Внезапно он понял, что не в состоянии перенести даже мысль о еще одной ночи на Эль-Кэпе, особенно в этом мрачном тупике. Здесь не было ни ориентиров, ни неба, ни полуденного солнца в зените, ни севера. И никакой возможности для отступления. Даже если их веревочный мост, ведущий к Архипелагу, все еще был цел, они не смогут пройти по нему — Кьюба одурманена наркотиком, а Огастин травмирован. Тем более с завернутым в спальник трупом. Глаз ни за что не позволил бы им уйти.
— Команда все еще на вершине? — спросил Хью.
— Они там были.
— Дайте мне рацию.
— Я передал вам все их слова.
— Вы рассказали мне то, что хотели. Вы водили меня за нос, чтобы я прошел там, где вы не смогли бы, а теперь у нас серьезные неприятности.
Хью подвинул кокон так, чтобы ноги трупа торчали над бездной. И спустил туда же несколько дюймов веревки.
— Осторожней! — в испуге каркнул Огастин.
— Рацию, — потребовал Хью.
С трупом будь что будет, а живые должны жить. Он отпустил веревку еще на несколько дюймов. Это было отвратительно, низко, и он готов был презирать себя за эту обманную сделку с одной потерянной душой возле бессмысленной оболочки другой и разлагающимся трупом третьей. Но, увы, сейчас они находились в состоянии войны и друг с другом, и со временем, и со стихией.
— Ладно, — сказал Огастин. — Только… только поаккуратнее с нею. — Он скрылся из виду.
— Во-первых, — командовал Хью, размышляя вслух, — дайте мне аптечку. — Меньше всего на свете ему хотелось тревожиться еще и из-за страха, что Огастину взбредет в голову впрыснуть ему сквозь тент какой-нибудь наркотик. — И «кабана». — Сейчас было самое время совершить набег на продовольственные склады. Как только он отдаст тело, преимуществ у него не останется.
Без единого слова Огастин вручил ему все требуемое. Хью даже не увидел его рук. Все предметы выскочили к нему, как спасательные буйки, выскакивающие из-под воды.
— Принимайте ее.
Хью поспешно опустил вниз кокон с телом. Ему казалось очень важным держать Огастина на его сломанном «плоту». На этой платформе, где находились он сам, спящая Кьюба и мешок со снаряжением, другие соседи были совершенно лишними.
Анди в своем саване из гортекса была не тяжелее ребенка. Хью вытравливал веревку до тех пор, пока натяжение не исчезло. Теперь покойница принадлежала Огастину.
Хью включил радио. Женщина-диспетчер ответила мгновенно. Когда он назвался, она явно обрадовалась, что придется разговаривать не с Огастином.
— Нам требуется немедленная эвакуация, — сказал Хью.
— Я слышу вас, Хью.
Она говорила очень спокойным тоном и использовала его имя в качестве успокоительного средства, точно так же как он сам в разговоре с Кьюбой — ее имя. Спасатели явно боялись, что он тоже теряет контроль над собой.
Прекрасно, подумал он, вот и пусть боятся.
— К нам приближается большой атмосферный фронт, — сказала женщина. — Хью, вам необходимо укрыться. Вы ведь сможете это сделать, правда? — Так можно было бы уговаривать ребенка вылезти из-под стола.
— Вы хотите, чтобы и она умерла? — язвительно осведомился он.
Тон собеседницы сразу изменился. Как Хью и подозревал, Огастин не сообщил в штаб спасателей о том, что они нашли уцелевшую альпинистку.
— Сообщите, в каком вы положении.
— У нас одна живая, — сказал Хью. — Один труп. И еще Огастин. — В последней фразе должны были уловить намек, но он намеренно не стал ничего уточнять. Пусть поломают голову.
— Повторите еще раз, Хью. Вы нашли живую альпинистку?
— Ее зовут Кьюба, — сказал Хью. — Она жива, но у нее кровотечение, и она без сознания.
Он не стал говорить, что кровотечение представляет собой обычную менструацию, умолчал также и о галоперидоле, который вкатил ей Огастин. Пусть представляют все в самом мрачном свете. Главное, заставить их поскорее примчаться сюда.
— У нее могут быть и другие повреждения. Я еще не смог досконально оценить обстановку. Она сидит, обмотанная веревками. Перед несчастным случаем женщины устроили подвесной бивак, но он в значительной степени разрушен.
— Подождите, пожалуйста, Хью. Не отключайтесь.
Он услышал приглушенные голоса. Как он и надеялся, услышав новости, штаб принялся вновь обсуждать ситуацию.
— Скажите, Хью, откуда идет кровь?
— Не могу точно сказать. В области паха. Похоже, полостное, — добавил он, чуть помолчав. Он знал от Льюиса, что спасатели больше всего на свете боялись полостных кровотечений.
— Огастин оценил состояние Кьюбы?
— Нет. Ответ отрицательный. Он… — Хью судорожно подыскивал нейтральное слово, какое угодно, только не «спятил» или «впал в прострацию». Ведь Огастин находился совсем рядом и слушал его.
— В шоке? — пришла ему на помощь диспетчер.
— Глубоком, — подтвердил Хью.
— Все ясно, Хью. Вершинная группа обсуждает варианты. Не отключайтесь, пожалуйста.
— Имеется только один вариант, — сказал Хью, вложив в голос панические интонации.
— Поняла вас, Хью. Вы можете сосчитать ее пульс?
— У меня нет часов.
— Вы умеете измерять артериальное давление?
Он умел. И стетоскоп, и тонометр находились у него под рукой, в аптечке. Но Хью решил не помогать им. Кьюба казалась достаточно сильной, даже учитывая перенесенное испытание. И вообще, его план мог сработать лишь в том случае, если он будет постоянно держать пистолет у виска штаба спасателей.
— Необходимо срочно вытащить нас отсюда, — повторил он.
— Вы все делаете правильно, Хью. — Она откровенно тянула время. Он был тем самым пресловутым пассажиром, забравшимся в грузовой отсек, и сейчас все, кому положено, пытались решить, как посадить самолет и никому не навредить. — Дыхательные пути у нее свободны?
— Да.
— Кровотечение остановилось?
— Не могу сказать.
В динамике раздался другой голос — мужской, глубокий, уверенный. Новый собеседник представился дежурным руководителем спасательной службы. Надежды Хью сразу окрепли.
— Мы все вас внимательно слушали, — сказал он. — Теперь представляю вам реальное положение. Скоро наступит ночь. Начинается буря. Наша спасательная группа разобрала якорь, установленный на вершине, и уже находится на полпути в Долину. Я знаю, что у вас тяжелое положение. Но я хочу, чтобы вы постарались успокоиться. Оцените вашу ситуацию трезво. Вы можете зафиксировать раненую? Можете как-то защитить от непогоды ваш лагерь? Сможете пережить шторм?
— О каком времени идет речь?
— Не буду морочить вам голову. Может быть, мы доберемся до вас через два дня. Может быть, за три.
— А если попробовать вертолетом? — спросил Хью.
— В такой каше? У нас нулевая видимость. С одной стороны, буря разгонит дым. С другой стороны, вертушки не летают при сильном ветре. Так что операция может быть только сухопутной. Моим людям придется сильно рисковать. Вы меня понимаете? Я должен знать — вы в состоянии переждать непогоду?
Хью прекрасно понимал, какого решения от него ждут. При иных обстоятельствах он смог бы без
