пальцы приблизились к лицу Эмсо. — Мы не должны сердить Гэна: никаких споров, никаких подозрений. Я буду делать то, что должна, и ты будешь помогать мне. Мы должны быть вместе, это придаст нам смелости.
Взяв ее руку, Эмсо поцеловал кончики пальцев.
— Делать что? Ты только что сказала, что мы ничего не можем сделать. Даже за все колдовские секреты в мире я не могу допустить, чтобы ты имела дело с этим человеком. Если мне придется умереть, то сначала я убью его.
Мягко, но решительно она высвободила свою руку и снова погладила его по лицу. Налатан содрогнулся, представив себе, как она вытягивает душу из тела Эмсо этими изящными ручками. Голос Джалиты вернул его к действительности.
— Я узнаю секреты Леклерка. Он хочет меня. Он расскажет мне все, что я захочу, я передам тебе, а ты расскажешь настоятельнице Фиалок. Ее Жрицы могут отправиться куда угодно, даже в Летучую Орду. Истинная Церковь победит, Эмсо. Ты спасешь и душу Гэна, и его королевство.
Эмсо оттолкнул ее руку. Этот жест был твердым и решительным. Голос его стал суровым и жестким.
— Сделать так, как ты говоришь, значит предать Мурдата. Жрец Луны никогда не позволит оставить его в живых. Если я так помогу настоятельнице, то предам своего друга.
— Церковь хочет, чтобы Гэн Мондэрк остался целым и невредимым, чтобы его не убили. Когда станет ясно, что Гэн не может победить Летучую Орду, все наши друзья сразу отвернутся от него. Гэн не захочет, чтобы его Волки умирали понапрасну, он не захочет смириться с поражением. Церковь желает, чтобы он управлял Тремя Территориями от ее имени и советовался со всеми остальными друзьями Церкви. Ты не предаешь его. Ты сделаешь только то, что должен делать друг. Ты спасаешь его.
— Церковь нельзя разделить. Но я сражаюсь рядом с ним с самого начала.
Последние слова звучали явным оправданием, и Джалита отнеслась к этому с пониманием. Налатан увидел, как она придвинулась ближе к Эмсо и, наклонив его голову, положила ее себе на плечо. Пальцы Джалиты пробежали по его волосам.
— Ты самый добрый его друг. Возможно, единственный. — Седеющая голова Эмсо приподнялась, но Джалита твердой рукой вернула ее на место, продолжив тем же певучим голосом: — Сайла предала Церковь и сделала Гэна своим защитником. Мы знаем, что единственное ее желание — разрушить наши порядки, заставить наших женщин быть такими, какими они не хотят и не могут быть, воспитать детей так, чтобы они получили секретное знание, по праву принадлежащее только благородным и Церкви. Сейчас Гэн сражается с Церковью. Черная Молния и Белый Гром — где они теперь? Почему Ланта с ними, а Налатан нет? Сайла не такая уж сильная ведьма, но у нее есть Ланта, провидица, которая заодно с ней. Бедный Налатан. Черная женщина покинула его. Ланта сейчас вместе с ней и с Конвеем; все плетут сети заговора, чтобы собрать силы для борьбы с Церковью. Это дьявольские силы. Признай это, Эмсо; ты думал о том же. И Леклерк, предназначенный мне в мужья. Ты видел, как он смотрит на Гэна; он будет помогать ему до самого конца. Теперь очередь за тобой. Верни Гэна Церкви, заставь его слушать тех, кто может сделать Три Территории могущественными. Только ты способен на это.
Ветер свистел в продуваемом насквозь чердаке, завывая во всех углах и щелях. Налатан продрог до костей. Он попробовал пошевелиться, чтобы хоть немного согреться, но оказалась, что его рука прижата рукоятью меча. Ему пришлось потихоньку высвобождать пальцы.
