устраивать? Они же все втихаря делают. Где потише, за городом. Где ничего не видно, ничего не слышно. Так что брехня все это. Их всех положил один. Это я точно знаю, у меня шурин мент, он мне все по пьяному делу рассказывает. Представляешь, говорит, этот голыми руками разорвал несколько человек, а остальных из автомата перебил. Один всех. Как это можно руками человеку голову оторвать? С ума сойдешь, если представишь такое. 'Да, наследил я, порядком наследил, – подумал я. – Кровавый след тянется'.
– И что, поймали этого Франкенштейна? – спросил я, демонстративно зевнув.
– Поймаешь его! Шурин говорит, всю ментовку на ноги подняли. Из Москвы следственная группа прилетает. Фээсбэшники всю плешь переели, роятся повсюду – как мухи. В общем, творится черт-те что.
Я промолчал, давая понять, что разговор меня больше не интересует. Назойливый водитель, не обращая на это внимания, хотел было продолжить, но, на мое счастье, мы приехали. Быстро расплатившись, я, подхватив сумку, выбрался из 'тройки' и отправился в Володину квартиру.
Я так устал, что едва переставлял ноги. Как назло, лифт не работал, и пришлось все семь этажей топать пешком. Спать хотелось ужасно. Глаза сами собой закрывались. Засыпая на ходу, открыл дверь. Прошел, пошатываясь, через прихожую и зажег свет в гостиной.
Сон как рукой сняло.
В гостиной меня поджидали Сан Саныч Трежилов и Текс Морави. Лучший оперативник РУЭ целился в меня из пистолета.
Глава 18
Увидев выражение моего лица, Морави злорадно усмехнулся:
– Что, не ожидал? Думал, я тебя здесь не достану? Я же предупреждал тебя, Джаггер, что ничего так просто не оставляю, – сказал он по-русски, не спуская с меня глаз.
– Летел за тридевять земель, чтобы свести счеты? У тебя в роду кровных местников не было случайно?
– Были, были. Мы, поселенцы с Ароса, не прощаем обид. Но не только это привело меня сюда.
– С этого бы и начинал. Властитель послал? За элементом 'икс'?
– Я сам послал этого Властителя! Ко всем чертям послал! Я сам по себе, и никто мне не приказывает.
– Особенно после того, как я разрушил психотронный передатчик и гипобомба уже не угрожает твоей голове, – сделал я предположение. Лицо Морави перекосилось от злобы. : – Так это ты устроил? Взорвал полцентра РУЭ?
– Ты должен быть мне признателен за это. Я избавил тебя от участи марионетки. – Это тебе зачтется. Так и быть, я не убью тебя, сварив в котле. Я просто сдеру с тебя живого шкуру.
– Не пугай других, и сам не будешь бояться, – предупредил я Морави, внутренне содрогнувшись от его угроз.
В этот момент в разговор вступил молчавший' до сих пор Трежилов. Услышав слова оперативника РУЭ, он забеспокоился:
– Послушайте, мы так не договаривались. Уговор был: я вам нахожу Джаггера, вы у него забираете то, что вам принадлежит. После этого вы оставляете Джаггера мне, как, впрочем, и его Сумочку.
Морави, полностью проигнорировав слова Сан Саныча, взглянул на сумку- броню.
– Медленно, спокойно брось мне под ноги свою броню, – приказал он, угрожая энергопистолетом.
– Как вам? – возмущенно заверещал Трежилов. – А мне? Я вам что, 'шестерка'? Если меня наколете – вам конец. Из-под земли достану, из-под корней вырву. Я в законе и в этом городе хозяин. Да я вас…
Договорить Трежилову Морави не дал. Он, продолжая целиться в меня, левой рукой внезапно схватил Сан Саныча за горло. Трежилов захрипел. Морави сжал сильнее, и главарь бандитов беспомощно замахал руками, став на колени. Морави ухмыльнулся взглядом садиста и последним движением руки сломал шейные позвонки Трежилову. Послышался хруст костей, и тело Трежи-лова отлетело к окну, отброшенное Морави.
