цикла, то ли после него. Вывод напрашивается сам собой.
Кармен стиснула зубы.
— Ладно. Раз уж мы заговорили об этом, скажите, зачем вам столько кабеля — наших людей это наверняка заинтересует. Нам кажется, что в условиях подводной жизни область применения таких сверхпрочных материалов весьма ограничена.
Итак, тот самый вопрос прозвучал. Может, он и показался Вэйвишеру бестактным, но ни в манерах разумного дельфина, ни в его ответных словах не было и намека на недовольство.
— Именно из-за особенностей нашей среды обитания мы страшно нуждаемся в кабеле. Скажите, как, по-вашему, мы запускаем корабли в космос?
— Корабли… — Ее удивила внезапная смена темы беседы. — Я думаю, вы поступаете так же, как все: строите свои корабли на орбите из материалов, доставленных на шаттлах.
— Нет. Для нас более практично строить их на самой планете. — «Под водой», — про себя добавила Кармен. — Потом мы запускаем их почти пустыми, заполнив водой только контрольные отсеки. Членов экипажа мы запираем в небольших контейнерах — они пребывают в состоянии искусственной спячки. Группа пилотов ведет корабль к ближайшей гигантской планете, окруженной газовой атмосферой, или, если повезет, к поясу астероидов и целый год занимается добычей льда, которым можно заполнить внутренности корабля. Лед растапливается, корабль наполняется водой, и только тогда остальные члены экипажа пробуждаются от спячки и корабль приходит в рабочее состояние.
— Сложная система, — пробормотала Кармен.
— И очень дорого нам обходится, — сказал пом. — Во время выхода из анабиоза один из двадцати восьми помов погибает.
Кармен застыла.
— Вы, наверное, не горите желанием выходить в космос.
— Океаны на нашей планете глубоки и обширны: мы привыкли плавать везде, где вздумается, наш народ любит свободу передвижения. Так неужели мы будем навеки привязаны к одной-единственной планете?
Его плавники задрожали, задергались, не останавливаясь ни на секунду, и Кармен показалось, что ей удалось заглянуть в загадочные глубины психики помов. «Странно, — подумала она, — как все-таки ловко автоматы-переводчики стирают между нами границы: ведь на самом деле мы такие разные. Интересно, в этом сила техники или ее слабость?» Мысль интересная, но Вэйвишер вывел Кармен из задумчивости. Он успокоился и продолжил беседу.
— Вот зачем нам нужен ваш кабель, — сказал он. — С его помощью мы построим механизм, который будет выводить в космос наши корабли.
И тут Кармен осенило.
— Понятно. Вы хотите построить что-то вроде небесного лифта, да? С орбиты протянете кабель до самой планеты и будете пользоваться им, как лебедкой?
Щупальца пома завибрировали.
— Вам знакомы подобные механизмы? Поразительно!
— Чисто теоретически, — призналась Кармен, пытаясь вспомнить все известные ей научные факты. — Мы додумались до этого, кажется, еще полвека назад. Правда, я не знаю, почему такое сооружение так и не было построено — то ли не нашлось прочного материала, то ли в расчетах была найдена ошибка.
— Теоретически ошибка невозможна. Что касается нас, мы просто-напросто не имели достаточно прочного материала. До сих пор.
— Да, кабель прядильщиков — просто идеально для этого подходит, правда? И все-таки триллион долларов — огромная сумма. По-хорошему, такие деньги платят за надежную информацию. Так что прежде всего нам бы хотелось поточнее узнать, за что, собственно, мы платим.
— Ну что ж, это справедливо, — помолчав, ответил Вэйвишер. — Хорошо. Когда рушрайки провели первый тепловой анализ, мы уже догадались кое о чем. Как вы знаете, кабель становится сверхпроводящим при относительно низких температурах — тогда тепло распределяется равномерно по всей массе. А вот этого вы можете и не знать: при повышении температуры он излучает спектр абсолютно черного тела, но с пустотами, которые указывают на поглощение различных металлов. При дальнейшем повышении температуры даже эти линии исчезают.
