Лина упала обратно на подушку в изнеможении. Нет, слишком много для одного раза. Слишком много противной и не слишком убедительной информации.
Через пять минут ей скажут, что на американских фермах вместо барашков и поросят выращивают русских младенцев и режут их в угоду всесильному зловещему BSOM, и откармливают их мясом хай-стэндов. И что, этому она тоже должна верить?
– Хватит, – попросила она жалобно. – У меня уже голова пухнет. Можно, я просто полежу полчасика? А потом позавтракаю.
– Пообедаете, – уточнил Иконников. – Уже время обеда. Вам принести еду сюда или в общую столовую пойдете?
– А что, можно в общую? – Лина недоверчиво прищурилась.
– Конечно, можно. Почему бы и нет?
– Тогда в столовую! А Умник там будет?
– Нет. Он в другом крыле. Там своя столовая.
– Понятно… А меня в ту столовую не пустят?
– В ту – нет. Извините, у нас определенный режим, с этим приходится считаться.
– Опять понятно… – Лина тяжело вздохнула. – Ладно, тогда буду обедать здесь. Я так думаю, что не увижу Умника еще сто лет. Если вообще когда-нибудь его увижу.
– Вы так хотите с ним встретиться?
– Очень хочу! – настойчиво сказала Лина. – Просто до смерти хочу. Пожалуйста, доктор!
– Ладно. Если вы так настаиваете… – Иконников развел руками. – Это можно устроить. Увидите своего Юрия уже сегодня.
– Ура! – завопила Лина, вскочила с кровати, обхватила шею доктора руками и чмокнула его прямо в лысину. – Вы прелесть, доктор, вы просто лапушка!
Иконников смущенно крякнул и порозовел.
В палате Лины имелось все, необходимое для минимально комфортной жизни – кровать, пара кресел, прямоугольный стол из настоящего дерева, холодильник, кондиционер, санузел с душевой кабиной и даже минисауной. И, слава Богу, мультикомп – русского производства, незнакомой модели, но на удивление приличный – пожалуй, даже лучше того, что остался у Лины дома. Не было в комнате только окна. А дверь была прочно заперта.
Лина немедленно врубила компьютер, пробежалась по каналам телевидения, изумилась, без труда поймав три десятка американских программ, еще больше удивилась, когда безо всяких ограничений вышла в мировую сеть. Хм… Забавно.
Из США русские сетевые ресурсы были почти недоступны, подлежали жесткой цензуре и категорически не рекомендовались для пользования. Это объяснялось какой-то там временной поправкой Конгресса, принятой против России и Китая и направленной против тоталитарных режимов в этих странах. Газеты и телевидение США отзывались о России исключительно неблагожелательно – по их словам, худшего противника демократии в мире не существовало. Не то что Лина на все сто процентов доверяла телевизору. Просто ее мало интересовала Россия. Она почти ничего не знала об этой стране, да и не хотела знать.
То, что в русскую сеть просто так не влезешь – это она знала точно. А тут пожалуйста: полсекунды, и ты уже в американском WEBe, и все работает, все летает без малейших задержек, словно она сидит не в дикой Раше, а в родном Квинсе.
Лина подключилась к мэйл-серверу, получила письма – те, что пришли к ней в последние дни. Хотела даже написать пару ответов, но передумала. Что писать? Что она в плену русских спецслужб? Мол, спасайте меня, ребята, вытягивайте из когтистых лап бурых медведей? И кто ее будет отсюда вытаскивать? Уроды из СГБ? Нет уж, спасибочки, обойдемся. К тому же Лина имела подозрения, что ее письмо может принести адресату серьезные неприятности. Были у нее на то основания. И пропаганда тут не при чем – она на собственной шкуре познала, что значит попасть под пристальное внимание джиннов. Ни к чему подставлять друзей – с ходу, не разобравшись что к чему.
Нужно спросить у Умника. Сегодня они встретятся, и он расскажет ей все обо всем.
Упитанная тетушка в белом халате прикатила обед на никелированной тележке. Опять забавно – что, эти русские не могут сделать стандартную линию пневмоподачи? Зачем нужен специальный человек, чтобы разносить пищу, здесь ведь не ресторан, да? Или это невозможно из соображений секретности? Обед состоял из темно-красного супа с разболтанными в нем сливками, («борщ» – так назвала его медсестра), риса с овощами, здоровенного куска жареной форели, клубничного, очень свежего на вкус сока, маленькой пиццы – почему-то с творогом («ватрушка» – сказала тетушка смешное слово, показав на пиццу пальцем).
М-м, как вкусно! Лина съела все до последней крошки – проголодалась жутко. Не ела она, как выясняется, больше недели – кормили ее, вероятно, внутривенно. Хотела попросить еще добавки, но похлопала себя по пузику, раздувшемуся от обильной трапезы, и решила что хватит – обжорство суть штука вредная. Только сказала тетушке, вернувшейся за посудой: «Спасибо, мэм». На что тетушка ответила: «Не за что». Хи-хи, смешно. Прямо как у мексикашек – ты им: «Gracias» [13], а они тебе: «De nada» [14].
Иконников сказал, что встреча с Умником состоится в шесть вечера. Пока же время неспешно, черепашьими шажками ползло к четырем, и Лина убивала его как могла. Снова влезла в Инет, попыталась добраться до любимого своего портала новостей FOXNEWz – фигушки, за так не пускают, платить надо. Мелочь, конечно, двадцать баксов в год, но откуда их взять? Скинуть со своей карты? На счету еще что-то оставалось, но Лина не сомневалась, что доступ к ее карте взят на контроль СГБ. Джинны, небось, помирают от желания узнать, куда прыгнула на казенном скипере шустрая парочка – мардж Умник и Лина Горны. Пусть помирают дальше. Пусть помрут совсем. Они не просто зверски убили ее отца – они доломали веру Лины в идеальное устройство американского общества. Крушение идеалов – еще одна дыра в душе. Зияющая дырища, которую так просто не залатать.
Лина переключилась на CNN, на телевидение – это, по крайней мере, бесплатно. Что там новенького? Ага-ага, объединенная парламентская группа США, Канады и Мексики завершает подготовку к слиянию
