— Нет, она выросла в маленьком городишке в Андалусии. Я слышал, иностранцы теперь облюбовали это место, и стоимость земли там выросла впятеро.
— По-моему, я спрашивал Анхелу, — заметил мягким, но непререкаемым тоном Питер.
— Вы можете спрашивать меня. Я знаю об Анхеле больше, чем кто бы то ни было еще.
— Не сомневаюсь, но я спрашивал ее.
— Питер, похоже, у вас проблемы…
— Мигель! — рассердилась Анхела.
— Не знаю, где ты встретила этого парня, Анхела, но, по-моему, ему стоит научиться быть повежливее.
— Я непременно поставлю вас себе в пример, — едким тоном ответил Питер.
— И не ошибетесь. В любое время, когда Анхеле понадобиться помощь, она сможет найти ее в моем лице.
— Вы знаете, что невежливо разговаривать о присутствующем в третьем лице, — заметила Анхела, повернувшись лицом к обоим мужчинам.
— Я просто хочу дать понять, что поддерживаю тебя, — сказал Мигель.
Питер мог биться об заклад, что этот парень совершенно искренен. Когда он смотрел на девушку, в его глазах была только нежность.
— Ты меня не поддерживаешь, а только все портишь, — ответила она. — Если тебе так нужно устроить где-нибудь скандал, пожалуйста, делай это в другом месте, но не в доме моей мамы!
Девушка резко повернулась и ушла в гостиную.
Питер подумал, что Мигель отправится вслед за ней, но вместо этого испанец пробормотал:
— Она меня не так поняла. — Потом он обернулся к детективу и спросил: — А что вы, собственно говоря, тут делаете?
Питер пожал плечами.
— Я друг Анхелы.
— И все?
— Вы, случайно, не выступаете в роли ее приемного отца? — поинтересовался Питер, улыбаясь. Если Мигель воспримет это как шутку, можно будет найти с ним общий язык. — Хотите узнать, насколько чисты мои намерения?
Испанец сузил глаза.
— Я не в том настроении, чтобы играть в словесные игры!
У парня нет чувства юмора, подумал детектив. Хорошо, что Анхела с ним рассталась.
— А я не в том настроении, чтобы выслушивать угрозы. Я встречаюсь с Анхелой, и вам придется это пережить.
— Я — часть ее жизни, сеньор Канингхем. Я попросил Анхелу выйти за меня замуж. Поняли?
— Прекрасно понял, но я понял также, что ваша помолвка была разорвана. В настоящий момент я живу в ее доме, и, думаю, это имеет какое-то значение.
Мигель побледнел.
— Что?
— Если Фернандес вам еще не сообщила, мы живем вместе, Анхела и я. Поэтому вам придется привыкать ко мне, если хотите остаться частью жизни Анхелы.
— Живете… Живете вместе?
— Пожалуй, мне стоит пойти и положить себе еще паэльи.
Питер пошел в гостиную, чувствуя спиной потрясенный взгляд Мигеля.
— Анхела! — мягко позвал он, закрывая за собой стеклянные двери.
В столовой, среди родных, ее не было. В кухне две Джулии мыли посуду и судачили, Питера они не заметили. Он вышел в прихожую. Никого. Девушки не было ни в кабинете, ни в ванной. Даже в спальне матери, куда украдкой заглянул детектив, ее тоже не было. Оставалась комната для гостей.
— Анхела! — Через приоткрытую дверь был виден силуэт девушки, стоявшей у окна. — У тебя все в порядке?
— Почему мужчинам всегда надо утвердиться в своих правах? Это у них в генах заложено? — Ее голос был совершенно спокойным, но правая рука, висящая вдоль тела и сжатая в кулак, выдавала огромное напряжение.
— Послушай, извини, что причинил тебе боль. Мне показалось, что парня следует приструнить.
— Это не твоя забота.
— Ты его защищаешь? Что ж, два очка в его пользу.
— Это не игра, Питер, а всего лишь семейный ужин, — сказала девушка, обернувшись к нему. — Здесь нет победителей или проигравших. Здесь также нет реальных отношений. Отношений между нами. Между мной и тобой. Мы же притворяемся, помнишь?
Но бег адреналина в крови Питера во время спора с Мигелем не был притворством. И желание, охватывавшее его при виде Анхелы, тоже не было притворством. Запах ее духов опьянял его, заставляя забыть, где здесь реальность, а где вымысел.
Он глубоко вдохнул, наклонившись к девушке.
— От тебя хорошо пахнет.
— Не увиливай от ответа.
— Мы говорим о реальности и притворстве. То, что от тебя хорошо пахнет, реально. Видишь? Я понимаю разницу.
Он легко поцеловал девушку в шею.
— Перестань!
— Что перестать?
На вкус она была ничуть не хуже, чем на запах. Такая мягкая и нежная кожа… Неужели все ее тело такое же сладкое?
— Не помню… — Ее голос прозвучал и стих.
Девушка повернулась, ее губы прикоснулись к губам мужчины и раскрылись подобно цветку. Анхела издала тихий стон, который еще больше воспламенил Питера. Он притянул девушку к себе.
— Твои губы слаще меда, — сказал он и снова поцеловал ее.
Он ласкал ее язык своим, чувствуя, как желание, словно электрический ток, пробежало по всем его жилам, когда девушка ответила ему. Прикосновение ее бедер невероятно возбуждало его, и он прижал ладонь к ее спине.
Питер тонул в поцелуе, в ощущении гибкого тела Анхелы под руками. Девушка согнула одну ногу, словно хотела вскарабкаться по телу мужчины вверх, и он не смог противостоять искушению прикоснуться к ее бедру. Короткое платье. Нежная кожа.
Из его головы исчезли все мысли кроме желания соединить два тела в одно, единое. Так, чтобы ее кожа стала наконец частью его тела и он почувствовал полноту слияния.
Питер на ощупь нашел молнию и потянул ее вниз. Платье упало на пол.
Черное кружевное белье. Жажда, тяжелая и горячая, наполнила его вены. Девушка откинула голову назад, когда мужчина стал покрывать поцелуями ее шею, постепенно спускаясь вниз, к груди.
Интересно, подумал Питер, Анхела надела это белье для меня или она всегда носит сексуальное белье из шелка и кружев под обычной одеждой? Каждый из этих вариантов одинаково возбуждал его.
Пышные холмы кремового цвета поднимались из тонких черных кружев. Его язык проскользнул между ними, и Питер почувствовал, как горяча кожа девушки. Анхела задохнулась от наслаждения, и ее пальцы сильнее сжали его плечи. Значит, ей это нравится так же сильно, как и ему. Он покрыл поцелуями каждый сантиметр груди, открытой взгляду, растягивая удовольствие.
— Питер, — прошептала она. — Да.
Девушка повела плечами, и одна из бретелек лифчика упала вниз. Питер опустил чашечку и увидел темно-розовый сосок. Со стоном он коснулся его языком, почувствовав, как удовольствие дрожью пробежало по ее телу.
— Ты прекрасна, — прошептал он и коснулся сладкого бутона своими губами.
Он ласкал его, сосал и играл с ним языком.
