воздуху проходить внутрь здания. Сейчас же, зимой, оно было закрыто твердыми деревянными дверцами. Обычно туда добирались по приставной лестнице. Домел посмотрел на грубый угол каменного строения. На нем были выступы и трещины, достаточные, чтобы цепляться за них руками и ногами. Поднявшись выше, он испытал себя: попробовал подтянуться на руках. Кости хрустнули от напряжения: неприятный знак того, что стареющие сухожилия и суставы, пораженные артритом, — не самые лучшие помощники для такого дела. Домел заскрежетал зубами. Он не мог стать моложе, но если не выяснит, что происходит в большом зале, то может никогда не стать старше…
Мороз обжигал пальцы, ступни сводила судорога, но он таки добрался до конька крыши. Чтобы добраться до окна, нужно было совершить хитрый маневр. Домел набрал полные легкие воздуха и повис на краю крыши. Мокасины скользили по стене, не находя опоры. Измученные руки судорожно сжимались. Наконец он протиснулся к окну.
Домел весь дрожал, когда добрался до него. Тяжело дыша, он исполнил некое подобие танца, нащупывая ногами крошечный подоконник, и безумно обрадовался, когда наконец нашел его. Перенеся основной вес тела на ноги, он напрягся и попробовал открыть одну из двух створок окна внутрь.
Она не поддавалась.
Домел нажал сильнее. Вторая рука сорвалась с крыши. Пальцы застряли в прочной деревянной петле. На них пришелся весь вес падающего тела, Домел застонал от боли, но удержался.
Болтаясь на приличной высоте над двором, Домел посмотрел на вторую ручку, затем подтянулся и увидел маленькие защелки, запирающие дверцы; открыл их. Висеть на одной руке было совсем непросто, но он подтянулся и, толкая перед собой створки окна, скользя и извиваясь, протиснулся в образовавшуюся щель. Растянувшись на массивной балке внутри, закрыл их за собой.
Некоторое время он просто приходил в себя.
Внизу настоятельница Фиалок спорила с бароном Ондратом. Голоса отражались от стен, смешивались и порождали усиливающийся злобный шум, состоящий из неразличимых звуков.
Домел шустро скользнул вдоль несущей балки мимо связующих стоек и распорок. Прямо над спорящей парой слова, отражаясь от массивного дымохода, были четкими и понятными.
Настоятельница говорила:
— Барон, ты должен успокоиться. Он же сказал, что будет здесь, значит, будет.
Более глубокий голос Ондрата, грубый и напряженный, резко отличался от холодного гневного голоса настоятельницы.
— Но он опоздал! Как ты этого не понимаешь? Если он опоздает с атакой, мы потеряем преимущество ночи.
— Как же он может опоздать, если не назначил точного времени? Ему нужно миновать морской патруль Вала и любопытных рыбаков. Самое худшее, что может случиться, — его просто убьют. И тогда наш план провалится.
— А что, если его схватят? Он же все расскажет. Нет, мы ни за что не должны были соглашаться.
— Я уже просила тебя, перестань говорить «мы». Это целиком твой план.
Ондрат шагнул в темноту. Когда он вернулся, то был уже гораздо спокойнее.
— Я боюсь из-за Волков. Если мы осадим Олу и замок, то каждый мужчина в казармах поднимется против нас.
— Послушай, барон. Любое завоевание — это вызов окружающим. Все, что нам нужно сделать, — это удержать замок до прихода Летучей Орды. Волки окажутся в ловушке между стенами нашего замка и воинами кочевников. Они будут вынуждены сдаться.
— Кто знает, когда Летучая Орда двинется на север?
— Вестник, посланный к Жрецу Луны, объяснит, что через два дня ты будешь хозяином замка. Возможно, это заставит кочевников поторопиться.
Ондрат пребывал в задумчивости, ковыряя указательным пальцем в носу. Поразмыслив таким образом, он изрек:
— Мне это нравится. Немедленно распоряжусь. Тут где-то слонялся без дела один Вестник. Клянусь, они чем-то обеспокоены. — Он потер руки и поднес их к огню. — А когда придет Летучая Орда, она заставит грязных Скэнов задуматься о своем положении. Чем больше сюрпризов мы им готовим, тем больше мне это нравится. Какие они все-таки дикари. Семья Домела; они же были ни в чем не виноваты, но утолили голод их мерзкого божества.
Кивок согласия темного капюшона настоятельницы заставил Домела задуматься о птице, вонзающей свой острый клюв в добычу.
— Утопили, как котят! Как это он сказал? Песнь Проклятия… Интересно, что это значит? — Рука настоятельницы неожиданно выскользнула из рукава и шлепнулась на стол.
— Этот человек — большая помеха. То, что случилось с его семьей, может случиться и с его покровителями.
— Я оставил его в живых только потому, что он представлял интерес для Церкви. — Ондрат задумчиво поднялся. — Возможно, Лорсо заплатит за него.
Домел ничего больше не слышал. В глазах у него потемнело. Он никогда не был любящим мужем или отцом. Уделял мало внимания своим детям, еще меньше — внукам, практически не общался с остальными родственниками. Но они были родственниками!
Домел задумался: кто же из них остался жив ему на позор?
А сейчас эта лживая плесень собирается продать его. Навигатора. Продать.
Песнь Проклятия.
Принадлежащий божеству. Божеству, которое не может покарать человека в честной морской битве. Божеству, которое использует для мести этого чертова обманщика.
Хлопнула огромная дверь, ведущая в большой зал. Даже этот звук Домел уловил с трудом. Сильный внезапный запах моря вернул его к действительности.
Лорсо прохаживался в золотисто-багровых отблесках огня.
Домел ощущал его присутствие столь же ясно, как слышал его голос.
План атаки Скэнов был предельно прост. Часть людей Ондрата проникает завтра в город под видом обычных странников и родственников горожан; они занимают отдельные дома. Перед заходом солнца объединенные силы Кревелена, Бирда, Милла и остальных приверженцев Ондрата двинутся к Оле. Эти воины должны быть готовы атаковать город сразу после захода солнца.
Корабль Лорсо подойдет к проливу ниже замка чуть позже. Морские пираты дадут сигнал огненными стрелами. Люди Ондрата в городе убьют стражников у Восточных ворот и впустят войско Скэнов. Одновременно они нападут на Волков.
— А твои люди? — спросил Ондрат — Что будете делать вы?
Лорсо ответил неторопливо, и Домел улыбнулся обиде в его голосе.
— Мы взберемся на стены замка со стороны моря и как раз будем там вовремя, чтобы завершить начатое твоими людьми. Где будут чужеземцы с оружием-молнией?
— Только одна, — вмешалась настоятельница. — Конвей отправился за Гэном. Тейт может сражаться где угодно, этого не угадаешь.
Лорсо повернулся к ней.
— Гэн и Конвей не вернутся сегодня ночью?
Она отрицательно покачала головой.
— Это невозможно.
— Не люблю этого слова. Лорсо задумался. — Договорись о встрече с этим Эмсо. Требуй, чтобы с ним пришли Сайла и Черная Молния.
— Я не могу. Настоятельница беспомощно взмахнула руками, как мотылек перед костром.
— Можешь. — Лорсо повернулся к Ондрату. — У нас в запасе время до завтрашних сумерек. Ты знаешь, где мой корабль. Будут вопросы приходи. Если нет, встретимся в замке, король Ондрат.
Домел вытянул шею, как журавль. Прихрамывая, Лорсо скрылся в тени, и Домелу снова показалось, что он чувствует запах моря.
Хлопнула дверь.
