Неизвестная блокада

опергруппе подобрать командира из немцев, что также нам казалось не совсем случайным!

Таковы обстоятельства дела, как они мне в то время представлялись. Время было очень горячее и мы считали Пядышева опасным человеком. Не исключаю, а считаю вполне возможным, что теперь Пядышев стал не тот, что он исправился и в теперешней обстановке будет хорошо драться. Но это виднее тем, кто наблюдал его за последние два года»¹⁶.

Осенью 1941 г. Жданов также возложил всю вину за неудачу попытки прорвать блокаду на командира и комиссара дивизии, которые, получив устный приказ, высказали сомнение в возможности его выполнения и были расстреляны с санкции Сталина, полученной в ходе разговора с ним руководителей Ленфронта по каналам правительственной связи. Итак, в умении найти «козлов отпущения» Жданову отказать было никак нельзя.

О чем думал Жданов в один из наиболее критических периодов битвы за Ленинград в конце августа —начале сентября 1941 г., когда угроза взятия города была реальной? Исключал ли он возможность сдачи Ленинграда противнику? Дать однозначные и исчерпывающие ответы на эти вопросы вряд ли возможно. Жданов был слишком осторожным человеком, чтобы доверять кому-то свои мысли, особенно если речь шла о решении такого масштаба, как сдача Ленинграда. Однако пометки в его записной книжке, относящиеся к этому периоду, говорят о том, что еще до приезда в Ленинград В.Н. Меркулова с мандатом ГКО на проведение в городе спецмероприятий, Жданов более всего был озабочен вопросами организации «нелегальной работы» и перегруппировки сил, смысл которой состоял в «приближении к себе» начальника УНКВД ЛО Кубаткина и сохранении в городе частей НКВД¹⁷. К этому же времени относится создание 4 нелегальных резидентур УНКВД, которые должны были приступить к активным действиям в случае оставления Ленинграда. В то же время документы Военного Совета обороны Ленинграда за 25—27 августа 1941 г. свидетельствуют об энергичной деятельности по подготовке города к защите, мобилизации для этого всех имевшихся ресурсов, создании и вооружении батальонов народного ополчения, форсировании фортификационных работ и укреплении порядка в Ленинграде¹⁸. Во всех заседаниях Военного Совета обороны Ленинграда принимали участие Жданов и Ворошилов. Вместе с тем, очевидно, что Жданов просчитывал самые худшие варианты развития событий и предпринимал соответствующие меры. Однако формальная инициатива в постановке вопроса о возможности сдачи Ленинграда исходила из Москвы, которая санкционировала проведение в городе спецмероприятий на случай его захвата немцами. Примечательно, что уже после стабилизации фронта 25 октября 1941 г. по решению горкома ВКП(б) была создана нелегальная партийная организация, основная задача которой состояла в осуществлении и руководстве «народным мщением немецким оккупантам на основе широко развернутой и действенной политической работы в тылу врага» в случае сдачи Ленинграда¹⁹. Непосредственной опасности городу в этот период времени не было. Несмотря на рост антисоветских настроений, УНКВД полностью контролировало ситуацию в Ленинграде, но сохранялась потенциальная угроза переброски дополнительных немецких соединений под Ленинград в случае взятия Москвы. Ленинградское руководство прекрасно знало о решении ГКО эвакуировать из столицы важнейшие правительственные учреждения, а также о панических настроениях и бегстве населения из Москвы, начавшегося 16 октября.

Еще одним свидетелем поведения Жданова в наиболее сложное для Ленинграда время был бывший помощник Г.М.Маленкова Д.Н. Суханов, который в августе-сентябре 1941 г. сопровождал своего шефа, прибывшего в составе Комиссии ГКО СССР вместе с Молотовым В.М., адмиралом флота Кузнецовым Н.Г., Командующим ВВС Жигаревым П.Ф., Командующим артиллерией Вороновым Н.Н. в Ленинград «по поводу выяснения дошедшего до Сталина сообщения о намерении Ворошилова К.Е. готовить к сдаче Ленинград противнику и переходу к партизанской борьбе». Как вспоминал Д.Н.Суханов:

«в результате выяснения обстановки в Ленинграде, Ворошилов К.Е. был отстранен от командования фронтом и ему было поручено заняться штабом партизанского движения в Москве, а в Ленинград прибыл Жуков Г.К. и приступил к наведению порядка в обороне города, при этом наибольшую помощь и активное взаимодействие Жуков Г.К. встретил не со стороны Жданова А.А. (находившегося частенько в специально сооруженном во дворе Смольного бункере, принимая горячительные напитки), а со стороны генерала Кузнецова А.А., который в 1944 г. после снятия блокады был утвержден первым секретарем Ленинградского горкома и обкома ВКП(б), а в 1945 году Секретарем ЦК ВКП(б)»²⁰.

