Правда? — Варналал даже не пытался скрыть своего потрясения. — Все мы, любой в Летучей Орде, мечтаем об этом. Он действительно соленый? Его воду можно пить? Правда, что его дальний берег невозможно увидеть? У нас говорят, что он, должно быть, похож на нашу страну, Длинное Небо, там человек весь день может скакать верхом, но его все еще будет видно. Так или нет?
— Ты сам все увидишь.
Помолчав, Варналал произнес:
— Человек вроде тебя не должен давать подобных обещаний. Такие вещи известны только нашей Матери, Луне.
— В таком случае они известны и мне. — Джонс произнес эти слова глубоким, звучным голосом, позволив им раскатиться в ночи. — Верь в меня. Если я скажу тебе, так и будет. Ты должен запомнить, все должны, что я — Жрец Луны. Я говорю тебе: я вижу, как ты пробуешь на вкус Великий океан. Услышь и поверь.
Еще долго Варналал смотрел широко открытыми глазами во тьму, поглотившую Джонса.
Голос, донесшийся с самой земли, привлек его внимание. Он посмотрел вниз и увидел лежавшего на носилках Лиса. Тот сказал:
— Сейчас ты спрашиваешь себя, тот ли это Жрец Луны, за которого он себя выдает. Я скажу да, но мои слова бесполезны для тебя. Он заставил нас поверить. Он заставит поверить и тебя.
— Может быть. А может быть, он просто сумасшедший.
— Подожди. И ты увидишь.
Варналал задумчиво сказал:
— В лагере Каталлона есть женщины, называющие себя целительницами. Они также называли себя Церковью. Наши Жрецы и Жрецы Луны обратили их в свою веру. У нас есть Люди Поющей Земли с далекого севера наших старых земель, они тоже умеют лечить людей. Они знают духов — тайны погоды и времен года, и еще многое другое. Все они будут в ярости, когда узнают, что этот человек называет себя Жрецом Луны и говорит, что обладает большим, чем они, могуществом. Они вызовут его на поединок.
Улыбка придала голосу Лиса выражение:
— Это будет интересно.
— Если Джонс будет побежден, Каталлон расправится с его последователями.
— Никто не сможет расправиться с нами. Жрец Луны — святой человек. Родной сын Луны.
— Ты не боишься?
— Конечно, нет. Никогда. Но я должен знать. А ты?
Варналал, силуэт которого был виден на фоне звезд, выпрямился в седле. Подбородок поднялся.
— Летучая Орда знает. Мы поклоняемся Луне, и у нас есть Каталлон. Мы идем, куда пожелаем, и мы завоевываем. Этот Джонс очень странный. Думаю, он сумасшедший. И, возможно, все, кто идет с ним, такие же сумасшедшие.
Смех Лиса был больше похож на шелест, словно ветерок всколыхнул омытые дождем листья.
— Все вожди сумасшедшие, Варналал. Но ты пойдешь за Жрецом Луны.
Глава 32
— Завтра ночью, — произнес Алтанар, и Лис вопросительно взглянул на него с кучи мехов, на которых отдыхал рядом со своим навесом. Алтанар указал на темнеющее небо и пояснил:
— Жрец Луны сказал, что нужно установить отношения с Каталлоном, и Варналал готовится отбыть завтра ночью.
— Ты зовешь его Жрец Луны, как и все мы. Вот уж никогда не думал, что увижу, как ты поверишь.
— О, я верю, — сказал Алтанар, криво улыбаясь. — Не уверен, что мы верим в одно и то же, но я верю.
— Ты готов поклясться жизнью, что он — Жрец Луны?
— Да.
Все еще недовольный, но так и не найдя способ снова подступиться к этому вопросу, Лис задумался. Он пошевелился, кряхтя, когда приходилось опираться на локоть раненой руки. Бедро вроде бы доставляло меньше неудобств.
— Ты извиваешься вокруг истины, словно змея в траве.
— Ты никогда не поверишь тому, кто не принадлежит твоему племени.
— Никогда. Жрецу Луны. И только.
— А что с людьми Каталлона? Он хочет, чтобы ты вел их.
— Это они должны поверить мне.
Алтанар перевел разговор на другую тему.
— Полагаю, что именно я буду стоять за твоей спиной. Для такого ветерана битв ты мало узнал об осторожности. Это напомнило еще кое о чем: будь внимателен, сравнивая кого-то со змеей. Что, если услышит Жрец Луны. Ты забыл о его любимцах?
Лис содрогнулся.
— Никто о них не забывает. — Он огляделся. Потом, поколебавшись, все же продолжил. — Это не змеи. Один из моих людей рассмотрел их. — Когда Алтанар уставился на него в молчаливом недоумении, Лис закричал:
— Лошадь! Помнишь, он приказал нам принести кролика, а потом свинью? А потом лошадь?
— А, животные. Конечно помню. Он не позволил змеям убить их?
— Ты что, не слушаешь? Я же говорю, это не змеи. Мы в горах знаем, на что похожа смерть от укуса гремучей змеи.
Нахмурившись, Алтанар присел рядом с Лисом. Однако тот остался сидеть рядом с углом навеса, чтобы никто не смог подойти незамеченным.
— С тех пор как мы оторвались от патрулей Каталлона, он все время бывает в том маленьком каньоне. Он не разрешает мне ходить туда. Что он делает?
— Кто знает? Он забрал кузнеца и его сына, и нашего лучшего мастера по дереву. Никто их больше не видел с тех пор, как мы оказались здесь. Жрец Луны и сам появляется только, чтобы поесть и потребовать еще дров. И воска. Пчелиного воска! Он всех нас доведет до могилы. Дровосеки шумят. И кузнец, когда стучит молотом.
— Варналал сказал, что он сошел с ума.
Оскалившись, Лис свирепо ответил:
— Я знаю. Варналалу бы лучше попридержать язык. Кто-нибудь может отрезать его и положить в карман.
