Джеррольдом, премного озабоченным возложенной на него ответственностью и вместе с тем довольным, что ему на выручку прислали людей из Скотланд-Ярда.
После церемонии приветствия в вестибюле сэр Малькольм осведомился, может ли его принять убитая горем хозяйка дома. Джеррольд доложил, что у Джейн Уоллес, после того как ей сообщили о смерти сына, сдали нервы и она даже лишилась чувств, поэтому пришлось послать за местным доктором. Между тем безутешную мать осмотрел судебный врач из бригады Финдли; невзирая на ее протесты, он настоял, чтобы Джейн легла в постель, и сделал ей укол успокоительного, так что на несколько часов ее удалось вывести из угнетенного состояния.
— Вы позаботились о том, чтобы никто не покидал замок? — спросил Форбс.
— Как только позвонил этот Мелвилл, — отозвался лейтенант Джеррольд, — я сам выехал на место с двумя помощниками. По приезде мы установили, что замок никто не покидал, потому как на снегу не было никаких следов. Но дело-то какое! Какое дело! Сын лорда Уоллеса!
— Вы хорошо осмотрели замок? — поинтересовался Форбс.
— Мои помощники все обследовали. Нигде никаких следов, верно говорю. Мы осмотрели снег вдоль всей ограды до подъезда — он выходит в парк — но и там все чисто.
— Стало быть, из замка никто не выходил, — отметил инспектор Форбс. — Из чего следует…
— …что убийца остался на месте преступления, а значит, он среди тех, кто сейчас в замке, — заключил Финдли.
Пока полицейские беседовали между собой, сэр Малькольм разглядывал стены вестибюля, увешанные гобеленами, которые сделали бы честь любому музею. Итак, это была резиденция Хораса Уоллеса, автора «Замка Тренте». У сэра Айвори, к его чести, имелся один экземпляр первого издания книги, где, увы, 32-я страница оказалась пустой. И он уже решил про себя, что не преминет попросить у Джейн Уоллес разрешения побывать в библиотеке замка. Любой член Клуба графоманов мог ему только позавидовать! Но посещение библиотеки, вероятно, придется отложить на потом — когда закончится дознание и найдется убийца.
— Понятное дело, — сказал лейтенант Джеррольд, — сразу же по приезде мы запретили всем свидетелям происшедшего покидать дом и, согласно двести шестидесятому пункту инструкции, разделили их, что, в общем-то, было несложно, учитывая количество комнат в замке.
— Поздравляю, лейтенант, — с удовлетворением отметил Форбс. — Дознание нередко осложняется, когда свидетели общаются меж собой и под влиянием друг друга волей-неволей путаются в показаниях. Кто эти люди?
— Брайан Уоллес, жертва, собирался праздновать свое тридцатипятилетие и пригласил на торжество самых близких друзей, — ответил Финдли, доставая блокнот.
— Сколько их было?
— Только четверо: Мэтью и Маргарет Эттенборо, брат и сестра, Джеймс Мелвилл, какой-то делец, и молодая китаянка по имени Ли Вань Чэнь.
— Занятно, — обронил сэр Малькольм.
Полицейские воззрились на него с удивлением. До сих пор, как им казалось, он не обращал внимания на их разговор.
— Занятно? — спросил Форбс.
— Обычно, когда человек из высшего общества празднует годовщину, особенно тридцати-, тридцати пяти- или сорокалетний юбилей, он собирает много гостей. На торжество накрывают столы, приглашают музыкантов, устраивают бал. Понимаете, что я имею в виду? Полагаю, здесь наверняка есть просторная гостиная специально для подобных случаев.
— Конечно, — кивнул старший инспектор. — Хотя прием был скорее частный. Но что из этого следует?
— Ничего, — проговорил сэр Малькольм, — и тем не менее занятно.
Финдли и Джеррольд с понимающим видом переглянулись. Откуда взялся этот щеголь? С какой стати старшему инспектору понадобился любитель?
— Итак, — обращаясь к Джеррольду, продолжал Форбс, — вы сказали по телефону, что жертву застрелили из арбалета. Тем более занятно, не правда ли?