— Да, в отчетах рушрайков говорилось об этом. Там были следы отдельных молекул, например, окисла титана и, кажется, еще одного или двух веществ. Я не думала, что они передали эти сведения кому-то еще, кроме нас.
— Они и не передавали. Испытания проводились в открытом космосе, а у нас есть неподалеку зонд.
— Вот как! — Кармен трудно было расставаться с привычным представлением о помах как о наивных, мягких существах. — Кажется, они сделали вывод о том, что это свидетельствует о наличии в оболочке кабеля особой группы металлов.
— Это неверно. Прочность кабеля говорит об однородности его структуры.
— Почему же? Существует множество сплавов, которые гораздо прочнее своих составляющих.
— Верно. Но сплавы не могут быть соединены за счет усиления атомных связей.
Кожа Кармен покрылась мурашками. Значит, подводная технология помов развивалась в первую очередь благодаря их познаниям в области атомной энергии. Вот в чем секрет помов. Вот что они так ревностно держат в тайне от других народов. Если они собираются поделиться этим секретом…
— Значит, вы сами умеете делать подобные атомные сплавы? — робко спросила она.
— Да. — Плавники и щупальца Вэйвишера извивались в неустанном движении: видимо, это признание многого ему стоило. — Сама теория довольно проста — сложно ее применить. Эта теория частично объясняет наличие так называемого «клея». Линии спектра, похожие на линии поглощения металлов, появляются из-за того, что по краям ослаблено электромагнитное сцепление между потоками атомов и оболочками электронов. Перевод достаточно точен, вам все понятно?
— Кажется, все, — сказала Кармен. Какая ирония! Как долго они обсуждали на Астре проблему защиты тайны Космической Прялки — и вот пожалуйста: помы столетиями владели этой тайной. — Я далека от науки, но эти слова мне знакомы. Зачем же тогда вам покупать у нас кабель, если вы сами можете его производить?
Вэйвишер загудел совсем как тюлень — с этим звуком автоматический переводчик не справился. Потом пом заговорил нормально:
— Мы работали только с легкими металлами. Чем выше атомный вес, тем сложнее технология. Если наша теория верна, кабель прядильщиков состоит из совершенно нового вещества, чей атомный вес в триста семьдесят раз выше атомного веса водорода… и его реальная удельная прочность десять в двенадцатой степени фунтов на квадратный дюйм.
Кармен задрожала. Эти цифры в тысячу раз превышали результаты, полученные рушрайками.
— Не верится, — пробормотала она.
— Расчеты верны — плюс-минус десять процентов.
— Нет, я не об этом, просто подумала вслух. — Она воспользовалась паузой, чтобы привести мысли в порядок. — Значит, у вас есть и теория, и расчеты, и модели. И все это вы отдадите нам?
— Да, все материалы при мне. Они записаны на дискете, совместимой с тем аппаратом, который мы передали полковнику Мередиту четыре дня назад.
— Отлично, — кивнула Кармен. — Нам — дискета, а вам — кабель на триллион долларов. Боюсь, для производства такого количества кабеля вам придется поставить огромную массу металла.
— Договорились. — Левое щупальце Вэйвишера исчезло в складках одеяния и вытащило плоскую коробочку. — Думаю, не стоит напоминать, что эта информация является великой тайной народа помов. Не следует делиться ею с другими народами.
— Конечно, — кивнула Кармен, осторожно принимая коробочку. — О самом существовании этих материалов будет известно лишь избранным. Доверив нам свою тайну, вы оказываете землянам большую честь.
— У нас нет выбора. — Вэйвишер плавно шевелил плавниками, и Кармен внезапно поняла, что они потихоньку плывут к переходному шлюзу, где ее ожидал шаттл. — У вас есть то, в чем мы испытываем нужду. Мы предлагаем взаимовыгодный обмен, так что доверие тут ни при чем. Кроме того, ваша военная
