дружище Корвас, в этом варианте нет никакого Проводника, если, конечно, вы не Ищущий и не Отражение Ищущего.
– Как приятно узнать о себе что-то, чего сам не знаешь!
– Ищущим был ваш брат-близнец, верно? Примите мои соболезнования по поводу его утраты.
Я скрестил на груди руки и нахмурился, задумавшись о том, куда следует обратиться, чтобы пополнить награду, назначенную за голову Лема Вайла. Вайл поставил локти на стол и оперся подбородком на сцепленные пальцы.
– Вы верите в пророчество, Корвас? Вы верите в существование Манку? Вы верите в то, что наступит конец света, если кто-то не уничтожит Великого Разрушителя?
Я поспешил заглянуть в глубины собственной души.
– Нет. Я не особенно верю во все то, о чем вы меня сейчас спросили. Я верю в то, что капитан Шэдоус достаточно верит в это, чтобы убить Абрину и меня.
– Вы сказали правду, Корвас, сказали именно так, как вы ее понимаете. И все же часть вашего существа уверена в том, что все-таки вы говорите неправду.
Я всплеснул руками в нарочитом жесте отчаяния.
– Что же вам от меня нужно? В течение своей недолгой жизни я не верил ни в каких богов! Однако в последние несколько дней я повидал немало такого, что можно объяснить лишь их существованием.
С этими словами я поставил на стол волшебную шкатулку.
– Вот всего лишь один пример. Это что – обычное волшебство, или сам бог находится внутри этой штуковины? Она ведет себя как бог и говорит как настоящий бог и, как настоящий бог, приводит в недоумение. С другой стороны, это всего лишь шкатулка. Я сам когда-то изготавливал из коробочек- конфетниц добротные волшебные шкатулки. Возле меня когда-то стояла и разговаривала со мной самая настоящая богиня, но я скорее готов поверить в то, что бредил или сошел с ума, а не видел ее на самом деле. Видимо, я все-таки потихоньку схожу с ума.
– Корвас, тот, кого называют зиусу, способен угадать ложь, даже если говорящий уверен в том, что говорит правду. В вашем случае вы как раз и считаете ложь правдой.
– Я в своей жизни часто ошибался и совершил немало промахов. И совершу еще столько же, прежде чем навсегда покину этом мир. Какую именно ошибку вы имеете в виду?
– Мне кажется, вы не правы, считая, что всю свою жизнь не верили в богов. На самом деле вы очень даже сильно верите в них.
С моих губ сорвался невольный смешок.
– А теперь у меня есть все основания назвать лжецом вас, Вайл. – Я указал пальцем на Тах. – Почти.
Телохранительница Вайла пожала плечами.
– Можете называть его как хотите. Я всего лишь телохранитель этого человека, а не цензор. Просто не забывайте останавливаться, когда собираетесь сказать острые слова. Острые инструменты – совсем другое дело.
Я посмотрел на Вайла.
– Так что вы говорили?
– Я говорил о лжи, которую мы говорим сами себе, – откликнулся Вайл. – Она наносит самый большой вред. Ведь вы испытываете огромную боль, верно?
– Нет.
– Неужели? – Вайл поджал губы, кивнул и погладил бородку. – Вы помните ваших родителей?
– Конечно, помню.
– Значит, только одного из них, отца. Так?
– Откуда вам это известно?
Вайл сделал нетерпеливый жест рукой.
– Самое главное в вашей лжи – это то, что она безжалостно душит ваше настоящее.
– Любопытно, что вы хотите этим сказать?
– Отлично. Вы отчасти солгали, когда я спросил вас, знали ли вы ваших родителей. Вы ответили утвердительно, хотя знали одного из них. Это должен быть ваш отец, поскольку вы являетесь Зеркалом. – Вайл, видимо, заметил, что мое лицо приняло удивленное выражение. – Вы – Зеркало Второго, вы – его брат-близнец, а Второй «будет выбран отцовской рукой». А теперь давайте продолжим. Ваша мать умерла при родах? Так?
– Так.
– И вот еще что. Ваш брат – он ведь ваш близнец?
– И что из этого следует?
Лем Вайл потер подбородок и смерил меня долгим, изучающим взглядом.
– Вам известно, что он умер – нет, что он был убит? Ваш отец убил его... вернее, позволил убить его? Но все-таки Тайю остался жив, иначе Ищущий никогда не смог бы отыскать того, кого называют Мечом. Однако сейчас вашего брата уже нет в живых. – Вайл отпил из чашки с чаем и продолжил: – Если сложить вместе все, что нам известно, то получается следующая картина – мы имеем дитя, потерявшее мать, которое разлучили с братом-близнецом сразу после рождения обоих. Поскольку отец амританин, то у ребенка должна быть очень смуглая кожа, а сам он воспитан в главной вере Амриты – в духе итарийской религии. Дети
