опустив голову, стоит Дунька, ее корова, с бычком Федькой. Расстроенная баба Нюра увидела наши всклокоченные головы и, обращаясь уже к нам, продолжила стыдить Дуньку:
— Вы только посмотрите на эту бесстыдницу. Ей мало того, что она убежала из дому, бродила по округе, рискуя своим и Федюнькиным здоровьем, так она пропадала неведомо где и таскала бедную кроху за собой. — Баба Нюра протянула к нам руки, ища поддержки.
Правда, кроха была почти одного роста с бабушкой, но вел он себя и правда как малыш: он радостно болтал головой, а один раз даже умудрился лизнуть бабушку в лицо.
Дунька смотрела то на бабу Нюру, то на нас, то, виновато, на Федьку. Мы, спросонья совсем обалдевшие, все-таки поняли, что веселая жизнь в нашей Малиновке, похоже, обеспечена нам на все лето. И даже позавидовали Элен, которая побоялась наших комаров и осталась ночевать в доме.
— И что вы думаете, люди добрые, — продолжала баба Нюра, — ушла, и где уж ее только не видели: то пятью верстами справа от Малиновки, то десятью — слева… я бедного Дмитрия загоняла в поисках.
В этом месте бабушка нагнула голову Федора, встала на цыпочки и поцеловала кроху в лоб, в белую звездочку. Потом баба Нюра опять повернулась к нам и продолжала гневную речь про бес печную мать, которая из-за своего свободолюбия подвергает риску здоровье и жизнь Федечки. Она так увлеклась, что не заметила, как Дунька и Федя исчезли за поворотом. Когда же они скрылись из виду, мы все не выдержали и засмеялись. Тут уж и баба Нюра поняла, что ей опять маяться от тревоги.
Так в этот день наше утро началось в четыре часа. Мы увидели, как край неба становится прямо на глазах все светлее, как показался краешек солнца и оно медленно стало подниматьcя все выше и выше. Громче запели птицы, заиграл на пастушьем рожке Михеич, замычали коровы, которых хозяйки выгоняли пастись. А мы с Васей поняли: если бы нас не разбудила баба Нюра, что-то самое главное прошло бы мимо нас — восход солнца!!! Ведь некоторые люди так и проживут и не увидят его.
Петя В.
Как же это так получилось, что мы уже перешли в четвертый класс, а восхода солнца ни разу в жизни не видели? Кто виноват?
Вася П.
18 июля. День начался с переполоха. Как говорит папа, когда что-то происходит странное и не обычное, то, по теории парности больших флуктуаций, жди еще чего-то подобного. Вот и случилось.
Сегодня все СВОИ собрались за завтраком у бабы Нюры. Не было только Мурзика и Борьки.
Через час мы забеспокоились и в поисках разбежались в разные стороны. Их не было нигде! У девчонок уже глаза были на мокром месте. Когда и мамы начали всхлипывать, баба Нюра за охала: «Никак супостаты моего Борика поймали-и-и…» На что Басин папа логично заметил:
— Борька наш мало отличается от гончей собаки. Поймать его на еду мог только слепой, так как зрячий никак не может соблазниться на это контурное изображение поросенка… — но он тут же осекся, увидев горестное выражение лица бабы Нюры.
— Этим нехристям все нипочем, вон народ говорит, что они курган стали зачем-то разрывать, там, где разбитый колокол с разоренной церкви захоронен. Ой, страсти какие, — запри читала баба Нюра. — Там в войну в окрестных лесах бои были тяжелые. Так эти чужаки покопают, покопают, как свинья носом, а кости и черепа погибших солдат поразбрасывают. Мужики захоранивают, где найдут. А еще муравейники зачем-то старые поджигают, а потом разрывают, раскапывают. Видать, надо в район в милицию сообщить, а то мужики уж готовы сами их поймать и поколотить… Знающие люди-то говорят, что они там ищут немецкие каcки, награды, оружие всякое. Вот страсти-то какие, — утерла баба Нюра слезы фартуком.
— Баба Нюра, — со слезами на глазах мама стала уговаривать старушку, — не беспокойтесь, Борьку им ни за что не поймать, вот Мурзика…
Мама заплакала как маленькая.
