приказание принято. Задавать лишние вопросы было не в ее характере.
Гилсвери сурово глянул на засферника, по-прежнему не проявлявшего видимого беспокойства. Лишь легкую озадаченность. Тот, похоже, еще не понимал, что натворил. Неудивительно – надо быть хааскином, чтобы понять.
– Надеюсь, ты успеешь, чужеземец. И да пребудет с тобой Свет.
7. Колдэн
– Поднимите его.
Тяжелый, властный голос Владыки Колдэна ощутимо всколыхнул застоявшийся воздух Родовых пещер. В тронном зале царил почти полный мрак, если не считать слабого мерцания грибов-гнилушек, издавна причудливыми гроздями раскиданных по каменным стенам, оплетенным бесчисленными нитями грибниц не хуже паучьих сетей. Мрак и тишина. И слабо тлеющие головешки грибов.
Вот уже несколько сотен лет дал-рокты не нуждались в свете после коренного
Воины-чжеры из ритуальной охраны Владыки, в шипастых металлических доспехах, расставленные редкой цепью по периметру зала, напоминали своей неподвижностью статуи. Когтистые черные пальцы сжимали витые двуручные рукояти обнаженных мечей, уткнутых остриями в отполированный за тысячелетия каменный пол, узкие длинные глаза слабо светились в густой темноте.
Хранитель Силы Рода, Посвященный Последней ступени, ловчий маг Драхуб, слабый, как младенец после воскрешения и магического переноса, сотворенного волей Владыки Колдэна, пошатываясь, пытался встать на ноги в круге вызова, размещенного в центре тронного зала. Двое воинов-чжеров, сорвавшись со своих мест, подхватили ловчего мага под руки и, оттащив от круга вызова, поставили на ноги перед троном. Вернее, хотели поставить, но маг просто повис на их руках, не в силах справиться с одурманивающей слабостью, накатывающей на Посвященного обессиливающими мутными волнами.
– Скверно выглядишь, Драхуб, – мощно пророкотал Владыка. – Я не должен был видеть тебя в таком состоянии. Как ты это допустил?
Икседуд коротко махнул рукой, хлестнув заклинанием по поникшей фигуре мага. Сильная судорога выгнула Дра-хуба дугой, затем на мгновение он обмяк. Когда он снова попытался встать, то смог сделать это уже самостоятельно. Чжеры отпустили его и вернулись на свои места, определенные уставом ритуала.
Потверже расставив ноги, Драхуб поднял массивную голову, утяжеленную стальным шлемом, выкованным в виде головы одного из далеких предков дал-роктов – свирепого хищного дал-рокра. Очертания тронного зала были ему привычны, как привычно может быть место, в которое заглядываешь время от времени на протяжении очень долгой жизни. Привычен был и мрак, подсвеченный лишь мерцающими грибами, – для глаз хаска этот мрак был бы сплошным, дал-рокту же света в зале вполне хватало, чтобы различать все в мельчайших подробностях.
В темных, невероятно длинных прорезях глаз мага полыхнул глубинный огонь, дарованный природой всем ночным хищникам. Особое строение глаз не позволяло ему видеть только то, что было сзади, но трон находился прямо перед ним – вырубленное из цельного куска мрамора высокое кресло с вытянутой в два роста дал-рокта спинкой и широкими, как стол, отполированными до блеска подлокотниками. Над самим троном, в воздухе, без всякой видимой поддержки, медленно вращаясь вокруг оси, горизонтально парил меч из макама, испуская темный свет. Легендарный меч Марбис. Обладающий чудовищной мощью, которую вливала в него из столетия в столетия Сила Рода, меч повиновался лишь сильнейшему из Вестников Тьмы – Икседуду, Владыке Колдэна, который в данный момент стоял рядом с троном, опираясь одной рукой на ближний подлокотник, и пристально глядел на ловчего мага. Икседуд был гигантом даже по меркам собственной расы, на две головы превышая самого рослого дал-рокта. Плечи его были необъятны, а запредельная мощь тела вызывала священный трепет. Почти черный цвет его кожи говорил о неизмеримом количестве прожитых лет, как и могучие, выдающиеся вперед челюсти, способные посоперничать с челюстями чарса. Магическая аура окутывала его плотным непробиваемым коконом, в огромных, вытянутых к вискам глазах вместо зрачков тлели красные полосы раскаленного металла. Владыка пребывал в плохом настроении.
Тронное кресло всегда было для Икседуда лишь символом, и он предпочитал принимать доклады стоя. А докладчик должен был позаботиться о том, чтобы Владыке пришлось потратить на него как можно меньше времени. Предельным усилием воли Драхуб полностью овладел собой. Владыка не любил проявлений слабости у своих исполнителей.
– Где раб из-за Сферы, Драхуб? Как получилось, что ты остался без родового меча, без чарса и без жизни, а твои доспехи выглядят неподобающе?
Драхуб шумно вздохнул, широко раздувая ноздри, – напоминание о поражении кипятком ожгло мозг. Когти правой руки царапнули по позорной вмятине на стальном нагруднике, вмятине, в точности повторяющей очертания ладони демона. Он не сменит эти доспехи, пока не убедится, что демон мертв!
– Я упустил его…
– Говори.
– Ты удивишься, мой повелитель. Мне не хвашло времени. Не хватило мгновения, чтобы произнести заклинание. Хотя всем известно, что, когда произносятся слова Силы, время послушно останавливает свой бег и ждет, пока они не будут произнесены… – Маг на мгновение умолк, сжав кулаки в нестерпимом приступе гнева, когти глубоко впились в ладони. На мраморный пол закапала кровь. – Ты еще больше удивишься, повелитель, когда я скажу, что боевой чарс, черная порода не боящихся Истинной Тьмы и Неверного Света, специально выведенная тобой из обычных дракхов для нашей расы, мой боевой чарс… сменил хозяина. Теперь он повинуется чужаку, демону из-за Сферы…
– Говори! – Приказ хлестнул, словно удар освинцованной плети.
– Демон невероятно силен. Настолько силен, что в голову приходят крамольные мысли о Пророчестве…
– У нас нет пророчеств.
– О Пророчестве хасков, повелитель! О Миразре, которого они называют Светочем. О Пророчестве, которое угрожает нашей расе…
Икседуд тяжко вздохнул, устремив взгляд в глубину зала. Он не верил в Пророчество хасков. Но хаски верили в свое Пророчество, а могучая вера, как подсказывал Владыке опыт его более чем длинной жизни,
