лошадь, и я ничего не могла поделать. Могла только смотреть. Если бы не Микка, ее бы уже не было. Твоей Ланты. Так что ж с того, что человек умер жестокой смертью? Он заслужил это.
Конвей надолго замолчал, взгляд его был прикован к выходу из палатки. Наконец он заговорил, выбирая слова:
— Конечно, ты права. Однако мы все такие, верно? Все заслуживаем этого. Кроме таких, как Ланта и Сайла. Кейт, Дженет, Сью. Они хотят помочь всем. Улучшить жизнь. Но те, кто убивает, считаются уважаемыми воинами. Хорошими людьми, которых, однако, ненавидят больше всех. — Он вышел, прежде чем Тейт поняла, что он сказал все, что хотел.
Все еще пригибаясь, Конвей сделал три неуверенных шага в предрассветных сумерках, а затем выпрямился в полный рост. Даже сейчас он на ходу оглядывался, всматриваясь в окружающий лес. Выйдя из убежища, он почувствовал себя уязвимым. Он знал, что будь он сам на месте человека, который обнаружит это потайное место, то выждал бы, убил первого, кто появится снаружи, а затем напал на само убежище.
Здесь, внизу, Конвей не заметил никого, кроме птиц. Несколько ворон расселись на деревьях, беспокойно поджидая привычную горсть зерна. В смысле охраны на них нельзя было полностью положиться. Однажды они уже подняли переполох. Все, что удалось потом обнаружить, — это следы забредшего медведя. К счастью, это был черный медведь, а не один из бесстрашных медведей прерии. Эти монстры совершенно не уважали слабых людей.
Подымаясь с кучи сучьев, которые Конвей собрал, чтобы сделать настил на грязной земле, собаки потягивались и зевали во всю пасть, прежде чем подойти и получить свою порцию утреннего почесывания за ушами. Наклонившись, Конвей прошептал слова благодарности Микке. Ее темные глаза смотрели на него с обожанием. Она потерлась головой о бедро Конвея, чуть не повалив его. На мгновение он представил, как это громадное и мощное тело, рыча, бросается к его горлу, и волосы у него на голове встали дыбом.
Нелепый смешок сорвался с губ Конвея. Его собственный мир был бесконечно более опасен. И не менее примитивен. Банды, религиозные фанатики и идиоты-политики в том, исчезнувшем мире убивали жестоко и бессмысленно.
И все же он содрогнулся, вспомнив человека, погибающего под дробящими и разрывающими челюстями Микки.
Солнце стояло в зените, когда собаки заметили волка. Через секунду Конвей увидел животное — крошечное пятнышко, пробирающееся через открытое пространство на гребне горы. Внезапно оно побежало. Появились другие волки, до того скрытые на противоположной стороне подъема. Конвей насчитал десять зверей.
Наклонившись, он отцепил от луки седла снайперскую винтовку. Конвей открыл прямоугольный футляр и выставил на свет солнечные батареи. Подсоединив провода, ведущие от источника питания к управляемому компьютером телескопическому прицелу, он приложил ружье к плечу и направил его в сторону гребня.
Заставить волчью стаю сдвинуться с места могли несколько причин. Тигры и медведи нападали на волков, если у них было настроение. Разогнать волчью стаю могли бы разъяренный бык или бизон. Однако только одно могло заставить стаю так долго и так быстро бежать, не останавливаясь.
Один за другим всадники, напугавшие волков, появлялись на гребне горы. Они двигались широкой колонной — восемь человек с тремя вьючными лошадьми. Вероятно, далеко зашедший патруль. Возможно, охотники, а может, военный отряд.
С этого расстояния, даже в телескопический прицел, было трудно разглядеть детали, но эти люди были одеты вызывающе ярко. Выделяясь на фоне пятен снега, они выглядели пестрыми, как павлины. Кочевники Летучей Орды.
