— Что понимаю? Какой мальчик?
Тейт яростно прошипела:
— Мальчик. На корабле. Которого ударил капитан.
— Я его не видел. А где он сейчас? Я не думаю…
Мальчуган снова появился на палубе, неся в большой кружке выпивку для капитана. Тейт отвернулась, наблюдая за ребенком краем глаза, и понизила голос. Хитрая улыбка растянула уголки ее рта.
— Он черный, Мэтт. Мать или отец. Бабушка или дедушка в крайнем случае. Я хочу узнать, откуда он.
Конвей изучающе взглянул на ребенка и, вздохнув, ответил:
— Доннаси, по-моему, это не так. Он немного темнее меня, но намного светлее, чем многие другие. Ты слишком много внимания уделяешь подобным вещам.
Тейт поморщилась.
У нее зашумело в голове, удары крови заглушили хриплые крики, доносившиеся с корабля.
Знакомый образ Конвея расплывался, теряя очертания.
Лицо ее друга сменяло белое невыразительное ничто.
Ее сознание заволакивало туманом.
Привычные голоса просачивались в пустоту. Ненавистные голоса, оставлявшие невидимые неизлечимые раны.
Слова жгли ее горло, слова, которые ей хотелось выкрикнуть ему, чтобы заставить Конвея почувствовать ее презрение. Позор. Хуже того, пусть он узнает, что такое настоящее одиночество. Пусть узнает, на что похожа жизнь, отравленная грязными улыбками, перешептыванием, ухмылками за спиной.
Пусть он узнает, как это больно.
Тогда он хоть немного поймет, почему этому малышу нужна ее помощь. Именно ее. Никто другой не в силах до конца понять его. Никто не сможет понять и ее потребность узнать свои корни. Свою родину.
Глава 4
Рассвирепев, Тейт придвинулась к Конвею.
— Ты хочешь сказать, что я не чувствую своей крови? Или тебя это не волнует? Дело в этом, не правда ли? Здесь в каждом так перемешаны все расы, что осталась только одна — белая. Нет черных? Невелика потеря! Вы-то живете, ваш вид. Вы…
Схватив ее за локоть так сильно, что последнее слово Тейт растаяло в крике боли, Конвей прошипел:
— Заткнись. — Команда была грубой и крайне оскорбительной. — Мы уже говорили об этом. Возможно, где-то остались места, где черные не окончательно ассимилировались. Если так, мы можем наткнуться на них во время нашего путешествия с Сайлой. — Тейт решила закончить этот спор, ярость на ее лице угасла. Конвей также смягчился. — Видишь, я не собираюсь обманывать тебя и говорить, что понимаю твои чувства. Никто не может этого понять. Но я догадываюсь, что тебе плохо. — Он взял ее за руки, стараясь утешить.
Тейт пробормотала:
— Они относятся ко мне, как к наваждению. Хотят узнать, настоящая ли я. Пытаются стереть краску. По крайней мере там, откуда мы пришли… — Она помолчала, упрямо подняв подбородок. — Они сводят меня с ума, Мэтт, но я еще не ослепла. И не отупела.
Выпрямившись, она снова направилась к кораблю. Скрип оснастки парусника напоминал насмешливый хохот. Казалось, что возвышавшийся бушприт, изображающий нападающего морского льва, раскачивается с каким-то злобным весельем. Поднявшись повыше, Тейт разглядела частокол поднятых весел и деревянный барьерчик, скрывавший скамейки гребцов. Он был весь изрезан топорами и стрелами. Два трюма были открыты, и установленные над ними подъемные стрелы извлекали тюки с мехами. Над палубой не было никакого навеса, и Тейт с содроганием подумала о гребцах, которым приходилось переносить суровые зимние штормы на этих открытых всем ветрам скамейках.
Жестокие условия жизни порождали жестокость у выживших.
Тейт схватилась за верхний край борта. Корабль слегка покачнулся, мягко толкнув ее в ответ.
Она окликнула капитана:
— Эй! Я бы хотела спросить кое о чем.
Болтовня моряков стихла. Она собралась с духом:
— Могу я поговорить с мальчиком с вашего корабля? Он вам кому-нибудь родственник?
Матросы захохотали, а капитан подошел поближе, встав напротив.
— Мне говорили, что в стране Гэна Мондэрка живут странные люди. Я слышал о тебе. Ты — черная ведьма. С волшебным оружием. Которая командует мужчинами. — Он подмигнул. — Но меня не пугают базарные сплетни. Мальчик стоил мне шкуры белого медведя. Он не продается.
— Откуда он? — Тейт слышала за спиной взволнованный шепот друзей, но не могла остановиться. Она боролась за того, кто хоть немного напомнил ее род, за человека, который был похож на нее. Какой-то частью сознания она понимала, что в мальчике и в самом деле почти не было негритянских черт.
И все же она была уверена.
Подозвав мальчика, капитан положил руку на его плечо. Тот посмотрел на Тейт.
Она почувствовала, как легкое сомнение понемногу подтачивает ее убежденность.
Капитан шагнул вперед. Тейт отступила, сразу же пожалев об этом, — она попала в ловушку. Тот хотел, чтобы она отступила. Одержав маленькую психологическую победу, он занял положение, с которого можно было ее разглядывать. Жесткие, оценивающие глаза ощупывали ее тело, словно оно было выставлено на продажу, — только гордость не давала Тейт убежать. Наконец, будто бы с невинным любопытством, капитан спросил:
— А ты действительно женщина?
Оскорбление заставило Класа и Конвея выступить вперед, но Тейт жестом попросила их успокоиться.
— Ты сказал, что слышал обо мне. Тогда ты должен знать, кто я, или ты лжешь. Я никогда не слышала о тебе, но знаю, кто ты такой. Ты тварь. Не мужчина и даже не человек.
В ответ капитан поднял мальчика перед собой и начал раскачивать. Мускулы напряглись на его руках. Он держал его за шею, и, когда ребенок открыл рот, раздался лишь невнятный хрип.
Тейт собралась с силами для атаки, но заметила, что капитан держит мальчика за шею указательными пальцами, обхватив большими за голову. Стоит ей пошевелиться, тот просто повернет запястья и сломает ребенку шею. Доннаси поняла, что Скэн пытается поставить ее на место, ожидая, что она будет умолять, а он в ответ просто убьет мальчишку.
Закусив губу, Тейт ждала.
Устав от неудавшейся игры, капитан отбросил мальчика в сторону. Тот плашмя упал на палубу, но быстро собрался и присел, озираясь по сторонам. В его взгляде на хозяина не было покорности.
— Так ты думаешь, что я не мужчина? Проведи со мной ночь, и завтра сможешь поговорить с мальчиком о чем хочешь. Конечно, если ты достаточно женщина, чтобы удовлетворить меня.
Она плюнула, выпрямившись в полный рост. Плевок пролетел, сверкая на солнце, словно серебряная монета, и угодил капитану прямо в лицо. Скосив глаза, пораженный капитан взглянул на пенистую каплю на своем носу, взревел и, вытирая лицо, спрыгнул на пристань.
Тейт отскочила назад. Конвей похолодел, заметив, что она выхватила меч, а не пистолет, и закричал:
— Застрели его! Застрели!
Женщина не обратила на него внимания.
— Мы будем драться на мальчика, — сказала Тейт своему врагу.
