сделать.
— Как! Думать о еде в такое время?
Тем не менее он последовал за Лафайетом во двор замка. Они нашли то самое место, над которым полчаса назад Лафайет совершил свой чудесный полет.
— Она должна быть где-то здесь…
— Ради бога, пойди на кухню и съешь там что-нибудь!
— Послушай, Лоренцо, это может показаться глупым, но я должен найти салями! Без нее я не смогу управлять космическими энергиями. Я не знаю, почему это так. Об этом надо спросить одного бюрократа по имени Прэтвик.
В течение десяти минут они тщательно осматривали двор перед замком, но так ничего и не нашли.
— Слушай, я держал в руках салями, когда влетел в окно? — допытывался он у Лоренцо.
— Откуда я знаю? В это время на мне сидело двое стражников. Я понятия не имел о том, что происходит, до тех самых пор, пока в зал не ворвался этот Ланселот и не потребовал, чтобы ему возвратили его герцогство.
— Нам придется вернуться и узнать насчет салями.
Бальный зал почти опустел. Бывшие сторонники взятого под стражу герцога Родольфо толпились вокруг нового суверена, демонстрируя свою преданность. Лафайет останавливал придворных, повторяя один и тот же вопрос, но тщетно. Люди недоуменно смотрели на него, а некоторые открыто смеялись.
— Все бесполезно, — сказал он подошедшему Лоренцо, который также ничего не узнал. — Подумать только — счастье было так близко…
— Что здесь происходит, Лейф? — раздался за его спиной голос Свайнхильд. — Ты что-нибудь потерял?
— Свайнхильд, ты не видела салями? Ту, что ты захватила с собой из дома?
— Нет, а что? Мы можем спросить у Халка — он ее обожает. В этот самый момент к ним подошел Халк, утирая рукой рот.
— Кто меня спрашивает? — сказал он, икнув. — Прошу прощения, — виновато добавил он. — Вечно меня пучит от салями.
Лафайет потянул носом воздух:
— Халк… ты случайно не
— А она что, ваша была, мистер О’Лири? Тогда извиняюсь. Салями у нас больше нет, но зато дома, в «Приюте нищего», осталось полно ливерной колбасы.
— Все кончено, — воскликнул Лафайет. — Я пропал. Теперь мне не выбраться отсюда.
Он упал в кресло, закрыв лицо руками.
— Дафна, — прошептал он. — Увижу ли я тебя когда-нибудь? Он застонал, представив себе ее нежный облик, легкую походку, голос, прикосновение руки…
В зале наступила странная тишина. Лафайет открыл глаза. Оброненный носовой платок да растоптанные по полу обрывки сигар — вот все, что напоминало о шумной толпе, которая наполняла зал несколько минут назад. Из коридора доносились удаляющиеся голоса. Лафайет вскочил на ноги и бросился к высокой резной двери с массивной серебряной ручкой. Толкнув ее, он очутился в зале, покрытом красным ковром. Впереди мелькнула мужская фигура.
«Кажется, Лотарио», — подумал Лафайет. Или Лоренцо?
Он окликнул его, но не получил ответа. О’Лири побежал по коридору, заглядывая в комнаты.
— Все, как в прошлый раз, — прошептал он. — Все исчезли, и я остался один. Почему? Как?
В боковом коридоре послышались чьи-то шаги. Лафайет увидел коренастого, плотного человечка в зеленых кожаных штанах и клетчатой спортивной куртке, возглавлявшего группу служащих «Аякса».
— Спронройл! — окликнул О’Лири начальника отдела обслуживания заказчиков. — Слава богу, хоть кто-то живой!