Взгляд оперативника РУЭ на долю секунды отвлекся от меня, и я этим тотчас воспользовался. Я, собрав все силы, стараясь как можно более эффективно использовать свои умения и навыки, подпрыгнул и, молниеносно развернувшись, в воздухе выбил ногой пистолет из руки Морави.
Выбитый пистолет, словно камень, выпущенный из пращи, пролетел через всю комнату и, разбив стекло, вылетел на улицу. Приземляясь, я, прибавив к удару силу вращения, силу инерции, другой ногой ударил Морави в корпус. Того отбросило к противоположной стене.
Мой удар оказался недостаточно эффективным. Морави молниеносно вскочил. В руках он держал нунчаки-ножи – страшное оружие. Моя же сумка отлетела под кресло. Достать ее оттуда быстро не представлялось возможным без опасения получить удар нунножами в спину.
Я, занимая наиболее выгодное положение, мягко, крадучись приблизился к моему врагу. Морави сделал молниеносный выпад. Стальной веер нунчак-ножей едва не отрубил мою правую руку. Я, с трудом увернувшись, отскочил в сторону. Морави вновь ударил. Телевизор градом осколков разлетелся от встречи с нунножами. Я, стараясь увернуться от новых вееров-серий нунчак, с трудом уклоняясь от встречи со стальной смертью, отступал. Зацепившись о торшер, упал. Морави торжествовал: наконец-то я ему попался. Он криво усмехнулся, отчего его лицо, обезображенное шрамом, стало вовсе отвратительным. Но радовался оперативник РУЭ рано. Когда Морави взмахнул веером нунчак- ножей, желая добить меня, беспомощного, распластанного на полу, я, схватив стальную стойку торшера, отбил его удар. Посыпались искры, и я, не давая моему врагу опомниться, вскочил на ноги и нанес несколько сильных ударов стальной стойкой.
Морави, с трудом отбивая мои удары, стал отступать к окну. Я, двумя ударами о пол отломив абажур и подставку, ловко перекидывая стальную трубку из руки в руку, двигался на него. Шансы наши с Морави, после того как я обрел оружие, уравнялись, и я ждал, когда мой противник ошибется. И дождался. Морави сделал неверный выпад и встретился с моим оружием. Стальная трубка- копье с силой врезалась в его грудь, и Морави, выбив телом стекло, вылетел на улицу. Я хотел подбежать и посмотреть на результат своего удара, как вдруг был остановлен громким выкриком, раздавшимся, словно выстрел, за моей спиной:
– Стоять! Дернешься – сделаю из тебя решето. Я замер, так и не дойдя до разбитого окна.
– А теперь брось железо на пол и медленно, без резких движений поворачивайся.
Мне ничего не оставалась, кроме как подчиниться и, бросив стальной стержень, медленно обернуться. В меня целился из 'Калашникова' спецназовец. Он был в черной форме, бронежилете и маске. Я еще не успел до конца оценить свои шансы в этой ситуации, как в комнату ворвались еще несколько бойцов спецназа. Я был безоружен .и, пока еще не решив, как себя вести с этими людьми, не стал сопротивляться.
Спецназовцы влетели как вихрь в гостиную, и я через мгновение упирался лицом в стену. Ноги мне раздвинули на три ширины плеч, а руки, завернув за спину, сковали наручниками. При этом все действие сопровождалось отменной бранью. Наконец я был, по мнению спецназовцев, полностью обезврежен, и один из них доложил по рации: 'Все, взяли'. Из динамика донеслось:
'Ничего там не трогайте, этого в машину и в отдел'. Спецназовец ответил: 'Понял, – и добавил: – Тут труп мужчины. Вовчик говорит, это Трежилов. Надо бы следственную группу
