Диджи задумчиво кивнул.
– Очень интересно. Полагаю, у них на борту не было никого, кто говорил бы по-соляриански.
– Ясное дело. Если никто не обнаружил, куда девались соляриане, эта женщина – единственная подходящая солярианка в Галактике.
– И ее отдали мне. Не повезло аврорцам.
– Во всяком случае, я хотел бы объявить о гибели аврорского корабля вчера вечером. Просто как факт. Без злорадства. Это, наверное, возбудило бы всех поселенцев в Галактике – в смысле, что мы вернулись, а аврорцы – нет.
– У нас была солярианка, – сказал Диджи, – а у аврорцев – нет.
– Прекрасно. Это тоже выставило бы вас и женщину в хорошем свете. Но теперь все ни к чему. После того, что сделала эта женщина, все остальное пройдет мимо, даже известие о гибели аврорского корабля.
– Не говоря уже о том, что все аплодировали любви и родственным отношениям. Было бы противоестественным через полчаса аплодировать смерти двухсот аврорских родственников.
– Полагаю, что так. Таким образом, мы получили страшный психологический удар.
Диджи нахмурился.
– Забудьте об этом, Директор. Вы всегда сможете развернуть пропаганду в более подходящий момент. Важно одно: что все это означает. Аврорский корабль был сокрушен. Это значит, что он не ожидал использования ядерного усилителя. Второму кораблю приказали возвращаться, и это может означать, что корабль не был снабжен защитой против такого оружия, а может быть, такой защиты у них вообще нет.
Из этого я заключаю, что портативный усилитель, или хотя бы полу-портативный – исключительно солярианское производство, а не космонитское. Если так, это хорошее известие для нас. Так что в данный момент не беспокойтесь о пропаганде, а сосредоточьтесь на том, чтобы выжать все возможное из этого усилителя. Желательно опередить в этом космонитов, если удастся.
Пандарал прожевал булочку и сказал:
– Наверное, вы правы, но в этом случае как мы подгоним другие известия?
– Какие? Послушайте, Директор, вы собираетесь дать мне информацию, которая мне нужна, чтобы вести разумную беседу, или намерены бросать ее частями в воздух и заставлять меня прыгать за ней?
– Не злитесь, Диджи. Не было бы смысла разговаривать с вами, если бы я не мог держаться свободно. Вы знаете, что такое Совещание Директората? Не желаете взять на себя мою работу? Вы можете ее получить, как вам известно.
– Нет, спасибо, не хочу. Я хочу только получить от вас немного новостей.
– Мы получили послание с Авроры. Актуальное. Они соизволили обратиться непосредственно к нам, а не через Землю.
– Стало быть важное послание. Чего они хотят?
– Они хотят, чтобы солярианка вернулась домой.
– Они явно знают, что наш корабль ушел с Солярии и вернулся на Бейли-мир. У них тоже есть мониторные станции и они тоже перехватывают наши рапорты.
– Наверняка, – с раздражением сказал Пандарал. – Они расшифровывают наши коды так же быстро, как и мы их коды. Никому из нас не хуже.
– Они сказали, зачем им женщина?
– Конечно, нет! Космониты не объясняют, а приказывают.
– Может, они точно знают, что она выполнила на Солярии? Поскольку никто, кроме нее, не говорит по-соляриански, может, они хотят, чтобы она очистила планету от надзирателей?
– Откуда им было знать это, Диджи? Мы объявили о ее роли только вчера вечером, а послание с Авроры было получено гораздо раньше. Но не важно, зачем она им. Вопрос в другом: что делать? Если мы не вернем ее, мы можем вызвать нежелательный кризис; если вернем, это будет выглядеть плохо для наших жителей, и Старик Бастермейн будет кричать, что мы пресмыкаемся перед космонитами.
Они переглянулись и Диджи сказал:
– Мы вернем ее. В конце концов, она космонитка и гражданка Авроры. Мы не можем держать ее против воли Авроры, иначе мы поставим под удар всех торговцев, которые заходят по делам на территорию космонитов. Но отвезу ее я, Директор, и вы не можете порицать меня. Когда я брал ее на Солярию, был уговор, что я верну ее на Аврору. Официально ничего записано не было, но я человек чести и должен сдержать обещание. И это может обернуться к нашей выгоде.
– Каким образом?
– Придумаем. Но если это сделать, Директор, мой корабль должен быть отремонтирован для полета. И моим людям нужна хорошая премия. Они же лишаются отпуска.
Принимая во внимание, что Диджи предполагал появиться на своем корабле не раньше, чем через три месяца, он, как ни странно, пребывал в благодушном настроении.
А принимая во внимание, что Глэдис теперь имела помещение, более роскошное, чем раньше, она, как ни странно, была несколько удручена.
– Зачем все это, Диджи?
– Смотрите в зубы даренному коню?
– Я просто спрашиваю. Почему?
– По одной причине, миледи: вы героиня класса А, а когда мой корабль ремонтировался, это помещение было задумано для вас.
– Но ведь корабль не увеличился. У кого его отняли?
– Вообще-то это была комната отдыха для команды, но ребята настаивали, знаете. Вы тоже и их милочка. Нисс – вы помните Нисса?
– Конечно.
– Он хочет, чтобы вы взяли его на место Дэниела. Он говорит, что Дэниел не рад своей работе и извиняется перед своими жертвами, а он, Нисс, излупит всякого, кто доставит вам хоть малейшую неприятность, сделает это с удовольствием и, уж конечно, не станет извиняться.
Глэдис улыбнулась.
– Скажите ему, что я польщена его предложением и в следующий раз, когда мы с ним увидимся, с удовольствием пожму ему руку. В тот раз я отказалась, а наверное зря.
– Надеюсь, вы наденете перчатки, когда станете пожимать ему руки.
– Конечно, но я вот думаю, так ли это необходимо. Я уже не так часто простужаюсь, как уехала с Авроры. Инъекции, которые мне сделали, видимо, укрепили мою иммунную систему.
Она снова огляделась.
– Вы даже сделали ниши для Дэниела и Жискара. Вы очень внимательны, Диджи.
– Мадам, мы очень старались, чтобы вы были довольны.
– Странное дело, – сказала Глэдис, как бы сама удивляясь тому, что хотела сказать, – я не уверена, что хочу уехать с вашей планеты.
– Вот как? Холод, снег, грязно, примитивно, бесконечные приветствующие толпы повсюду. Что может привлекать вас здесь?
Глэдис покраснела.
– Конечно, не приветствующие толпы.
– Позволю себе поверить вам, мадам.
– Дело совсем в другом. Я… я никогда ничего не делала. Я занимала себя разными тривиальными способами. Я занималась свето-скульптурой и внешним дизайном роботов. Я занималась любовью, была женой и матерью и… ни в чем этом не чувствовала себя личностью. Если бы я внезапно исчезла из жизни или вообще никогда не родилась, это никого бы не огорчило, кроме, может быть, одного-двух близких друзей. Теперь же дело другое.
– Да? – чуть заметная насмешка проскользнула в голосе Диджи.
– Да! Я могу влиять на людей. Я могу выбрать дело и сделать его своим. И я выбрала такое дело. Я