Перекрестье прицела остановилось на возглавляющем колонну. Лазерное прицельное устройство посоветовалось с миниатюрным компьютером. Крохотные моторчики установили прицел, и в нем появилась небольшая стрелка. Даже с такого большого расстояния тяжелая урановая пуля могла раздробить кости, порвать мышцы и разорвать кровеносные сосуды, как будто упругие ткани были не крепче хлопка. Конвей произнес:
— Уходи, чужак. Просто уходи.
Карда зевнул — признак крайнего напряжения. Микка взглянула на Конвея, перевела взгляд на колонну всадников, а потом снова посмотрела на хозяина. Вильнув хвостом, она тяжело задышала.
Всадники медленно приближались.
Длинные тени сумерек покрыли долину, когда кочевники добрались до восточного берега быстрой речушки. Несколько мгновений они в нерешительности топтались на месте. Никому не хотелось лезть в холодный бурный поток, чтобы потом ночевать в холодной мокрой одежде. Теперь, когда люди подошли ближе, стало видно, что они очень устали. И вообще они походили на нечесаных медведей. Лошади стояли как вкопанные, едва не падая от усталости.
Из всей группы заметно выделялся невысокий человек, постоянно покидавший свое место в колонне и направляющий свою лошадь то вверх, то вниз по течению реки. Прямо напротив Конвея он привстал на стременах, вглядываясь. Его заинтересовала узкая долина, ведущая к подножию холма, где сейчас находились Ланта и Тейт. Вернувшись к своим поникшим спутникам, он заговорил, все время показывая рукой через плечо в этом направлении. Один этот его жест подтвердил худшие опасения Конвея.
Только Жрец Луны мог приказать людям из Летучей Орды забраться так далеко на север. Они могли искать только одно.
Пещеру с криогенными капсулами.
Чуть отойдя от реки, кочевники с привычной быстротой разбили лагерь.
Ложась спать, кочевники не выставили караула, оставив лишь одного человека у костра. Закутанный в толстые одеяла, он ворошил догорающие угли, сгребая их в кучу. На его лице плясали неверные отблески огня. Почувствовав неясный суеверный страх, Конвей отвернулся.
Отведя Вихря в узкую лощину, Конвей стреножил его и потрепал по шее.
— Теперь тихо. Мы скоро вернемся. — Довольный тем, что все идет как надо, Конвей шепотом отдал команду собакам и пошел.
Сняв одежду и держа ее высоко над головой, он вошел в реку выше по течению от лагеря кочевников, там, где куча принесенных потоком бревен создавала водоворот. Поток несся быстро, но беззвучно, так что входить в воду приходилось тихо, стараясь избежать всплеска воды. Вода была просто ледяная, и ноги замерзали до того, что казались неживыми, а когда Конвей глубоко вдохнул, входя по пояс, а потом по грудь, то подумал, что умрет от шока. Плыть, гребя одной рукой, было неудобно и трудно. Течение подхватило его, играя, и понесло вниз.
Глава 51
Собрав все свои силы, дрожа от холода, Конвей плыл, проклиная стремительный поток. Мэтт едва не закричал от радости, когда непослушные пальцы коснулись дна, а темные неясные очертания оказались берегом реки. Заставляя себя соблюдать осторожность, он выбрался на твердую землю. Снега не было, и следов на берегу не оставалось. Конвей не был уверен, что смог бы просидеть в воде еще немного, если бы пришлось искать такое место.
Просунув язык между челюстями, ему удалось остановить стучащие от холода зубы. Одевание заняло целую вечность. Онемевшие пальцы отказывались повиноваться. Завязать длинные, до колена, сапоги из мягкой кожи оказалось тяжелейшим испытанием. Намокшая одежда облепила тело. Он обнаружил, что такой холод не причинял боли — он обжигал.
Добравшись до лагеря, Конвей почти согрелся. Идти было тяжело: ноющие суставы не давали быстро двигаться, онемевшие ноги сделались неуклюжими и грозили выдать его присутствие. Собаки бежали рядом, Карда — справа, Микка — слева, изредка случайно задевая его. Конвей позавидовал тому, как быстро они пришли в норму.
Привязанные лошади кочевников зафыркали, почуяв приближение Конвея. Когда он перерезал
