Ник увидел, как напряглось лицо Крокера. Словно у человека, который убивает другого.
– Вы видите? – обратилась Рита к Хадлетту. – Его разум глух к доводам, потому что он сам этого хочет. Каждый из нас воздвигает вокруг себя собственную стену. Какова ваша стена, викарий?
– Моя вера, Рита. Я прожил с ней всю свою жизнь, и она была частью моего существа. Я служитель своей веры, и как таковой не могу ее предать.
Она склонила голову.
– Вы слепы, но не можете сделать иного выбора, сообразуясь со своими представлениями. А ваша стена, леди Диана?
– Наверное, я тоже могу сказать, что это вера – в прошлое, в то, чем я жила… – Она говорила медленно, словно с трудом подбирая нужные слова.
– Пусть будет так. А ты, Джин? Да, я понимаю, что привязывает тебя к опасности и Тьме.
Девушка вспыхнула, губы ее сердито дрогнули, однако она промолчала и лишь ближе придвинулась к Крокеру.
– Миссис Клэпп? – продолжала Рита. Казалось, она хочет от каждого услышать последний решительный отказ.
– Ну… наверное, потому, что я всю жизнь ходила в церковь. Если викарий считает, что что-то дурно, я делаю так, как он скажет.
– А вы, Страуд?
– Как леди Диана сказала – ты выбираешь, с кем ты. Мне это подходит.
– А ты? – Рита повернулась к Линде.
– Если выбрать Авалон, то появится ли шанс вернуться в свой собственный мир? – спросила та.
– Этого я не знаю. Но полагаю, что желание остаться будет сильнее желания вернуться. Ибо ты становишься частицей Авалона.
– Тогда, я думаю, нет! А Ланг выбирал? – Линда опустила глаза на сидящего у ног Риты песика.
– Спроси.
– Ланг… Ланг… – негромко позвала Линда. Пекинес посмотрел на нее и подошел – медленно, но все же подошел.
– Они тоже остаются верны тем, кого любят, – проговорила Рита. – Поэтому он будет с тобой. Так же, как Джеремайя разделит вашу участь, миссис Клэпп.
Теперь настала очередь Ника. Он внутренне сжался, поскольку знал, что ответит и что его затем ждет. Почему он должен взваливать на себя это бремя? Его не связывают никакие узы сердца, о которых говорила Рита, и все же он должен поступить вопреки своим желаниям, и даже не мог объяснить почему.
– Я остаюсь, – произнес он прежде, чем она спросила.
Рита сдвинула брови.
– Для тебя это не то же самое, что для других. Ты говоришь те же слова, и все же из этого может получиться нечто большее. Увидим. Но сейчас я помогу вам всем. То, что подстерегает вас снаружи, – лишь предвестник надвигающегося следом. Объедините вашу волю с моей, и я установлю защитный барьер – хоть ненадолго.
– Нам ничего от тебя не нужно! – яростно проговорил Крокер.
– Барри, мы будем решать сообща, – остановил его викарий. – Полагаю, Рита, что ты желаешь нам добра. Что скажут остальные?
Крокер и Джин покачали головой отрицательно, но другие согласно кивнули. Таким образом, решение было принято, и они слили воедино свои усилия, стоя в пещере друг возле друга, не зная, что создается ими снаружи, но ощущая могучий прилив энергии, исходящий от Риты.
– Барьер долго не продержится, он лишь даст вам краткую передышку.
– Мы благодарны за все, что ты для нас сделала, – отозвался викарий.
– И, дитя мое, мы желаем тебе самого доброго.
Рита подняла руку и очертила в воздухе анк, вспыхнувший на мгновение бледно-голубым пламенем.
– Желаю вам – покоя. И чтобы никто не смог его нарушить.
Она снова заплакала, слезы потекли по ее белым щекам. Затем Рита повернулась и пошла прочь, и сияющий туман окутал ее плотным облаком, так что оставшиеся не видели, как она исчезла.
– Она пожелала нам смерти! – взорвалась Джин. – Вы же поняли: она назвала ее «покоем» – смерть!
– Она пожелала нам лучшее из того, что может нас ожидать. – В голосе Хадлетта звучала глубокая усталость. – Думаю, она говорила правду.
– Да, – мрачно согласилась леди Диана и, не проронив более ни слова, подошла к костру и остановилась рядом, не сводя с пламени неподвижного взгляда.
Линда приблизилась к Нику.
– Мы можем вернуться назад… – горячо проговорила она.
– Куда – назад? – Ник ее едва заметил.
– В наш мир.
