берег. Если мне не удастся сделать ни первое, ни второе, то я хочу, чтобы все отряды, кроме Оланов и Волков Джалайла, возвратились в свои собственные земли и защищали их.
Жилистый, хитроватый на вид барон Фир покачал головой.
— Скэны никогда не станут вести переговоры на берегу. А если ты поедешь к ним, они тебя убьют.
— У нас нет времени для пререканий. Всем отрядам расположиться на этой возвышенности. Разложите костры, больше костров, чем вам действительно необходимо. Пусть заговорят барабаны и военные трубы. Мне нужны шум и активность, только не позволяйте им видеть наших людей. Я собираюсь убедить их, что они не смогут нас победить.
Бородатый, покрытый шрамами барон Галмонтис натянуто улыбнулся.
— Я предпочел бы размахивать поджаренным барашком перед голодным тигром!
Остальные мрачно засмеялись.
Гэн улыбнулся.
— Я отправляюсь в деревню рыбаков. Мне потребуется человек, который сможет совладать с лодкой.
Фир кивнул:
— У меня есть рыбаки. — Он обернулся и назвал кого-то по имени. Молодой воин с трудом поднялся на ноги и подошел к ним.
— Мне это не нравится, — сказал Галмонтис. Мы можем сейчас отступить, подождать, пока они высадятся и тогда атаковать.
— Это ведь не твои земли они готовятся жечь, — возмутился один из баронов Олы. — Мы дадим им окончательный бой здесь или заставим их отступить. Другого выбора нет!
Нахмурив свои густые брови и еще больше став похожим на медведя, Галмонтис спросил:
— А что, если мы потеряем Мурдата?
— Мы его не потеряем, — ответил Конвей. — Я отправляюсь с ним.
Гэн покраснел. Прежде чем он успел открыть рот, к нему обратился Конвей:
— Я останусь в лодке. Мы будем вне досягаемости их стрел. Ты им дашь понять, что у меня оружие- молния. Расскажи им, что я тот, кто уничтожил акулий челн на Матери Рек. Я могу повторить это и здесь.
— Возьми его с собой, — посоветовал Фир.
Гэн недовольно согласился.
Достигнув низины, откуда не было видно Внутреннее Море, Тейт подъехала к Гэну.
— Прежде чем отправишься на переговоры, умойся и побрейся. Войскам нужно время, чтобы занять свои позиции, и ты не можешь появиться у Скэнов в таком запущенном виде. Прежде чем ты отправишься, мы переменим твои бинты.
Гэн открыл было рот, чтобы возразить, но Тейт перебила его:
— Не спорь. Дай-ка мне этот мурдат и кольчугу. Я позабочусь, чтобы их отполировали. Заодно я почищу твой вымпел. Его понесет Конвей.
Беспомощно посмотрев на самодовольного Налатана, Гэн покачал головой и спешился, чтобы снять тяжелую кольчугу. Улыбаясь Тейт, Конвей проделал то же самое.
— Поразительно! С тех пор, как ты решила, что с Налатаном все в порядке, ты стала совсем домашней, — сказал он.
— Как-как? Домашней?! Глаза Тейт округлились, ноздри расширились. У нее в руках был красно- желтый вымпел Гэна. Свесившись с седла, она потрясла им перед лицом Конвея.
— Я покажу тебе «домашней»! Затолкать тебе эту тряпку в нос, а?!
— Ой, ой, ой! — Конвей предостерегающе помахал пальцем. — Сейчас нет времени для твоих сладких речей, моя златоустая дорогуша. — Он полуобернулся и подмигнул Налатану: — Она всегда будет любить меня сильнее, чем тебя!
Конвей едва увернулся от пинка Тейт. Смеясь, как школьники, он и Гэн трусцой направились к реке.
— Тебе следует быть более уважительной, Доннаси, тихо проговорил Налатан. — Другое мужчины могут это неправильно истолковать.
— Плевать! — невозмутимо ответила Тейт. Она крикнула воину, чтобы принесли масло и брусок для заточки, а затем направилась на другой участок берега реки. — Разумеется, они не понимают, — продолжила Тейт разговор, — но ведь у них не с чем сравнивать. Они видели, что Мурдат смеется и спокоен. Это должно им прийтись по душе.
Налатан засмеялся.
— Ты с каждым разом меня удивляешь все больше и больше. А ты сама как себя чувствуешь?
Поблагодарив молодого Волка, принесшего масло и брусок, Тейт стала начищать кольчугу.
— Неважно, вот как. Просто будь рядом со мной, слышишь? Пожалуйста.
Вместо ответа Налатан положил свою руку на ее плечо и крепко сжал его. Потом он присел рядом и занялся заточкой меча Гэна.
Вскоре, стоя у кромки плещущихся волн Внутреннего Моря, Гэн поднял вверх белый флаг. С одного из челнов ему ответили таким же сигналом. Из челна выдвинулись весла, напомнив ноги паука-водомера. Быстро двигаясь, челн подошел на расстояние полета стрелы от берега. Челн развернулся бортом к берегу. Роняя серебристые капли, весла одновременно поднялись вертикально вверх. С носа и кормы со всплеском были брошены якоря. На висевших вдоль бортов щитах ярко светились в солнечных лучах дикарские рисунки. Мягко покачиваясь в унисон с мачтой и частоколом весел, акулий челн, казалось, рвался в бой.
— Смотри, Мэтт, — тихим голосом, в котором чувствовалось восхищение, проговорил Гэн. — Он как живой. Такой же живой, как наши боевые собаки или кони.
Конвей с опаской согласился. Разглядывая вырезанную из дерева голову медведя, презрительно взирающую на мир с носа челна, Конвей вспомнил о своем коне Вихре. Тот тоже был уверен, что против него не устоять целой армии.
— Если эта операция сорвется, — сказала Тейт, взяв Конвея за руку, — ты займешься тем медведем. Со мной будут Леклерк и Бернхард, мы обеспечим вам огневое прикрытие. Если мы откроем огонь, возвращайся на берег с удвоенной скоростью, ладно?
— Если смогу. Я его не брошу.
Он ждал ответа, боясь встретиться с Тейт взглядом.
— Именно этого я и опасалась. — Она вздохнула. — Ну, седлай, простофиля. И береги свою задницу!
Конвей смотрел прямо перед собой. Так было легче скрыть улыбку. Тейт разговаривала с ним точно так, как разговаривала бы с другим морским пехотинцем.
Он решил, что с удовольствием отказался бы от такой привилегии.
Конвей устроился на корме, подняв вымпел Гэна. Мондэрк стоял в передней части лодки, опершись спиной о мачту. Четыре Волка налегли на весла.
Молодой Волк у руля был смертельно бледен. Его широко раскрытые глаза не отрывались от зловещих челнов. Конвей его хорошо понимал. Как только по корпусу лодки перестали скрежетать камни и она пошла по воде, он с удивлением отметил, что челн Скэнов стал казаться гораздо больше.
Вскоре он заметил, что между щитами стоят изготовившиеся к стрельбе лучники.
Сзади раздался гром скрытно расположенных боевых барабанов Волков. Конвей надеялся, что в этих звуках Скэны услышат решимость, а не отчаяние, которое слышалось ему.
Глава 12
В средней части челна Скэн поднял щит с изображенной на нем стилизованной медвежьей лапой. Гэн обернулся к «лодочнику».
