– Все совсем не так, – холодно сказал Умник. – Слушай его поменьше, Лина. Он тебе еще не такой лапши на уши навешает.
– Не понял… – Миша набычился. – Чего я ей наврал, скажи?
– Большая часть марджей если и совершает преступления, то только самые легкие, пятой степени, типа бутлега, контрабанды компонентов и уклонения от налогов. Потому что марджи – вполне нормальные люди, никто из них не хочет сидеть в тюрьме. На откровенный подлог идут только самые отмороженные, типа этого Витамина, который угробил себя наркотиками и терять ему нечего. Здесь проблема не в марджах, а в хай-стэндах. Они особая каста, они живут в комфортном мире и уверены в своей безопасности – всегда и в любой ситуации. Нужно только быть полностью лояльным государству, соблюдать весь свод законов и действовать по стандарту, предписанными приличиями. И тогда все будет хорошо. Только эта безопасность – разновидность иллюзии. – Юрий взял со стола салфетку и растянул ее перед собой. – Вот она, безопасность в клановом обществе. Выпадешь из клана, и хана тебе. – Он разорвал салфетку и кинул ее куски в стороны. – Вспомни, Лина, как это с тобой было. Штаты – своеобразная страна. Государство создало там идеальные условия для трети своего населения – касты хай-стэндов, погрузило их в иллюзорную сказку, и наблюдает, как они красиво живут и неуклонно вырождаются. Когда-то я никак не мог понять, зачем так делается, что это за хрень такая – неудачный социальный эксперимент, что ли? А потом понял – инерция. Всего лишь инерция. Когда-то идея хай-стандарта оправдывала себя, и в этот стандарт вписывалось не меньше четырех пятых населения. И надобности в марджах тогда не было, потому что хай-стэнды сами удачно работали мозгами. Но одно не учли – не все могут жить в условиях постоянного контроля. Пусть это контроль не явен, не навязчив, но многие чувствуют его спинным мозгом. И начинают задыхаться, ищут возможности к бегству. А куда бежать, скажи?
– К марджам, наверное, – промямлила Лина. – Куда еще?
– Так и получается, – Умник кивнул головой. – Те, кто выпал из привычного социального слоя, то есть маргиналы, начали собираться в коммуны двадцать пять лет назад. Государство смотрело на это без особого удовольствия, первым марджам доставалось крепко. Соединенные Штаты пытались собрать своих блудных детей под крыло, а кончалось это тем же, что прежде – тюрьмой, потому что марджи были готовы отстаивать свою новообретенную свободу всеми способами. Марджи, которых становилось все больше, занимали пустующие гетто крупных городов – такие, как Синий Квартал, оборонялись как могли от полиции и правительственных войск, временами это переходило в настоящие бои. В обществе приличных людей образовались серьезные прорехи: многие лучшие умы покинули свои комфортные дома и подались в маргиналы – бескомпромиссно, без надежды на возвращение. Проводить против них войсковые операции, убивать их в марджевских кварталах было слишком большой роскошью для государства – это грозило нации невосполнимыми интеллектуальными потерями. Оказывается, марджи после своего ухода вовсе не становились тунеядцами и преступниками – они вовсю работали, успешно торговали с приличным обществом, только вот наотрез отказывались вести приличный образ жизни. С последним пришлось смириться – возник некий негласный социальный договор. В результате в Америке появилась новая каста – марджи, или как они себя называют, честные слики. Конечно, BSOM сделало немало, чтобы взять эту касту под свой контроль, но я могу сказать вполне определенно – им это не удалось. Слики в основном не подконтрольны никому. Конечно, им не дозволено шляться в приличных районах с оружием, продавать приличным людям наркотики, открыто совершать махинации. Как только мардж выходит из своего гетто, он тут же становится объектом внимания полиции и BSOM, и вынужден вести себя крайне осторожно, потому что церемониться с ним, как с приличным, никто не будет. Зато дома он сам себе хозяин, и уверен, что никто не подглядывает за ним в щелочку. Слики настороженно принимают чужих, но влиться в их общество не так уж и трудно – большая часть сликов придерживается хиппистских или растафарианских традиций: мир, любовь, секс, травка, все слики – братья-сестры, Джа даст нам всё, и так далее. Переток из хай-стэндов в марджи происходит постоянно, обратно – почти никогда. По официальным данным США, семьдесят пять процентов населения страны живет по хай-стандарту, а остальные проценты только чуть до него не дотягивают. На самом же деле чистых хай-стэндов – около тридцати пяти процентов, еще двадцать пять процентов – чистые марджи. А остальные сорок процентов… Много там всяких – военные, эмигранты легальные и нелегальные, сельское население, которое тоже потихоньку становится отдельной кастой…
– Во шпарит, – восхитился Миша. – Как на лекции прямо. Я, конечно, все это дело знаю, но ты вообще… Одно слово – Умник. Язык подвешен будь здоров.
– Ничего, Лина, не слишком я тебя гружу? – спросил Юрий. – Ты все жаловалась, что я тебе мало рассказываю.
– Отлично. Приятно тебя слушать, все как по маслу. Только вот скажи мне, русский пропагандист Ладыгин, что в устройстве Америки плохого? Ну и плевать, что хай-стэндов не семьдесят пять процентов, а гораздо меньше. Получается так: хочешь – будь приличным, хочешь – подавайся в марджи и живи так, как тебе нравится. Да, так вот мы живем. Где тут проблема-то?
– Проблема в генетике, – сказал Юрий. – Марджи создали самый главный источник дохода Америки, ее гордость – новую биотехнологию. Но именно эта технология неуклонно загоняет Америку в гроб. Дети почти не рождаются в марджевских кварталах, да и у приличных деторождаемость низкая. Генетический груз накопился непреподъемный. Благодаря геноприсадкам средний американец живет больше ста тридцати лет, поэтому депопуляция у вас пока не очень бросается в глаза. Но через три поколения в США могут остаться в основном свежие эмигранты и мормоны, а хай-стэнды и марджи канут в небытие – как белые, так и черные. Не думаю, что это можно считать хорошим результатом.
– Что-то похожее говорил и Вик… – задумчиво произнесла Лина. – Что есть генетический груз, что люди скоро вымрут. Он сказал, что надо создать новый биологический вид человека, и я буду первой представительницей этого вида, типа как Евой. Только все это оказалось блефом. Все врут, все. И ты, наверное, сильно привираешь, Умник. У нас ведь не дураки сидят наверху, они видят, что в стране творится. Они давно предприняли бы какие-нибудь меры.
– Есть только одна эффективная мера – полностью взять под контроль производство геноприсадок и запретить большую их часть. Так, как это сделали мы в России – во имя спасения нации.
– Это невозможно, – Лина упрямо покачала головой. – Просто невозможно. Америка – страна свободной торговли, к тому же ты сам говоришь, что марджей контролировать бесполезно.
– Все возможно, нужна только воля.
– Как у вас, да?
– Хотя бы как у нас. Когда сегодня пойдешь в библиотеку, начни с раздела об алкогольном море. Я думаю, это многое тебе объяснит. – Юрий посмотрел на часы. – Пора разбегаться, кстати.
Они поднялись со стульев все трое одновременно. Юрка поглядывал на Михаила – ждал, видно, что тот отчалит первым. Однако Миша не спешил уходить. Он обогнул стол, подчалил к Лине, приобнял ее и сказал:
