что-то круглое. Он поднял маленький, хорошо выделанный барабан, сделанный из черного дерева, с натянутой сверху шкурой, отполированной почти до металлического блеска. Сигнальный барабан! Форс машинально постучал по его поверхности и его поразил низкий, пульсирующий звук, разнесшийся эхом по руинам городка.
Когда он поехал дальше, он захватил барабан с собой. Почему он это сделал — он сам не знал, может быть, потому, что был заворожен этим сигнальным устройством, неизвестным его народу.
Через полчаса руины остались позади. Форс рад был снова выбраться на открытую местность. Все утро лошадь шла ленивым шагом, и Форс высматривал следы, которые мог оставить охотник. Этот человек направлялся на север, Форс был уверен в этом почти с такой же определенностью, как и в том, что не будет больше никаких сигналов, так как барабан был потерян.
Следующие два дня прошли без особых происшествий. Ничто не указывало на то, что степняки когда- либо забредали на эту территорию, земля изобиловала дичью и была раем для охотника. Форс не стал тратить драгоценных стрел, а предоставил охотиться Люре, которая наслаждалась этими мгновениями. А сам он разнообразил свою диету ягодами и созревшим зерном, росшим на запущенных древних полях.
Они обошли стороной еще два разрушенных маленьких городка. Сырые, заплесневелые руины мало привлекали их, и Форс несколько раз думал, что могло бы случиться с ним той ночью, если бы странные животные застигли его на открытом месте, слишком покалеченного, чтобы спастись так же, как неизвестный. Теперь его нога болела меньше, и он каждый день некоторое время продвигался пешком, разрабатывая мускулы и укрепляя затянувшийся рубец. Зуд в основном прошел, скоро он будет в состоянии двигаться так же свободно, как и всегда.
На утро четвертого дня они вышли к пустынным песчаным дюнам и увидели огромное легендарное озеро. Серо-голубым просторам воды не было конца — озеро, должно быть, было почти таким же огромным, как и далекое море. Вдоль берега лежали высокие кучи побелевшего плавника. Должно быть, недавно здесь бушевала буря, потому что кругом валялись тушки рыб. Форс сморщил нос. Кобыла следовала за ним, глубоко погружаясь в песок. Люра, изучавшая рыб, отстала от них на несколько ярдов.
Хоть это оказалось правдой, — озеро было. И где-то на его берегу должен был находиться город, который разыскивал его отец. Направо или налево, на восток или на запад, вот в чем был вопрос. Форс укрылся от ветра за дюной, и, присев на корточки, еще раз рассмотрел обрывок карты. Когда они обходили последний из маленьких городов, они отклонились на запад — теперь им надо было идти на восток. Они пойдут вдоль берега и увидят…
Идти по песку было трудно, и через некоторое время Форс сдался и отошел от берега на более твердую почву. Очень скоро он оказался на дороге! И, поскольку дорога шла вдоль берега, он придерживался ее. Вскоре показались привычные груды развалин. Но это были не остатки маленького городка. Даже при своем скромном опыте он понял это. Далеко впереди он увидел освещенные утренним солнцем потрепанные башни, поднимавшиеся в небо. Это был один из городов, великих городов с огромными башнями, упирающимися в небо! И город этот к тому же не был «голубым». Он бы видел ночью на небе признаки заражения.
Его город — только его! Лэнгдон был прав — это был нетронутый склад, ждущий, чтобы его очистили для выгоды Айри. Форс позволил лошади самой выбирать аллюр, а сам пытался вспомнить правила, которым его обучали. Библиотеки, вот что нужно было искать, и магазины, особенно те, в которых имелись склады скобяных изделий или бумаги, или еще чего-нибудь подобного. Нельзя было прикасаться к пище — все равно, даже если она находилась в герметичных контейнерах. Попытки такого рода в прошлом слишком часто приводили к смерти от отравления. Лучше всего были запасы в госпиталях, но их должен был отбирать знающий человек. Опасность заключалась и в неизвестных лекарствах.
Лучше всего ему было бы прихватить только образцы того, что следовало искать, — книги, письменные принадлежности, все, что может послужить доказательством того, что он знает и умеет подбирать вещи. А на лошади он сможет увезти довольно много.
Здесь тоже были следы пожара. Он ехал через выжженное пространство, и земля под ногами у него была сплошь покрыта черным пеплом. Но башни все так же вздымались в небо и не похоже было, чтобы они были сильно повреждены. Если бы этот город бомбили, устояли бы они вообще? Может быть, это было одно из мест, вымерших от последовавших за военными действиями эпидемий. Может быть, он постепенно опустел от все убывающего количества людей, населявших его, а не от внезапного взрыва бомб.
