заметил, что командир еще находится на своем месте. Думая, что Лесли был оглушен при посадке на воду, Галлахер вскарабкался в кабину, чтобы вытащить своего командира. Но в этом не было необходимости. Педантичный Лесли задержался, потому что прежде, чем покинуть свой тонущий 'Донтлес', ставил все переключатели и тумблеры в положение 'выключено'.
Лейтенант Райт Огава бесцельно кружился над горящим 'Акаги'. Летая в боевом воздушном патруле, он израсходовал уже почти все горючее, а места для посадки не было. Три авианосца внизу горели, а 'Хирю' был слишком далеко. Огава взглянул на расходомер горючего - пять галлонов. Еще несколько минут - и он свалится в океан. Лейтенант направился к крейсеру 'Тикума', идущему полным ходом на север вслед за 'Хирю'. Два других самолета дивизиона Огавы последовали за своим командиром - они находились в таком же положении. Снижаясь, Огава покачиванием крыльев дал понять на крейсер, что садится на воду. С 'Тикумы' просигналили:
'Имеем важное задание - не можем вас подобрать'. Но крейсер все-таки повернул под ветер, создавая спокойную полосу воды для посадки. В 11.50 лейтенант Огава со свойственным ему мастерством легко и спокойно посадил свой 'Зеро' на воду. Также поступили и два других пилота его звена. Они выбрались из тонущих самолетов и присоединились к другим, ищущим спасение в волнах.
Масса людей боролась за жизнь в воде около горящего 'Сорю'. Некоторые были сброшены за борт взрывами, другие прыгнули сами, спасаясь от огня. Неожиданно над ними, на семафорной площадке правого крыла мостика, появился командир авианосца капитан 1-го ранга Янагимото. Он громко поблагодарил плававших внизу людей и крикнул: 'Да здравствует Император!' Около 30 человек, плававших прямо под мостиком, прокричали в ответ здравицу в честь Императора, и Янагимото вновь исчез в огне и дыму.
Многие моряки из экипажа 'Сорю' столпились на полубаке, который был еще свободен от огня. Некоторые бросали концы матросам, находящимся в воде, и вытаскивали их назад на этот небольшой безопасный участок палубы. Среди вытащенных назад был и страдающий от ожогов старший помощник командира капитан 2-го ранга Охара. В полубессознательном состоянии он лежал на палубе, уже мало заботясь о том, что произойдет дальше. Как будто сквозь сон, Охара слышал, как артиллерийский офицер приказал сигнальщику передать семафором на 'Акаги': 'Командир погиб, старпом без сознания. Что делать дальше?'
С флагманского корабля ничего не ответили - там было достаточно своих забот. После того, как Нагумо покинул корабль, капитан 1-го ранга Аоки и несколько его офицеров оставались на мостике до 11.20, но затем нестерпимая жара заставила их опуститься на полетную палубу и пробраться в нос, на подветренный борт корабля. Они стояли там, не зная, что делать дальше. Хотелось курить, но у них было только две сигареты на всех. В конце концов офицеры пустили сигарету по кругу. Капитану 2-го ранга Миура это напомнило слова из популярной песни 'Боевые товарищи': 'Мы с тобой разделим одну сигарету...' Миура процитировал эти слова, что вызвало короткую вспышку мрачного смеха.
Около 11.35 пламя достигло погребов хранения бомб и торпед. Страшный взрыв, казалось, расколол авианосец пополам. Пламя забушевало еще пуще, и капитан 1-го ранга Аоки со своими офицерами перебрался на полубак, где собралось уже много уцелевших моряков, отступивших из различных помещений корабля. В 12.03 совершенно неожиданно начали снова работать машины авианосца, и огромный корабль стал разворачиваться вправо. Никто не мог представить себе, как это могло случиться, - ведь вся машинная команда погибла на своих боевых постах, задохнувшись газами. Младший лейтенант Акияма был послан попытаться выяснить, что случилось с машинами, но он не вернулся, и никто так ничего и не узнал. К 13.38 обстановка настолько ухудшилась, что пришлось предпринять самый тяжелый шаг - висевший в кают- компании портрет Императора был передан на эсминец 'Новаки'.