Голова просто раскалывалась от боли на промозглом ветру. Никого, кроме Эмсо, невозможно было так опутать этой ложью. Налатан знал, что он должен остановить ее, даже если ему придется шпионить за Джалитой. Она словно сама безжалостная Сушь, выпивающая силы жертвы, каплю за каплей. Она не оставит ничего, кроме отвратительной пустой шелухи, и народ назовет ее предательницей.
Лгунья.
Теперь понятно, что значила решимость Леклерка, когда он говорил о своей собственной значимости и своих правах.
Лгунья?
Сайла заручилась поддержкой Гэна.
Лгунья?
Доннаси скоро должна вернуться. Она придет вместе с провидицей. После той клятвы никто, кроме Конвея или других чужеземцев, не должен знать, где находится святыня.
Лгунья?
Глава 65
Встревоженный открывшейся ему опасностью, Налатан пропустил часть разговора. Он был близок к панике, когда звонкий смех Джалиты вернул его к действительности. Налатан не знал, что именно он прослушал и что так позабавило ее. Джалита продолжала:
— Наши женщины воспитаны правильно. И Завет Апокалипсиса говорит нам:
— Ты цитируешь Завет. Ты такая молодая, но многое понимаешь.
— Я знаю только то, что кажется мне правильным.
Налатан содрогнулся от жуткой иронии этих слов.
Джалита и Эмсо все еще продолжали обниматься, но сейчас Эмсо сидел прямо, глядя в глаза Джалиты и пытаясь увидеть в них какой-то скрытый мир. Ее слова плыли над бледным облачком дыхания.
— Проведи остаток этой ночи здесь, вместе со мной. Возможно, у нас больше не будет случая, пока ты не спасешь Гэна и мы сможем рассказать ему все о нас. — Джалита подарила Эмсо легкий поцелуй, но немного отодвинулась, ускользая из его объятий. Рука Эмсо лежала у нее на плече. Глядя на Эмсо дразнящим взглядом, Джалита не торопясь развязала шнурок своего плаща. Он соскользнул с нее, как струящаяся вода, увлекая за собой капюшон. Освобожденный клубок черных волос рассыпался живым потоком по ее плечам. Под плащом была блузка. Белые пальцы Джалиты, танцующие по темной материи, расстегивали кнопки.
Эмсо застонал, и, казалось, этот стон шел из самой глубины его сердца. Джалита чуть улыбнулась ему. Налатан старался смотреть в сторону — ему тяжело было видеть эту улыбку. В ней не было тайного уговора, или обещания, или даже предвкушения. Налатан сказал себе, что это ему просто кажется, но не мог избавиться от ощущения, что в ее глазах был триумф.
Распахнутая блузка высвободила роскошную грудь цвета слоновой кости. Джалита раздевалась медленно, как бы обдумывая каждое свое движение, все больше и больше затягивая Эмсо в этот добровольный плен. Обхватив пальцами концы полностью расстегнутой блузки, она распахнула ее еще шире. На небе появился бледный ореол полумесяца, подчеркивая совершенную округлость ее белоснежной груди.
Но тут Джалита резко запахнула блузку. Эмсо, спотыкаясь и барахтаясь, сжимал в пустых руках воздух.
— Что это было? — Джалита задышала тяжело и тревожно. — Я что-то слышала! Здесь кто-то есть, Эмсо. Я слышала.
Джалита прислушивалась, повернувшись и нагнувшись вперед, встав между Эмсо и крошечным фонарем. Возбужденный и захваченный врасплох, Эмсо метался, как человек, которого охватил приступ боли или страха. В отчаянии он пытался пробраться к фонарю и погасить его. Джалита мешала ему, и он буквально оттолкнул ее в сторону. Свет погас, и вокруг воцарилась полная тишина.
Налатан прекрасно знал, что ни единый звук не прерывал разыгранный Джалитой спектакль.
Он пропустил последнюю часть этого вероломного представления, сосредоточив все внимание на Эмсо, обследовавшем помещения конюшни. Когда Эмсо вернулся, Налатан решил оставить свой
