От глаз его разбежались лучистые морщинки. Мне подумалось, что уж этот удивительный парень знает все: о мертвецах, о моем соревновании с Лютеном, о зарубленных аснатарах.
О Тепехе и Иштване.
О других мирах.
– Вот и все, – объявил я, глядя в равнодушные слепые глаза. – Дело о монополии на чудеса закончилось.
– Не совсем. Остался еще один невыплаченный должок.
Воздух сгустился и потемнел. Из пустоты выскальзывали тени: армия тьмы, которую я оставил у подножия башни, пришла за мной. Безмолвные фигуры окружили нас.
– Ну, господа, – улыбнулся я. – Это уж слишком! Ваше время – ночь, уходите! Вы ничего не сможете мне сделать.
Тени обрели лица. Людей, Иштван, Белая Венди… Марченко, Лютен, ассасины – все они шли ко мне, и в их глазах застыл мрачный вызов.
Ненависть и талант – страшная сила. Прощальное проклятие некроманта настигло меня.
– Что мне делать? – обернулся я к перевозчику.
– А ты как думаешь? – пожал плечами тот. – Освободи их! Иначе тебе никогда не расстаться с этими тенями.
Что ж, решил я. Это будет правильно.
И шагнул навстречу темному воинству.
– Эта история закончена, ребята! – сообщил я им. – Всем спасибо, друзья. Счастливого небытия!
Призраки недоуменно переглянулись.
– Мы свободны?
– Ну конечно!
Грянула музыка: залихватская и веселая, бравурная и жизнерадостная – та, что сверкающей нитью пронизывала эту историю. Сияние вечности развернулось над армией тьмы. Чистые и грязные, убийцы и святоши – все отбивали чечетку, празднуя счастливый конец романа.
Откуда-то сами собой родились слова:
Венди, хватит трагичного вида!
Знай: любви не страшны кинжалы.
И забудь эту глупую придурь:
Создавать и искать идеалы!
Синее небо развернулось над башнями Ведена. Прозрачный шелк облака зацепился за шпиль, да так и повис на нем.
– Мы уже дома? – спросила Света, приоткрыв один глаз.
– Дома.
– Чарово! Никогда не думала, что так люблю Веден. Не буди меня, ладно? И купи пирожков каких- нибудь, жрать хочу – просто умираю!
Примечания
1
Бернадетт Флинн – легендарная исполнительница ирландских танцев, лучшая танцовщица всех времен, миров и народов.
2
Для особых зануд: существуют два календаря – церковный и дзайанский. Церковный очень сложен, отсчет времени идет со дня рождения Заратустры (это около шести тысяч лет тому назад), а дни обозначаются примерно так: «день Гош месяца Михра» или того хлеще: «день Дайя при дне Дэн месяца Дайя». Пользоваться им без страха свернуть мозги невозможно. Дзайанский же родился случайно. Три дзайана-волхва заблудились в пустыне. Силы у них кончились, но, на их счастье, в небе проглянула звезда. Идя за ней следом, дзайаны выбрели к дому некоего простолюдина. У того как раз родился ребенок. Счастливый отец накормил гостей, а узнав, что тем нужна магическая энергия, предложил своего новорожденного сына в манары. Наброшенный поводок дал невообразимо много маны: ребенка ждала удивительная судьба, теперь, правда, уже никто не знает какая… Дзайаны щедро расплатились с хозяином. Впоследствии, когда один из них создал новый календарь, в качестве точки отсчета он взял дату рождения этого мальчишки. И это при том, что толпа королей, императоров, святых и пророков на коленях умоляла об этой чести.
3
Степени дзайанов по возрастанию: неофит, знаток, мастер, грандмастер, аватар магии.
4
Ясниец – государственная религия такая, – аналог нашего зороастризма.
5
По яснийским канонам, тело умершего человека нельзя закапывать в землю, бросать в воду или сжигать, чтобы не осквернить одну из первостихий. В башнях безмолвия над покойниками проводят ритуалы,