Также поступили и на 'Kaгa', на котором все утро шла безнадежная борьба с пожарами. Лейтенанту Кунисада, руководившему тушением пожара на ангарной палубе, начало в какой-то момент казаться, что огонь затихает. Но тут загорелась краска, распространяя вокруг густой маслянистый дым, который чуть не задушил всех. Кунисада распорядился открыть жалюзи бортовых портов ангарной палубы, но начавшийся сквозняк еще более усилил пламя. Жалюзи закрыли, но вскоре их пришлось открыть снова, поскольку дышать было уже совсем нечем. Пламя охватило практически всю ангарную палубу, и людям оставалось только одно - покинуть корабль. Все проходы были уже блокированы огнем, но, когда снова открыли жалюзи бортовых портов, семь человек включая лейтенанта Кунисада вылезли на узкий привальный брус, который шел вдоль борта авианосца примерно в 20 футах над водой. Этот брус был шириной всего в фут и на половине своей ширины плавно закруглялся вниз, но на нем можно было стоять, прижавшись спиной к борту. Конечно, с бруса легко было сорваться в воду, что и произошло с несколькими матросами, напуганными выстрелами зенитных орудий одного из эсминцев охранения, открывшего огонь по какой-то воображаемой цели. Однако вскоре на брусе собралось человек 20. Лейтенант Кунисада успел прихватить с собой блок сигарет и теперь раздал их матросам, надеясь, что курение поднимет настроение этих измученных и напуганных людей.
- Торпеда справа, 45°, - неожиданно пронзительно закричал кто-то из стоявших на брусе.
И, действительно, примерно в 1 000 ярдах от корабля шла торпеда, оставляя за собой белый след. Она прошла под носом авианосца. Небольшой интервал - и все увидели новую торпеду, которая на этот раз прошла под кормой 'Kaгa'. Еще интервал - и снова белый след - третья торпеда шла прямо в борт авианосца.
Капитан 3-го ранга Билл Брокман приказал уходить на глубину. Было 14.05, и американская подводная лодка 'Наутилус' только что выпустила третью торпеду в поврежденный японский авианосец, находившийся в 2 700 ярдах. Для Билла Брокмана и его 92 подчиненных это было концом почти семичасового подкрадывания к цели.
Все началось еще 28 мая, когда 'Наутилус' занял свое место в веерообразной завесе подводных лодок к западу от Мидуэя. Первые дни прошли в полном безделье, экипаж привыкал к обстановке. Перед рассветом 4 июня 'Наутилус' находился на своей позиции, идя на перископной глубине. Радио лодки было настроено на волну летающих лодок, и в 5.44 четко и ясно прозвучало сообщение, переданное открытым текстом: 'Много самолетов идет к Мидуэю'. Лодка немедленно направилась к месту, указанному 'Каталинами'.
В 7.10 прильнувший к перископу Брокман заметил на горизонте дым и разрывы зенитных снарядов. Он изменил курс, и 'Наутилус' направился к месту боя. В 7.55 прямо по курсу появились верхушки мачт. Вскоре лодка наткнулась на японское охранение, была обстреляна истребителем и забросана глубинными бомбами. Брокман ушел на глубину, а затем снова всплыл под перископ, чтобы оглядеться.
На этот раз он подвсплыл прямо в центре японского ордера и был немедленно обнаружен. Брокман увидел, как на линейном корабле взвился флажной сигнал, после чего линкор открыл огонь по тому месту, где находился 'Наутилус'. В 8.25 Брокман выпустил две торпеды в линкор или, по крайней мере, считал, что выпустил, поскольку почти сразу обнаружилось, что торпедный аппарат No 1 поврежден и торпеда из него не вышла.
От второй торпеды линкор увернулся, а крейсер начал преследование 'Наутилуса', загнав его на глубину 150 футов. Хуже всего, что поврежденный торпедный аппарат пропускал воздух. А это означало, что над лодкой на поверхности поднимаются пузырьки воздуха, выдавая ее позицию и давая возможность крейсеру прицельно сбрасывать глубинные бомбы.
Атака продолжалась долго, бомбы рвались вокруг, сотрясая лодку, и только в 10.26 Брокману удалось вновь подвсплыть под перископ и оглядеться. Корабли противника исчезли - вдалеке виднелось лишь несколько мачт, но из-за горизонта поднимались клубы серого, дыма. Брокман направился туда и в 11.45 с расстояния примерно 8 миль ясно опознал горящий авианосец. Сближение с целью было мучительно долгим. Идя средним ходом в подводном положении, 'Наутилус' мог дать только 4 узла - скорость идущего пешком человека. А это была жаркая восьмимильная прогулка. Для уменьшения шума была выключена система вентиляции воздуха в отсеках. В 12.53 они были уже достаточно близко, чтобы разглядеть некоторые подробности. Два 'крейсера' (в действительности, эсминцы) держались поблизости от авианосца, на котором, казалось, уже ликвидировали пожар. Брокман видел, как матросы авианосца работают на полубаке. Ему показалось, что они заводят буксирный конец. Вместе со своим помощником лейтенантом Бенсоном Брокман стал листать справочник, чтобы определить тип авианосца. Они решили, что это 'Сорю'.
В 13.59 Брокман выпустил первую торпеду... затем вторую и, наконец, в 14.05 - третью. Брокман и