— Мы, ясное дело, ничего не трогали, — ответил Джеррольд. — Сами увидите — ужас! Судебный врач считает: стреляли в упор, прямо в сердце. Стрела пронзила тело насквозь и застряла в деревянной спинке кровати, в изголовье.
— Стало быть, жертва сидела, когда убийца выстрелил, — заметил сэр Малькольм.
— В самом деле, — согласился Финдли. — Наверно, он читал, раз на кровати лежат две книжки. Мы нашли еще кое-что. И вы скоро поймете наше недоумение: я имею в виду не совсем обычные предметы для такого места.
— Давайте поглядим, — решил Форбс.
И они вчетвером направились к роскошной лестнице белого мрамора, что вела на два жилых этажа.
— Гости ночевали в отведенных им комнатах на втором этаже, — пояснил Финдли. — Апартаменты Брайана Уоллеса — на третьем, рядом с покоями его матери.
— Комнаты гостей опечатали? — поинтересовался старший инспектор.
— Сразу же по приезде, — сказал лейтенант Джеррольд. — Ведь так положено по правилам, верно? Я запер все двери и держу ключи при себе.
— Замечательно! — восхитился Форбс. — Несомненно, вы заслуживаете повышения.
Они поднялись на третий этаж и двинулись по длинному коридору, который вел через все левое крыло замка, — там располагались личные апартаменты Брайана и его матушки. Они уже было собрались ступить в кабинет жертвы, как оттуда вышел Гарднер, судебный медик.
— Гляжу, вас нет и нет, вот я и собрался уходить, — пояснил он с привычно недоуменным видом.
Этот маленький лысый человечек слыл светилом в своей области. Он заведовал судебно-медицинской лабораторией Скотланд-Ярда со знанием дела, и этот факт признавали все без исключения, но когда ему в силу сильной близорукости случалось смотреть на кого-нибудь из-под толстых стекол очков, взгляд у него был такой, что невольно казалось, будто он с неба свалился.
— А, сэр Малькольм Айвори! — воскликнул он. — Странное дело! И странная смерть! И впрямь по вашей части. Только кому могло прийти в голову убивать из арбалета? Да еще чуть ли не в упор. Били наверняка, чтобы ненароком не промахнуться… бедняга. Инспектор, когда его доставят к нам? Меня кое-что смущает.
— Что там еще? — поинтересовался Форбс.
— Скоро узнаете все-все. Окончательное заключение я оставлю на потом. А пока скажу лишь одно: смерть наступила девять с лишним часов назад. То есть убийство произошло около полуночи.
Сэр Малькольм хорошо знал доктора Гарднера. И всегда восхищался его проницательностью и четкостью суждений. Когда врач удалился с медицинской сумкой в руке, Финдли сказал:
— Как видите, кабинет Брайана Уоллеса перевернули вверх дном. Когда мы вошли сюда в первый раз, здесь все так и было.
Еще недавно в кабинете, судя по всему, было тепло и уютно. Теперь же здесь царил беспорядок. Книги валялись на полу, ящики бюро выдвинуты, а их содержимое разбросано по ковру. Ящик для бумаг и вовсе выдернут с корнем, а сами бумаги рассеяны по всему кабинету. Хаос коснулся и украшений, свидетельствовавших об изысканном вкусе Брайана: искусной работы ларчик для брелоков из фарфора, к несчастью, разбился; стенные часы, убранные первоцветом, и шахматные фигуры из моржовой кости опрокинуты, равно как и старинные ирландские подставки для книг, и даже плюшевый медвежонок…
— Преступник что-то искал, — сказал Форбс.
— Или по крайней мере делал вид, чтобы сбить нас с толку, — прибавил Финдли.
Сэр Малькольм заметил:
— В спальню можно попасть только через кабинет, не так ли?
— Точно, — ответил лейтенант. — Я тоже обратил внимание. Из спальни есть только один выход — через кабинет. Из нее можно попасть и в ванную, но там своего рода тупик.
