Он постучал по стержню, на котором лежала его левая рука.
– Этот теплопроводящий стержень уходит на несколько километров вниз, и такие стержни размещены во многих подходящих местах моего имения. Я знаю такие стержни и в других имениях. Они увеличивают отток тепла от внутренних областей Солярии к поверхности и облегчают превращение его в работу. Мне не нужны эти жесты руками, чтобы стало светло, но это придает происходящему атмосферу драмы или, как вы заметили, слабый оттенок нереальности. Мне нравятся подобные вещи.
– И часто вам представляется возможность испытать удовольствие от таких маленьких представлений? – спросила Блисс.
– Нет, – ответил Бэндер, качая головой. – На моих роботов это не производит впечатления, так же как и на других соляриан. Эта необычная возможность встретиться с полулюдьми и показать им все, очень забавна.
– В этой комнате, – сказал Пилорат, – было слабое освещение, когда мы вошли. Оно поддерживается таким все время?
– Да, с малым расходом энергии… Все мое имение в состоянии движения, а эти части, не занятые активной работой, трудятся на холостом ходу.
– И ваших запасов энергии хватает для всего обширного поместья?
– Энергию поставляют солнце и ядро планеты, я – только проводник ее. Однако не все поместье продуктивно. Большую его часть я поддерживаю в естественном состоянии с большим количеством животной жизни. Во-первых, потому что это защищает мои границы, а во-вторых, ради эстетической ценности. Фактически мои поля и заводы невелики. Они необходимы для обеспечения моих собственных нужд, плюс для некоторого обмена с другими. Например, у меня есть роботы, которые могут производить и устанавливать теплопроводящие стержни. Многие соляриане зависят в этом от меня.
– А ваш дом? – спросил Тревиз. – Насколько он велик?
Видимо, это был верный вопрос, потому что Бэндер просиял.
– Очень велик. Полагаю, один из крупнейших на планете. Он тянется на километры во всех направлениях. У меня столько же роботов, заботящихся о моем подземном доме, сколько на всех тысячах квадратных километрах поверхности.
– Но вы, конечно, не живете во всех них, – сказал Пилорат.
– Вполне понятно, что есть помещения, в которые я никогда не входил, но что из того? – сказал Бэндер. – Роботы поддерживают каждую комнату чистой, хорошо вентилируемой и прибранной. Однако, идемте сюда.
Они прошли через дверь и оказались в другом коридоре. Перед ними стояла маленькая открытая наземная машина, двигавшаяся по рельсам.
Бэндер указал на нее, и один за другим они поднялись на борт. Места для всех четверых и робота было мало, но Пилорат и Блисс тесно прижались друг к другу, освободив место для Тревиза. Бэндер сел впереди, робот с ним рядом, и машина двинулась без видимых признаков управления, кроме мягких движений Бэндера руками тут и там.
– Вообще-то это робот, сделанный в виде машины, – с небрежным равнодушием сообщил Бэндер.
Они набрали скорость, без задержек минуя двери, которые открывались перед ними и закрывались за их спинами. Украшения на каждой были совершенно разными, как будто роботам было приказано создавать их комбинации наугад.
Коридор впереди и позади них был мрачен, однако место, в котором они находились в данный момент, было освещено, как будто холодным солнечным светом. Комнаты тоже освещались, как только открывались двери. И каждый раз Бэндер делал рукой медленный и грациозный жест.
Казалось, путешествию не будет конца. Дорога снова и снова поворачивала, делая очевидным факт, что подземный особняк простирается в двух измерениях. (Нет, в трех, подумал Тревиз, когда они двинулись вниз по небольшому уклону).
Куда бы они ни въезжали, везде были роботы: дюжины, сотни… занятые неторопливой работой, смысла которой Тревиз не мог понять. Потом они миновали открытую дверь в комнату, где ряды роботов склонялись над столами.
– Что они делают, Бэндер? – спросил Пилорат.
– Занимаются бухгалтерией, – ответил тот. – Ведут статистические записи, финансовые счета и все прочее, с чем мне, к счастью, не приходится сталкиваться. Мое поместье не бездействует. Более четверти его отдано под сады. Еще на десяти процентах растут зерновые, но сады – это моя гордость. Мы выращиваем лучшие фрукты в этом мире и выращиваем множество видов. Персики Бэндера – это персики Солярии. Никто больше даже не пытается выращивать персики. У нас двадцать семь сортов яблок и… и так далее. Роботы могут дать вам полную информацию.
– А что вы делаете со всеми этими фруктами? – спросил Тревиз. – Вы не можете съесть все сами.
– Я даже не мечтаю об этом. Я довольно умеренно люблю фрукты и торгую с другими поместьями.
– В обмен на что?
– В основном на минеральное сырье. В моем поместье нет залежей, достойных упоминания. Кроме того, я получаю то, что требуется для поддержания экологического равновесия. В моем поместье очень много разновидностей растений и животных.
– Полагаю, обо всем этом заботятся роботы, – сказал Тревиз.
– Да, они. И очень хорошо.
– И все для одного солярианина.
– Все для поместья и экологического равновесия. Я единственный солярианин, посещающий различные части поместья – когда захочу – но это часть моей абсолютной свободы.
– Я думаю, – сказал Пилорат, – что другие… другие соляриане тоже поддерживают местное экологическое равновесие и владеют болотами, горными областями или морскими поместьями.
– Я тоже так считаю, – согласился Бэндер. – Такие вопросы заставляют нас время от времени устраивать конференции по делам этого мира.
– И как часто вы собираетесь вместе? – спросил Тревиз. (Они ехали по узкому проходу, довольно длинному и без комнат по сторонам. Тревиз предположил, что он проходит по местам, где нельзя построить ничего большего, и служит соединительным звеном между двумя крыльями, каждое из которых раскинулось более широко).
– Слишком часто. Редко бывает месяц, когда я не провожу время в одном из комитетов, членом которого являюсь. Однако, хотя в моем поместье нет гор или болот, мои сады, рыбные пруды и ботанические сады лучшие в этом мире.
– Но, мой дорогой друг… – сказал Пилорат, – то есть, я хотел сказать, Бэндер… думаю, вы никогда не покидали свое поместье и не посещали этих других…
– Конечно, НЕТ, – оскорбленно ответил солярианин.
– Я сказал, что думаю так, – мягко продолжал Пилорат. – Но, в таком случае, как вы можете считать себя лучшим, если никогда не изучали или хотя бы видели других?
– Я сужу об этом по спросу на мою продукцию в межпоместной торговле, – сказал Бэндер.
– А как насчет производства? – спросил Тревиз.
– Есть поместья, где производят инструменты и машины. Как я говорил, в моем поместье делают теплопроводящие стержни, но они довольно несложны.
– И роботов.
– Роботов производят и тут и там. Всю свою историю Солярия была ведущей в Галактике по умению делать роботов.
– Полагаю, сегодня тоже, – сказал Тревиз, стараясь не показать интонацией, что это вопрос.
– Сегодня? – переспросил Бэндер. – А с кем нам конкурировать сегодня? В наши дни только Солярия имеет роботов. На ваших мирах их нет, если я правильно понял услышанное по гиперсвязи.
– А на других мирах космонитов?
– Я уже говорил, что они больше не существуют.
