Мы вернулись в коридор, ведущий к лаборатории, там уже крутился инспектор. Похоже, о недавней бойне Винченцо великолепный и не подозревал.
– А, голубчики-соколы! – обрадовался он. – Бегемоты-крокодилы! А я-то думаю, куда вы запропастились?
– Мы определяли меру мирской любви к господу, – кротко сообщил аснатар. – Желаете подискутировать?
– Нет, товарищи понятые. Я господа люблю совершенно бескорыстно. Что с вами случилось?
Я рассказал о нападении цербера. Винченцо слушал внимательно. Морщины на его лбу то собирались в гармошку, то разглаживались, словно играя «Подведенские вечера».
– Тварь пряталась где-то здесь, – уверенно объявил он. – Где именно? А! Здесь много клеток! Она сидела в клетке!
– Гениально. – Мы не удержались от аплодисментов.
Винченцо раскланялся. Его вдохновляла новая версия:
– В какой же клетке сидел цербер? – бормотал он. – Клеток много, надо вызывать экспертов… Но! Путем умозаключений я прихожу к выводу, что ныне эта клетка пустует. Вот оно! Моя Гертруда, удались и ты! Надо найти пустую клетку!
– Эта, – указала Светка на решетку, возле которой мы стояли.
– Сударыня, надо подходить системно. Разобьем коридор на квадраты, начнем с самого начала.
– Так она открыта! И вот… следы когтей, шерсть… он недавно линял! – Света подняла за хвост дохлую змею.
– О, эта женская логика! – Винченцо в раздражении закатил глаза. – Только из уважения к прекрасной даме. Офелия, ты честная девушка? – и, открыв решетку, шагнул внутрь.
В молчании мы последовали за ним.
– Как, интересно, Вениамина раньше не съели? – . проворчал я, рассматривая замок. – Такая безалаберность… Замки только что зубами не открываются.
– Может, он сам открылся? – предположила Света.
– Да нет, не сам… И не ломал его наш дружок. Замок отперт ключом. Или отмычкой, – добавил я вполголоса, разглядывая замочную скважину.
Отмычкой… Какому же сумасшедшему пришло в голову выпустить чудовище на волю? И зачем?
На всякий случай мы осмотрели камеру. Выяснилось, что цербера действительно готовили на роль сторожа. В клетке стоял отпертый сейф. В нем мы нашли старую туфлю, стакан с тухлой водой и пачку денег. Все это Семен забрал с собой в качестве вещественных доказательств.
Перед тем как уйти, я попросил дзайану еще раз посветить в камере. Она заговорщицки мне подмигнула, и яркое «елочное» сияние распутало тени по пыльным углам сейфа.
Ха! Вот она – деталь, которую проглядели Винченцо и аснатар. Я склонился над сейфом. Судя по тому, как лежала пыль, кроме найденных «вещдоков», в сейфе раньше лежало еще кое-что.
Коробка.
Или большая книга.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Как и все хорошее, расследование наконец закончилось. Настала пора прощания. Тяжелее всего оказалось избавиться от Семена. Он все порывался нас подвезти – для того, по его словам, чтоб не «остаться старой девой и из-за нас в аду мартышек нянчить». На самом деле, я подозреваю, ему страстно хотелось вымочить мою жилетку слезами, рассказать все новости отдела за последние пять лет… в общем, проделать все те вещи, что обычно проделывают потерявшиеся старые друзья.
Меня это не устраивало. Винченцо и так слишком много. Кроме того, выяснилось, что он не только болтун, но и растеряха. Квитанция из башни безмолвия подевалась неведомо куда. Семен клялся, что у него все учтено и оприходовано, однако, сколько ни рылся в портфеле, так ее отыскать и не смог.
Это наводило на мысли.
Задумчивые.
Ладно, если Семен действительно сунул ее за подкладку… А ну как посеял? Где прикажете искать торговца трупами? Номер башни я не запомнил, а перетряхивать все веденские похоронные конторы жизни не хватит.
Впрочем, теперь это не мое дело. На Вениаминов гонорар я могу не облизываться, а значит, дальше заниматься этим расследованием никакого резона. Все равно для профилактики я устроил капитану роскошный нагоняй. Он в отместку выписал мне повестку на Булочную, семь.
– Приходи завтра, чаю попьем, – и подмигнул загадочно. – У меня к тебе непристойный интерес есть.
– Ну какой интерес, – усмехнулся я, – крыса ты соприматовая? Ты ведь даже до примата не дорос, малахольный.
– Следствие попрошу не оскорблять! – обиделся он. – И вообще, моя Гертруда, удались и ты.
На том и порешили. Иштван отправился «делиться с богом», а мы вернулись на станцию, где уселись на
