слева. — Гэна Мондэрка хотят отравить — так сказала Сестре-Матери ее предсказательница. Она никогда не ошибается. Сильная привязанность, почти любовь. Это произойдет во время большого торжества.
Сверкнула молния. Сайла засыпала своего собеседника вопросами:
— Он умрет? Гэн Мондэрк умрет? Кто? Когда?
Говоривший теперь находился прямо перед ней.
— Предсказательница больше ничего не видела. Гэн Мондэрк будет отравлен и умрет. Предсказательница уверена в этом.
— А что будет со мной? — Сайла старалась сдержать дрожь в своем голосе.
— Про заговор против тебя я скажу больше. Сестра-Мать приказала уничтожить тебя. Она поручила это Жрице Фиалок. В случае удачи, Жрица Фиалок станет Жнеей.
— Ты сказал, что провидица Сестры-Матери видела все это. А видела ли она мою смерть?
— Провидица видела Жрицу Фиалок в мантии Жнеи.
Ужасная догадка промелькнула в голове у Сайлы. Задыхающимся от волнения голосом она спросила:
— Учителя. Я угадала? Это будут Учителя? Неужели Церковь позволяет это? Неужели она поможет им?
— Провидица сказала, что, надев мантию Жнеи, Жрица Фиалок исчезнет во мраке зла.
Невероятность такого предсказания заставила Сайлу забыть на время о своей собственной судьбе.
— Что все это значит? Как это может быть?
— Провидица никогда не ошибается. Но не все, что она видит, происходит так, как предсказано. И ты это знаешь. Возможно, мрак — это лишь символ. Мантия Жнеи — тоже. Мы знаем, что должно произойти, но мы не знаем точно, где и как. Но имена остаются именами.
— Да, имена. Ты обещал их назвать.
— Слушай и запоминай. Их четыре: Ондрат, Кревелен, Бирда и Милл. Они замышляют заговор против Гэна Мондэрка. Церковь знает об этом и поддерживает их.
— А доказательства? Дай мне их, и я смогу убедить Гэна.
Долгое время незнакомец молчал, а потом издалека послышался его напряженный шепот:
— Кто-то приближается. Прячься.
Сайла тотчас же повиновалась его приказу.
Черная мантия и капюшон делали ее незаметной в ночи и скрывали от посторонних глаз. Кто-то еще находился рядом, Сайла надеялась, что это друг. Она начала тихонечко пробираться вдоль канавы.
Внезапно Сайла на что-то наступила. Сквозь толстую кожаную подошву сапога она почувствовала что-то круглое — это был глиняный черепок. Не в силах остановиться, Сайла раздавила его. Черепок с треском раскололся, как будто кто-то хлопнул в ладони. Зашуршала щебенка.
Сайла затаилась, ей захотелось стать невидимкой.
Вдруг позади она услышала какой-то непонятный звук. Сайла резко обернулась, но дождь заглушал все звуки, мешал рассмотреть.
Что-то двигалось по направлению к ней. Этот предательский глиняный черепок выдал ее. Нечеткая фигура приближалась с определенной целью. Прежний звук донесся до ушей Сайлы. Сталь о сталь.
Собрав все свои силы, Сайла попыталась взять себя в руки.
— Остановись! Кто бы ты ни был, поберегись! Я — военная целительница! Убирайся!
Человек приближался. Уже можно было разглядеть, что это был грузный невысокий мужчина. Сайла подняла правую руку и закричала:
— Оставайся там, где стоишь, если жизнь тебе дорога!
Тяжелое дыхание человека, похожее на дыхание буйвола, показывало, как он был массивен. В кромешной темноте ночи, в шуме дождя, сама смерть приближалась к Сайле. Как сквозь сон, она услышала свой пронзительный крик, похожий на крик загнанного зверя.
Искры полетели во все стороны — смертоносная сталь, проткнув ткань ее рукава, ударилась о каменную стену позади. Сайла отскочила. Меч застрял в ее рукаве. Какое-то время хищник и его жертва боролись, отнимая друг у друга меч. Наконец ткань не выдержала и с треском разорвалась. Едва не упав на мостовую, Сайла отскочила от нападавшего. Она увертывалась от ударов и изгибалась как только могла, слыша свист меча в воздухе возле своей головы.
В нечетком свете одного из окон она краем глаза уловила, как что-то блеснуло. Жрица отчаянно закричала, но голос больше не подчинялся ей. Она чуть не упала от следующего удара. Инстинктивно Сайла отскочила влево.
Несмотря на свой вес, нападавший быстро прыгнул, очутившись прямо перед ней.
Только огромное желание выжить двигало Сайлой, несмотря на страх и усталость. Не сознавая, что делает, Жрица сунула свою правую руку в левый рукав и вынула оттуда маленький кинжал. Инстинктивно она отклонилась влево так, что меч прошел в дюйме от ее живота. Сайла полоснула кинжалом по ненавистному рычащему лицу мужчины. Тот отклонил голову, его шея открылась.
Сайла изо всех сил вонзила клинок в это горло, чувствуя, как он входит в живую плоть.
Закашлявшись, мужчина обеими руками схватился за шею. Меч со звоном упал на мостовую. Мужчина ничком повалился на камни. Из его горла раздавались булькающие и свистящие звуки. Падая, он успел ухватиться за рукав мантии Сайлы.
Рыдая и причитая, Сайла нагнулась над телом:
— Что я натворила? Кто-нибудь, помогите! Принесите огня, ткани! Человек умирает! Помогите!
В одном из домов отворилась дверь. Потом зажгли свет, и послышались ворчливые, испуганные голоса.
Потом загремели засовы, открылись другие двери, и постепенно улица засветилась огнями. Сайла посмотрела вокруг себя. Вокруг были люди — кто-то размахивал руками и кричал. Какой-то человек подошел к ней с дубинкой в руке.
Мужчина замахнулся и ударил.
Глава 35
Музыка.
Звуки чингов — плоских круглых дисков, используемых в Оле как ударный инструмент. И как смертоносное метательное оружие. В голове у Сайлы металлические звуки сплетались в какую-то сложную мелодию.
Дым. Едкий. Запах его был противен Сайле, но в нем было и облегчение страданий. Боль потихоньку покидала измученное тело.
Боль? Откуда она взялась? Почему ей так трудно думать и почему у нее так болит голова?
И вдруг Сайла все вспомнила.
Она приоткрыла глаза. На время отступившая боль вновь напомнила о своем существовании. Сайла застонала, пытаясь не потерять сознание вновь.
— Успокойся. — Это был голос Ланты. — Ты так только навредишь себе еще больше. Не шевелись, пожалуйста.
Музыка исчезла. Вместо нее возникла дикая боль. Откуда-то издалека доносился успокаивающий голос Ланты:
— Сейчас уже все хорошо. Ты скоро поправишься.
— Она будет жить? Она действительно в безопасности? — Голос Гэна. Верного, готового всегда прийти на помощь Гэна. Сайла вспомнила, что должна что-то рассказать ему, что-то очень важное. Но что?
Снова зазвучала музыка. Неприятный странный запах тоже вернулся. Боль отступила, ворча, как рассерженное животное.
Музыка. Ланта играла на чингах. Удар за ударом следовали бесконечной вереницей звуков.