— А, привет, Длинный. Ты уже здесь! Мы с ребятами прибыли сюда, чтобы побеседовать с Крупкиным…
— Он заключен в подземелье…
— Вот как? Слушай, мы на полфазы не совпадаем по времени с Меланжем, так спокойнее работать — никто не мешает. Но как ты сюда попал? Когда тринадцатая модель вернулась на «Аякс», мы решили, что ты передумал и…
— Об этом долго рассказывать. Послушай, Спронройл, я хочу тебя кое о чем попросить. Крупкин дал вам чертежи корабля «Травелер». Не могли бы вы построить его для меня? Я бы тогда вернулся назад, в Артезию…
— Исключено, приятель. — Спронройл в испуге замахал обеими руками:
— Если мы пойдем на такое, Центральная обрушится на нас, как вагонетка с ураном!
— Центральная! Отлично! Соедините меня с Центральной, чтобы я все им объяснил…
— Ничего не получится, Длинный. Пинчкрафт только-только уладил один щекотливый вопрос с бюрократом из Центральной по имени Фэнвик или что-то в этом роде. Нас, видишь ли, обвинили в том, что мы выдали Крупкину сверхсекретную информацию космического значения. Нам еле удалось замять это дело, так что мы ни за что не будем тревожить этот гадюшник, можешь мне поверить!
— Но… где все остальные?
— Мы доложили Центральной о том, что здесь происходит. Похоже, Крупкин использовал материалы, которые мы ему поставили, для создания устройства, при помощи которого он мог влиять на вероятностные напряжения. Он взял и выдернул в Меланж парня по имени Лоренцо. Хотел использовать его, чтобы заманить в ловушку леди А. Надеялся, что так он сможет заручиться поддержкой герцога Родольфо, который был готов на все ради упомянутой дамы. Но он что-то не рассчитал — началась цепная реакция: он получил Лоренцо и в придачу еще десятка два молодцов из параллельных континуумов. Что тут началось! Но в Центральной быстро сообразили, что к чему, и отправили перемещенных лиц назад, домой. Не представляю, зачем они тебя оставили здесь, в полуфазе, где вообще нет жизни!
Лафайет прислонился к стене и закрыл глаза.
— Я обречен, — прошептал он. — Все ополчились против меня. Но… но, может быть, если я вернусь вместе с вами на «Аякс» и сам поговорю с Пинчкрафтом, он что-нибудь придумает?
Наступившая тишина показалась О’Лири подозрительной. Он открыл глаза. Спронройл исчез, коридор был пуст. На ворсе голубого ковра не осталось даже отпечатков ног на том месте, где он стоял за минуту до этого.
— Голубой ковер? — недоуменно пробормотал Лафайет. — Мне почему-то казалось, что он был красный. Я только раз в жизни видел такой голубой ковер: это было во дворце Лода..
О’Лири бросился по коридору к лестнице. Перескакивая через ступеньки, он спустился вниз и, выбежав на занесенную песком площадку, обернулся. Над входом в здание он увидел покосившиеся голубые буквы: ЛАС-ВЕГАС ХИЛТОН.
— Да, так оно и есть, — прошептал он. — Это именно та гостиница, которую Горубл подарил Лоду. А значит… значит, я вновь в Артезии!
Он вгляделся в расстилающуюся перед ним пустыню.
— Или… или это еще одна несуществующая страна? Ну, что ж, придется самому все выяснить, — сказал он. — Отсюда до столицы двадцать миль по пустыне. Пора в путь.
В небе занимался рассвет, когда Лафайет, покачиваясь, подошел к таверне «Одноглазый» на западной окраине города.
— Рыжий Бык, — прошептал он охрипшим голосом и постучал в тяжелую дверь. — Пусти меня.
Ответа не последовало. За закрытыми ставнями не было слышно ни звука. Лафайет похолодел.
— Никого, — пробормотал он. — Город-призрак, покинутый континуум. Они убрали меня из Меланжа, чтобы я не нарушал уравнение вероятностей. Но вместо того, чтобы отправить домой, они бросили меня…
О’Лири заковылял по пустынным улицам. Впереди, за высокой стеной, возвышался королевский дворец. Он остановился перед маленькой дверцей и нерешительно толкнул ее.
