этот котел ненависти и лицемерия. Пусть судьба и отвечает за нее.
Однако простого выживания всегда мало. Джалита слишком хорошо представляла судьбу женщины, сумевшей просто выжить. Конечно, если не за что цепляться, кроме собственной жизни, нет причин проклинать дни своего существования. Каждый верит, что ему предначертано быть свободным. И Джалита мысленно благодарила Скэнов, заставивших ее еще ребенком понять, что женщине от рождения предопределено быть рабыней. Отец, брат, муж, сын — все будут ей судьями. Простые женщины молились, чтобы мужчины хорошо обходились с ними, молились за своих детей, молились за постоянный кусок хлеба. Радость была мимолетной, человечное обращение запретным.
Простые женщины выживали. Преуспевали коварные.
Погруженная в раздумья, она совсем забыла про Эмсо. Встревожившись, Джалита посмотрела на него, пытаясь угадать его мысли. Грубые черты лица тронула печальная улыбка:
— Ты не одинока. Конечно, сейчас для тебя все мы чужаки, но ты очень отважная девушка. Все тобой восхищаются.
— Все так добры. Я чувствую себя неблагодарной, но… А, ладно. Глупости.
— Ты вовсе не глупа. — Джалита встрепенулась от резкого тона заявления, но в следующих его словах слышалось сочувствие. — Глупец не выжил бы у Скэнов. Ты помогла нам лучше их понять, и мы тебе благодарны за это. А теперь скажи, что тебя тревожит и чем я могу помочь?
Он взял ее за руку и повел к неприметной боковой двери. Девушка, опустив глаза и чуть замешкавшись, смиренно пошла за ним.
— Немного странно так разговаривать с мужчиной, — вздохнула она. — У меня не возникает сомнений насчет твоего достоинства. Но почему молодая неопытная, женщина должна доверять такому мужчине? Однако мне хочется тебе верить. Глупо ведь?
Эмсо возмутило то, что под вопрос ставится его честь:
— Это естественно, что ты легко поверила мне. Я много старше тебя. И ты не должна видеть во мне молодца, только и думающего, как… Меня интересует не твоя красота… В любом случае, сначала ты для меня человек, который как-то может помочь моему повелителю. Гэн Мондэрк должен завоевывать и покорять, и я рожден, чтобы помогать ему делать его дело.
— Пророчество?
Джалита отпрянула, освобождая руку.
Они вышли наружу. Стояла кромешная тьма, и ничего не было видно, кроме равнодушно мерцавших звезд. Не различая его лица, она протянула руку и взяла Эмсо за запястье, как учила Слезы Нефрита. Словно ночной мотылек, чуткий к малейшему движению, большой палец Джалиты нежно коснулся его пульса. Рука воина напряглась, удары участились. Он шелохнулся, как если бы хотел вырвать руку, но не сделал этого.
— На мне нет пророчества, — медленно произнес он. — Это Гэну предсказана судьба. Он рожден для славы и триумфа своего племени. И он создает из всех нас единое новое племя. Сайла, Тейт, Конвей, Нила, Ланта и я помогаем Гэну в его возвышении. А он использует все племена и народы для возвышения своего королевства. Его жизнь — это моя жизнь, а моя — его.
— Ты ему очень предан.
— Он спас мой народ, вернул мне достоинство. Я был бы предан любому за это. Он верит мне, дает воинов под мое командование. Что делает завоеватель? Он выбирает меня, Джалита, и дает возможность сделать в жизни то, о чем я не мог и мечтать. За него я пошел бы на смерть.
В последних словах Джалите послышалась печаль. Пульс стал размеренным, и она выпустила его руку. Ей захотелось проверить эту, казавшуюся на первый взгляд самозабвенной, привязанность офицера к своему хозяину:
— Все видят твою преданность Гэну. Но на его месте я бы задумалась о верности остальных друзей.
Эмсо разразился неожиданным смехом, в котором чувствовалась снисходительность. Лицо Джалиты вспыхнуло. Она гневно нахмурилась и уже благодарила темноту, скрывающую ее от глаз Эмсо и дающую возможности успокоиться.
— Ты попала в самую точку, — Эмсо не обратил внимания на ее укол. — Это и есть его слабость. Вы с Гэном одного поля ягодки, но у тебя хватило ума увидеть это. Он думает, будто ему одному дано знать, кто достоин доверия. В этом его проблема.
