но подсотник с широкой ухмылкой пожал плечами. Этот парень, по наблюдениям Тай, умел весело скалиться в любых обстоятельствах, и она довольно быстро почувствовала в нем родственную душу.
– Выкладывай, – безжалостно повторил маг тоном, не допускающим возражений.
– Светлейший…
– Обойдемся без титулов.
– Стил, я все понимаю… и то, что ради Светоча не жаль и большего количества народа, даже ни в чем не повинного, но все-таки… не слишком ли много смертей сопровождает его путь? Мне хотелось бы услышать, насколько ты сам веришь в его предназначение? Просто чтобы разрешить свои сомнения…
Тай догадывалась, что, в отличие от нее, Эл слышал весь разговор с самого начала и до последнего слова. Она уже знала, как хорошо этот человек видит в темноте, и почему-то не сомневалась, что слух у него развит ничуть не хуже, хотя он об этом и не говорил. Поэтому она нисколько не удивилась, когда засферник ответил. Вынужден был ответить. Ведь камень был брошен в его огород. Повернув голову, он довольно прохладно бросил в сторону Онни:
– Я не набивался на роль вашего Светоча и по-прежнему не желаю ее. Я уже объяснял, почему следую к Ущербным горам. Именно там, по моим расчетам, находится хкаси-телепорт, по-вашему – портал, с помощью которого я смогу вернуться в свой мир.
– Там нет никакого телепорта, – с явной неприязнью возразила Онни. – Круг Причастия – пожалуйста. Страж – тоже пожалуйста. Логово Зверя, в конце концов. А телепорта нет.
– Я не сбираюсь спорить и что-либо доказывать. И вынужден заявить, что, вопреки вашему общему мнению, я не нуждаюсь в вашей помощи.
– Я думаю, ты ошибаешься, – спокойно парировал Гилсвери. – После бойни в Ветрянке Альтаресу ничего не остается, как проигнорировать мой давний с ним договор о невмешательстве и призвать тебя к ответу за содеянное.
– Он настолько плох, этот маг, что не сможет понять, кто это сделал на самом деле?
– Косвенной причиной все равно послужил ты, разве не так? А Альтарес не из тех людей, кто будет разбираться столь дотошно. Это просто не в его характере.
– В таком случае это его проблемы.
– Проблема под названием «Альтарес» не так проста, как хотелось бы. – Маг говорил негромко, но убедительно. – Этот человек относится, что называется, к категории разумных трусов – не лезет на рожон там, где чувствует, что сил его недостаточно, но и не упускает случая эти силы применить. Особенно в своем макоре. Большой ошибкой было бы считать его глупцом, но его ум ограничен фанатизмом, нетерпимостью ко всем, кто мыслит отличными от его представлении категориями. Таких он предпочитает уничтожать – благо власть и политика макора Кордос, исповедующая истинность Пассивной веры, позволяет подобные действия осуществлять на законных основаниях. То есть – безнаказанно. Любимым занятием Альтареса является сжигание еретиков на кострах в воспитательных целях при массовом стечении народа. Да, он верит в Светоча, но по-своему. Не знаю, откуда эта мысль засела у него в голове, но он считает, что только он один может определить истинность кандидата для Крута Причастия.
– Исчерпывающая характеристика. – Никсард, казалось, был удивлен подобной речью. – И часто ему удается… определить истинного кандидата?
– Пока – ни разу.
– Спасибо за информацию, но это ничего не меняет.
– Пусть так. Пусть Альтарес тебя не волнует. Но остается еще Драхуб. Его мерзкая ловушка едва не погубила тебя…
– Эта ловушка нелепа, смехотворна и примитивна, маг, – с едкой горечью заявил Никсард. – Проблема в том, что до той деревушки твой мир так усердно делал из меня отбивную, что я в конце концов перестал понимать, откуда в следующий раз опустится молоток, чтобы еще больше размягчить мне мозги.
– Делал? – проницательно отметил Наместник.
– Именно. – В голосе засферника явственно проступил надменный холод. – Мой организм наконец адаптировался к вашему Закону Равновесия, адаптировался достаточно, чтобы просто его игнорировать. И теперь никто и ничто не сможет меня остановить или помешать мне.
Сотница сплюнула в траву, криво усмехнулась:
– Ты уже забыл, что обязан жизнью моей сестре. В тебе нет даже элементарной порядочности, хальд.
Тай даже приподнялась на локте от изумления. А это-то тут при чем?
– Онни! Что ты себе позволяешь? Как…
Никсард поднял руку, останавливая ее. Тай умолкла, чувствуя себя исключительно неловко от подобной бестактности сестренки. Впрочем, она всегда этим славилась. Онни нужно было родиться мужчиной.
– Я благодарен Тай, – проникновенно сказал Никсард и, приложив руку к сердцу, коротко поклонился в ее сторону: – И я ее должник. Но какое к этому отношение имеет хоть кто-нибудь из вас, кроме нее самой?
«Вот именно», – молча согласилась Тай и, к своему глубочайшему изумлению, почувствовала, как горячо зарделись щеки. От смущения. Вот это да… Давненько с ней подобного не случалось.
Гилсвери скупым движением покачал головой:
– Куда подевалась твоя учтивость, чужеземец, которую ты продемонстрировал в Сияющем?
– Я растерял ее по дороге, маг. К тебе – в особенности. Ты не сообщил мне ни об особенностях ночных дорог в вашем мире, ни о Законе Равновесия…
– Тебе не следовало той ночью покидать Жарл без нас, – отрезала Онни.
