– Не сможешь, – он сплюнул. – Всякий, убивший дракона – восстанет драконом!
Тагат улыбнулся.
– Что ж, значит я восстану драконом в следующей жизни. Всегда завидовал Айко. Зато ты больше не восстанешь никем, – ответил он холодно – Разве ты не слышал, что всякий, погибший в зубах волка- оборотня – сам станет оборотнем?
Бывший дракон побелел.
– Нет... – прошептал он.
– О, да, – Тагат оскалил клыки. – Ты станешь обычным оборотнем, таким же как я. И тогда, о небесный Вожак, с каким наслаждением я вгоню тебе в сердце осиновый кол!..
Он запрокинул голову и испустил вой охотящегося волка.
Айко отвернулась.
Айсгард
Вьюга не унималась четвёртые сутки. Замёрзшая фиолетовая драконесса тяжело брела по снегу, таща за собой нарты, привязанные к хвосту. Там, накрытый меховыми одеалами, лежал обмороженный Тагат, согревая своим телом большое серебристое яйцо.
– Уже скоро... – пробормотала Айко. Пар клубами вырывался из её пасти и опадал льдистым туманом; время от времени драконесса выдыхала облако огня и проходила сквозь него, плавя корку льда на чешуе. Тагат дрожал от холода.
– Потерпи ещё немного... – крылатая подняла голову и облегчённо вздохнула: в белой мгле темнело отверстие пещеры. Напрягая последние силы, Айко затащила туда нарты и рухнула, хрипло дыша от переутомления. Оборотень с трудом выбрался из-под меха.
– Айко... Не спи, нельзя!
Он потряс голову драконессы за рога.
– Ещё немножко, моя маленькая. Закрой вход огненным щитом, сразу станет тепло...
Айко встряхнулась.
– Я в порядке, – выдавила она. – Отойди.
Привстав, драконесса пробормотала заклинание и дохнула плазмой в сторону входа. Отверстие пещеры заволокло огненной пеленой, вой ветра сразу пропал. Мощная волна тепла заставила Айко блаженно прикрыть глаза.
– Я должна отдохнуть, – шепнула она. – Постереги.
– Конечно, – Тагат потрепал её по шее. – Ничего, прорвёмся! И в этом мире можно жить.
Пару часов в пещере царила мёртвая тишина. Фиолетовая драконесса свернулась клубком у самого щита и спала как ребёнок, Тагат задумчиво гладил её крыло. Он и сам уже засыпал, когда голос Айко вернул его к реальности.
– Ты не жалеешь? – тихо спросила драконесса.
Оборотень вздохнул.
– Что мы остались?
– Да.
Он долго молчал.
– Трудный вопрос, – ответил наконец Тагат.
– Прости меня...
– Ты не виновата, – ярр улыбнулся. – Всё гораздо сложнее.
Он медленно провёл пальцем по сверкающей скорлупе.
– Я тут думаю... Помнишь, мы появились на уступе без снаряжения, без оружия и одежды?
Айко моргнула.
– Помню, конечно.
– Так вот... – Тагат невольно взъерошил шерсть. – А мы ли там появились? Что, если озеро создало наши Тени, наши совершенные копии – а настоящие Айко и Тагат сейчас преспокойно летят домой, забыв об этом приключении?...
Драконесса молчала целую вечность.
– А какая разница? – спросила она наконец. – Мы помним себя, мы живём. Мы – это мы.
Оборотень тепло улыбнулся.
– Вот за что я тебя люблю, крылатая.
Айко лизнула его в нос.
– Не преумножай сущностей.
– А быть может, так даже лучше, – Тагат закрыл глаза и прислонился к подруге. – Нас не станут искать, не встретят подгорных королей и не отправятся за Грань. Когда я услышал, для чего им требовалось яйцо...