— Но почему он такой? Разве у него есть повод для недоверия?
Этот разговор начинал раздражать Джалиту. Эмсо был равнодушен к ее мелким укусам. Ей захотелось, чтобы он замолчал, но он продолжал:
— Его защищают такие, как я. Мы знаем его врагов.
Наконец-то. Девушке захотелось петь и танцевать. У старика действительно кто-то стоял поперек горла. Но кто? Она открывала и закрывала рот, ей очень хотелось услышать имена всех врагов, настоящих или подозреваемых. Однако страх разоблачения удерживал от неверного шага. Она не забывала прощальных слов Слез Нефрита, сказанных в ночь перед уходом Джалиты: «Я отправляю тебя в Олу уничтожить Гэна Мондэрка и Церковь ведьмы Сайлы. Я словно подсыпаю врагу яд. В нем коварство, обман, предательство. Стань такой, моя Джалита, и все будет у твоих ног. Разве любовь и отвага позволяют выжить среди Скэнов? Разве эти качества дают старухе власть над сильными, жаждущими крови воинами? Или же слежка, выжидание, стравливание людей друг с другом? И все ради достижения собственных целей. Ступай с моим духом, с моей мудростью. Думай о том, что ожидает тебя в случае успеха. Думай обо мне и о том, что принесет тебе поражение. Убей их, мой яд, мой восхитительный яд. Заставь их корчиться на земле. Сделай это подло и предательски, пока мы будем стоять в тени и хохотать».
Потом был долгий переход через весь остров и встреча с Найоном. Джалиту переполнило сладострастное удовлетворение, когда она невольно подумала о своей холодной тайне, слушая глупую болтовню Эмсо.
— Твое появление здесь поначалу мне не очень понравилось. — Они подошли к воротам аббатства. Остановившись под ярко пылавшими факелами, Джалита посмотрела вверх. Его нежный взгляд словно что- то искал в ней. Голос оставался мягким. — Я не сторонник больших перемен, если это, конечно, не касается победы в сражении. И даже тогда… Ладно. Во всяком случае, когда Нила привязалась к тебе, это уже означало какую-то перемену, затрагивающую Гэна. Меня это тревожило. Сейчас я вижу, что ты — смелая девушка, но такая же обыкновенная, как и все. Ты придерживаешься старых традиций. Ведешь себя учтиво и с уважением. Такой человек нужен Ниле. Держись основных добродетелей. Тебе они известны. Все так страстно желают сейчас перемен и нового в жизни. Ниле нужен кто-то рядом, чтобы напоминать ему… то есть ей, как все было раньше. И должно оставаться сейчас.
— Ты хороший человек. Гэну повезло с другом. Я с вами совсем недавно, но вижу, как он тебя ценит. Равно как и Нила. Все друзья Гэна хорошо к тебе относятся, потому что видят, как ты важен для него.
Внезапно Эмсо сделался тем мрачным, противным стариком, которого Джалита запомнила с самой первой встречи. Но в следующий момент прежний Эмсо продолжал:
— Мы все — очень близкие друзья. Мы сплавились вместе, как плавится сталь в горне, понимаешь? Хотя у нас есть и отличия. Однако это не важно. Значение имеет лишь путь Гэна Мондэрка и его возможность следовать своей судьбе. Для этого мы и живем.
Джалита прислонилась к массивным воротам аббатства. Полностью надвинутый капюшон позволял наслаждаться ощущением скрытности. Внимательно посмотрев на неподвижно стоящего, освещенного неровным светом дрожащих факелов Эмсо, она взяла его за руки. Он часто заморгал и весь напрягся, на ладонях тут же проступила испарина. Девушку позабавил такой неожиданный прилив смущения, и она улыбнулась. Был раскрыт еще один его секрет: называя ее «девочкой», он думал сейчас о женщине. Джалита почувствовала его возбуждение.
Чопорные целительницы любили бахвалиться своим умением определять состояние человека по мимике, движениям рук и ударам пульса. Джалите это было ни к чему. Настоящая женщина создает движения, а не читает их. Так же ей безразлична и способность ведьм видеть будущее. Настоящая женщина создает будущее.
Как это делает яд. Он попадает внутрь и все переворачивает там. Яд отравляет мягко и приятно.
— Надеюсь, мы тоже сможем стать друзьями, — Джалита сжала его влажные ладони. — Я верю