Еще бы немного, и я не знаю, что было бы.
Но тут соседский Пашка, который шел с удочкой со стороны озер, заглянул к нам через забор и сказал:
— Ну там ваши дают. Такой концерт закати ли! Мурзик лапу всем подает, правда, только за рыбу, в пустое ведро воет, а Борька его сажает на себя и катает по кругу. Ну, ваш кот артист! Он уже и поросенка на рыбу подсадил, раньше Борька сырую рыбу не ел.
Мы было бросились к берегу, но, похоже, представление закончилось, потому что артисты уже подбегали к дому. Борька как-то сразу понял, какое у бабы Нюры настроение, и юркнул в сарай, а Мурзик растянулся вверх брюшком и задремал… в лучах солнца и своей артистической славы.
— Слушай, Вась, тут действительно просто какая-то аномалия, разлом какой-то, что ли, прошептал я другу. — Таких разумных животных нам не приходилось видеть нигде, ну про сто живут самостоятельной жизнью, и все! Или это вредное влияние наших семей? Все, даже поросята, норовят стать личностью!
— А что, мне это даже нравится! Вот только они стали от нас частенько сбегать, наши артисты, — ответил мне Петин. — Мурзик от выступлений стал таким толстым, что Борьке его скоро будет не поднять.
Петя В.
Да, Петя, как всегда, самое главное рассказал скороговоркой. Эти странные люди на кладбище… Петя промолчал о том, что мы решили раз работать план по изучению поведения «мрачных», как мы теперь их называем. Первое, что мы сделали, так это забрались в паутину и нашли там сведения о том, что, кроме поисковиков, которые находят и перезахоранивают наших солдат, есть еще «черные» копатели, их еще зовут гробокопателями и свинарями. Они ищут оружие убитых солдат, но больше всего их интересуют захоронения немцев, потому что на черном рынке за немецкое оружие, награды, каски дают большие деньги.
— Разведка — дело хорошее…. - сказал Петя, только там есть один камень преткновения — это то, что живут они в таком жутком месте — на кладбище…
— Тут уж ничего не поделаешь, — ответил я ему, — для разведки места не выбирают.
Вася П.
19 июля. Мы несколько дней не вспоминали, а вернее, не говорили о том, как нас опозорил перед всей деревней Вовка по кличке Соловей разбойник. Потом уже мы узнали, что он сын конюха дяди Димы, очень доброго и улыбчивого человека. Как только у такого человека мог родиться такой сын?
Сегодня с утра мы вдруг глянули друг на друга и сказали одновременно: «Едем!» И вывели велосипед. В дальней стороне села были такие замечательные горки, а за селом — длинный пологий спуск. Правда, путь к ним лежит мимо дома Соловья-разбойника. Но нас это не остановило.
Мы ехали по деревне и держали, как говорят американцы, улыбку. Не хотелось бы мне, чтобы кто- нибудь сфотографировал нас в это время. Вдруг Вася мне говорит: «А как ты думаешь, что это значит 'праздновать труса'?» Если бы я не держался за руль, я бы ему прямо врезал. Я и так еду, а у самого сердце стучит прямо где-то в голове. А тут этот интеллектуал. Но в это мгновение мы уже подъезжали к логову Соловья.
Вовка стоял на дороге и ждал нас. Тут я и понял, как праздновать этого самого труса. Мои руки стали выворачивать руль в сторону, но Вася так громко и отчаянно заорал: «УРА!» — что я невольно выпрямился и направил велик прямо на Соловья. Вовка отскочил в сторону, а за ним поперек дороги лежала доска гвоздями вверх. Это просто какое-то заколдованное место. Мы резко затормозили и опять, как из катапульты, вылетели из седел и приземлились на пыльной обочине. Когда я выбрался из-под велосипеда, то увидел, что Соловей сидит на Васе верхом и наотмашь бьет его кулаком в лицо. Я не помню, как вцепился зубами в Вовкино плечо. Помню только, как вдруг правый глаз у меня будто взорвался! Только потом я