По свидетельству Г.К. Жукова, 10 сентября 1941 г. Военный Совет Ленфронта в его присутствии рассматривал вопрос о мерах, которые следовало провести в случае невозможности удержать город. Однако в результате обсуждения было решено защищать Ленинград до последней возможности²¹.

3. Г.К. Жуков

Деятельность Г.К.Жукова в Ленинграде в сентябре-октябре 1941 г. достаточно подробно изложена в литературе. Этому периоду своей биографии сам маршал впоследствии уделил тринадцатую (что вполне символично для Ленинграда в условиях блокады!) главу своих воспоминаний²². Не повторяя известных фактов, отметим лишь, что в кратчайшие сроки Г.К.Жукову удалось восстановить управление войсками, укрепить дисциплину, мобилизовать все имевшиеся ресурсы для упрочения обороны города. В результате этого немецкое командование не только не смогло взять город²³, но и перебросить на московское направление подвижные соединения 4-й танковой группы, что в значительной степени способствовало успешной обороне Москвы. Однако попытки деблокировать Ленинград не увенчались успехом. Одной из причин этого была пассивность командующего 54-й армией маршала Г.И.Кулика, не поддержавшего своевременно действия Ленфронта в начале 20-х чисел сентября, когда имелась реальная возможность прорвать блокаду.

Однако добиться стабилизации положения под Ленинградом тоже было крайне тяжело. После того как 16 сентября 1941 г. немцам удалось прорваться к Финскому заливу между Стрельной и Урицком (Лигово), а 17 сентября захватить Слуцк (Павловск) и вклиниться в центр г. Пушкина, Военный Совет Ленфронта потребовал от командного, политического и рядового состава 42-й и 55-й армий стойко оборонять занимаемые ими рубежи и не оставлять их без письменного приказа. Этот шаг был необходим из-за заметно ухудшившегося морально-политического состояния войск, особенно 42-й армии. Политдонесения Политуправления фронта от 15 и 18 сентября 1941 г. обращали особое внимание на это обстоятельство. О критическом положении на фронте говорило и значительное количество дезертиров. Только с 13 по 15 сентября в городе по подозрению в дезертирстве были задержаны 3566 человек. В связи с этим Военный Совет издал приказ № 0035, обязывавший всех военнослужащих регистрироваться в комендатуре. Невыполнившие этот приказ считались дезертирами, а гражданские лица, укрывавшие их, предавались суду Военного Трибунала.

Наряду с этим устанавливались три заградительные линии южной части Ленинграда и 4 заградительных отряда для проверки всех военнослужащих, задержанных без документов²⁴. Приказ Военного Совета № 0040 от 19 сентября 1941 г. «Ни шагу назад» предписывал командирам частей и начальникам особых отделов на месте расстреливать оставлявших во время боя передовую и бегущих в тыл²⁵ .

Показателем роста пораженческих настроений был факт «братания» и перехода на сторону противника ряда военослужащих второй роты 289-го артиллерийско-пулеметного батальона 168-й стрелковой дивизии, дислоцированной в Слуцко-Колпинском укрепрайоне²⁶. В этих условиях необходимо было принимать самые решительные и жесткие меры, и Жуков это сделал.

5 октября 1941 г. Военный Совет Ленфронта издал приказ, в котором предписывалось строжайшее наказание виновников «братания», а также принимались меры с целью предотвращения подобных фактов в будущем. В частности, в нем говорилось:

«...6) по всем изменникам, пытавшимся совершить предательство, завязывать переговоры с противником и перейти на сторону врага, открывать огонь без всякого предупреждения и уничтожать всеми средствами, 7) командиров и комиссаров подразделений, в которых будут иметь место предательское «братание» и измена, арестовывать и предавать суду военного трибунала, 8) ОО НКВД Ленфронта