была у меня в руках. Это оказались длинные полоски плотной и рыхлой бумаги с логотипом магазина. Я обошла весь торговый зал, наполняя стеклянные коробки, стоявшие на прилавках. Походя приметила и банки с кофе. Вернулась за пакетом, насыпала кофейные зерна в банки. Зерна пахли ошеломляюще, и я припомнила, что сегодня не успела даже кофе попить. И вчера не ужинала…
Услышала смешки за своей спиной.
– Ну и кикимора, – сказал женский голос.
Хихикали две девицы. Одна из них, судя по всему, давшая мне столь нелестную характеристику, была высокой, носатой, с длинными рыжими волосами, видимо, нарощенными – ниже плеч пряди начинали что-то уж слишком сильно блестеть. «Нина» – гласила надпись на бейджике. Другая, худая блондинка, чересчур злоупотребила солярием или искусственным загаром, отчего ее довольно миловидное лицо казалось похожим на пережаренную котлету. Она звалась Маргаритой. Ни одна из девушек не показалась мне сногшибательной красавицей, и я совершенно успокоилась на свой счет. Да, платье на мне сидит странно, заметно, что с чужого плеча. Но к завтрашнему дню я доведу его до ума.
– Поворачивайся, не спи на ходу, – снова скомандовала Диляра. – Сейчас мы с тобой встанем к дверям. Ровно в десять их нужно открыть, причем радостно и с улыбкой, как будто за ними ожидает толпа народа, готовая вломиться и скупить всю продукцию с прилавков. Так положено. И учти, тут везде понатыканы камеры, так что начальство сразу замечает, если кто бездельничает. Стой рядом со мной, я буду тебя инструктировать.
– Значит, так, – продолжала Диля, когда мы заняли позиции у дверей. – В «Эдеме» представлено около трехсот марок косметики. Декоративная косметика, косметика для ухода, парфюмерия… Продавцы, конечно, закрепляются за определенными марками, но работать-то придется с клиентом, а не с брендами. Так что знать надо весь ассортимент назубок. Для этого в первые две недели ты будешь посещать семинары. График работы у тебя – два дня работаешь, два дня отдыхаешь, вот и приходи в свой выходной. Натаскивать тебя будут. Рабочий день у нас, считай, двенадцать часов. И все на ногах. Тут любят девушек, в которых жизнь бьет ключом, усвоила? В день будут два перерыва по полчаса. Чтобы ты успела перекусить и выпить чаю. Чай пьем в столовой, из «Эдема» – ни шагу! Принеси сюда все, что тебе нужно, но рекомендую сладкое в столовой не оставлять – слопают и не признаются, кто. И если ты занята с покупателем – ты свою очередь перерыва пропускаешь, поняла? Не скажешь же ему: ах, извините, мне пора чайку с козинаками попить! Поняла? В торговом зале сидеть нельзя!
– Да тут и негде, – пробормотала я, озираясь. – Если только те высокие стулья у стендов с косметикой…
– Верно, негде. А те высокие стулья предназначены для клиенток, которым делают макияж. Внимание, готовность номер один! Митька, ты где ходишь, увалень толстый? Сейчас открываемся!
– Где-где, – пробурчал парень в форме охранника, неспешно подходя к нам. – Сказал бы я тебе. Ну, чего ты суетишься? Чего вопишь?
– Это Митя, охранник. Это новенькая, Настя. Ты ж Настя, верно?
– А чего она такая зеленая? – пробасил Митя, глядя заплывшими глазками на мою многострадальную голову.
– Зеленая, потому что так надо. Макаров приказал, понял?
– Ну, если Макаров, – с сомнением протянул Митя. Он был похож на медведя, который только что вышел из спячки и еще не совсем пробудился от сна.
– Давай, открывай, – скомандовала Диляра, устремившая взгляд на часы.
Митя распахнул двери. Мы с Дилей застыли навытяжку по обе стороны. Я старательно улыбалась и чувствовала, что уголки губ уже начинает сводить судорогой.
Как и следовало ожидать, никаких покупателей на пороге не явилось.