Дорога, по которой они ехали, превратилась теперь в узкое ущелье между высокими руинами разрушенных зданий. Верхние этажи некоторых из них обвалились и загромоздили почти всю улицу. Здесь были многочисленные наземные автомобили, в которых с комфортом разъезжали Древние. И здесь тоже были кости. Его потряс единственный череп, найденный им в старом банке, но здесь было огромное количество человеческих костей. Скоро он вообще перестал их замечать, даже тогда, когда кобыла наступала на хрупкие ребра или пинком откатывала в сторону черепа. Да, теперь было совершенно ясно, что люди умерли от эпидемии, или от газов, или даже от лучевой болезни. Но солнце, ветер и животные унесли смерть, оставив только кости, не способные причинить какой-нибудь вред.
Пока еще Форс не пытался исследовать пещеры, некогда бывшие нижними этажами зданий. Сейчас он только хотел пробраться в самое сердце города, к основаниям тех башен, которые манили его это утро. Но на его пути внезапно возникло препятствие, прежде чем он смог достичь цели.
Город надвое разделяла глубокая долина, в центре которой протекала извилистая река, ее пересекали мосты. Он вышел к одному из таких мостов, и ему были видны два других. Перед ним оказалась фантастическая стена из исковерканных ржавых обломков. Машины — не одна-две или даже десяток, а сотни — были плотно втиснуты друг в друга. Ими, должно быть, управляли люди, спасавшиеся от какой-то настигавшей их опасности. Они, наверное, мчались с сумасшедшей скоростью. Мост теперь превратился в гигантское скопище машин. Форс, может быть, и сумел бы пробраться через них, но кобыла этого сделать не могла. Лучше всего было бы спуститься в долину и пересечь реку там, потому что, насколько он мог видеть, и другие мосты тоже были забиты изъеденным ржавчиной металлом.
В долину спускалась одна боковая дорога, и ее тоже заполняли машины. Люди пошли по этой дороге, когда закупорило мосты. Но они — лошадь, кошка и человек — сумели проложить себе дорогу и добраться до реки. Там ржавыми линиями протянулись рельсы, и на них были поезда — первые поезда, которые он видел. Два из них столкнулись, один локомотив врезался в другой. Тем, кто пытался выбраться поездом, повезло ненамного больше, чем их собратьям в застрявших наверху автомобилях. Форсу трудно было даже представить, каким, должно быть, был тот последний день панического бегства — поезда, машины. Он знал о них только из древних книг. Но дети в Айри иногда ворошили гнезда черных муравьев и наблюдали, как те кишели и носились взад и вперед. Так, должно быть, кишел и этот город, но немногие тогда сумели выбраться отсюда.
А те, кому это удалось, — что с ними стало потом? Что могло помочь кучке охваченных паникой беглецов, рассеянных по сельской местности и, наверное, падающих во время бегства замертво от заразы? Форс дрожал, выбирая себе дорогу рядом с обломками поездов. Но ему повезло, он нашел узкую тропку через эту мешанину. На реке были баржи, они отплыли от берега и затонули, образовав ненадежный мост. Лошадь, человек и кошка начали пробираться по нему, пробуя дорогу перед каждым своим шагом. Посредине была промоина, через которую струилась вода. Но кобыла, понуждаемая каблуками Форса, бьющими о ее ребра, перепрыгнула через нее, а Люра перемахнула ее со своей обычной легкостью.
Новые темные улицы с пустыми глазницами окон в зданиях, а затем дорога, ведущая круто вверх. Они стали подниматься по ней и скоро наконец оказались неподалеку от башен. Птицы кружили над их головами и кричали резкими тонкими голосами. Форс мельком заметил коричневатое животное, скрывавшееся в проломленных дверях. Потом он вышел к стене, частично состоявшей из стекла. Стекло чудом уцелело, но с годами настолько запылилось, что Форс не мог разглядеть, что находится за ним. Он спешился и прошел мимо, проводя руками по этой странной гладкой поверхности. Секрет изготовления такого превосходного стекла был утрачен вместе со столькими секретами Древних!
Он увидел что-то за стеклом, и чуть было не отпрянул, но вспомнил рассказы о Древних Людях. В затененной пещере стояли не сами Древние, а их чучела, которые они выставляли в магазине для демонстрации одежды. Он прижался носом к стеклу и во все глаза уставился на трех высоких женщин, и на все еще обволакивавшие их драпировки из сгнившей ткани. Он знал, что любые ткани рассыплются от малейшего прикосновения. Они всегда превращались в пыль в руках пытавшегося взять их изыскателя.