– Теперь можем продолжать разговор, – сказала Диляра. – Так вот, принято считать, что персонал «Эдема» – одна большая счастливая семья. Тренинги, тим-билдинги, выезды на природу, в боулинг, корпоративы, в общем, все что нужно, чтобы укрепить командный дух. Разумеется, это все чушь собачья, тут за клиентов горло рвут. Так что не советую тебе доверять всей этой чепухе насчет большой счастливой семьи. Тут каждый сам за себя. Главная задача – заманить к себе, к своей марке, богатенькую клиентку. Девчонки так насобачились за время работы, что с первого взгляда определяют перспективную покупательницу и крутят ее на деньги изо всех сил. Как крутить – научат на тренинге. Если не совсем дура – сможешь выжить в нашем серпентарии. Только не забывай повторять слова насчет нашей большой и счастливой семьи! Кстати, об охранниках. Они тоже в эту семью входят. Только им не доверяй особо. Митя – еще ничего, нормальный парень, просто грубиян. Недавно из провинции, еще не попортился. А другой – Саня, сын Акулины, наркоман отмороженный, и еще есть Борисыч, совершенно без башки мужик. Служил в горячей точке и страшно нервный. Но хозяин его держит – одноклассник он его вроде бы. Пошли к стенду, пора.
– А я на какой марке буду работать? – спросила я. – Я бы хотела…
– Ты? – рассмеялась Диляра. – Да ни на какой. И никого не волнует, чего бы ты там хотела. Ты у нас будешь первое время вроде девочки на побегушках. Подай, принеси, убери, вымой. Это уж, подруга, закон такой для новеньких! Так что первый месяц придется поработать за оклад, процента не жди, продажи тебе никто не доверит. Присматривайся, приглядывайся.
Первый день дался мне неожиданно легко. Невзирая на хихикающих Нину и Маргариту, невзирая на то, что мне пришлось убирать за всеми измазанные косметикой салфетки, использованные блоттеры, расставлять обратно снятый со стендов для демонстрации товар и при этом еще «приглядываться» – я была довольна.
Я не подвела сестру. Я вышла на работу, выполняю свои обязанности, справляюсь с трудностями. Она будет мне благодарна.
– Настя! Почему ты не отзываешься? – недоумевала Диляра.
Упс, прокололась.
– Меня никто не называет Настей, – объяснила я.
– А как же тебя прикажешь называть?
– Ася.
Пусть потом Стаська расхлебывает, ничего…
– Ладно, пусть будет Ася. Так вот, Ася, секи фишку, приближается потенциальная покупательница…
К стенду подошла весьма нарядная особа. Несмотря на удушающую жару, свалившуюся с утра на Москву, она нарядилась в жилетик из лисьего меха, леопардовой расцветки джинсы обтягивали кривоватые ноги, высокие каблуки громко стучали по полу. Пальцы особы были унизаны золотыми колечками, с запястий свисали браслеты, на шее красовалось ожерелье в виде надписи «I love you».
– Мне нужен крем, – сказала она, поравнявшись с нами, и тут же цопнула с прилавка банку, стала вертеть ее, рассматривать. Диляра кинулась к ней. Они самозабвенно откручивали крышки с банок, специальными лопаточками доставали сливочно-белую массу, намазывали себе на руки, нюхали, вздыхали, охали, заводили глаза.
– Конечно, от первых морщин…
– Что вы! Мне уже…
– Ах, но вы так молодо выглядите… Такую красоту, как у вас, нужно особенно беречь…
Перенюхав все банки и перемазавшись всеми кремами подряд, леопардовая покупательница перешла к пудрам, затем к духам. Я удивлялась, как ее не обсыплет аллергия. Правда, на все вопросы Диляры:
– Вам отнести на кассу? – она отмахивалась.
– Не надо пока…
Но Диляра не теряла надежды и не ослабляла напора. Она уверяла леопардовую девицу, что ее очень украсит помада бешеного оттенка фуксии, а к ней непременно нужно купить карандашик для губ.
– Диля, – сказала я ей тихонько. – Мне кажется, вон той даме нужна помощь.
Скромно одетая женщина стояла посреди зала и оглядывалась.
– Перебьется, – громким шепотом ответила Диляра. – Джинсы, кроссовки, фе! Ничего она не купит, просто так зашла поглазеть. Не отвлекай меня.
Остальные продавщицы, видимо, считали так же, потому что женщина передвигалась по торговому залу
