Еще можем распушить ими нить и свить из нее уютное гнездо, или кокон. Нити некоторых пауков настолько прочны, что местные жители плетут из них сети. Один француз попробовал делать перчатки и чулки из нашей пряжи, в надежде что мы заменим шелкового червя. Но мы очень сопротивлялись и вернулись к производству паутины.
— Как вы научились делать все эти сложные рисунки и петли на паутине? — спросил я.
— О, это не трудно! У нас ведь большой опыт, мы давно занимаемся своим ремеслом и за полчаса можем сплести довольно большую паутину. А до чего же интересная у нас пряжа! Бывают паутины, похожие на колеса, другие — на воронку для керосина, а есть такие ровные, гладкие — простыня, да и только! Некоторые паутины имеют или углубление в виде миски, или купол, чтобы ловить падающих насекомых.
— А как у вас получается ровная паутина?
— Я пользуюсь лапкой вместо метра. Моя паутина похожа на колесо. Сначала я отматываю коротенькую нить. Один кончик приклею и жду, пока ветер отнесет другой конец на соседнюю ветку, а там он сам запутается. Затем я укрепляю мост, натягивая еще несколько рядов нитей. Потом добавляю нить в центр, опускаю ее и закрепляю. Это первые спицы колеса. После этого я делаю кольца, которые соединяют спицы. Ближе к центру я кладу клейкие кольца, к которым прилипают насекомые.
— А закончив работу, вы ждете, когда муха зайдет к вам в гости?
— Почему только муха, господин журналист? Я ловлю всяких насекомых. А бывает такая прочная паутина, что выдерживает птицу и летучую мышь. Когда жертва попалась, мы кусаем ее ядовитым зубом. Хотя у пауков бывает от двух до восьми глаз, видим мы плохо. Сидим в уголке и ждем, пока паутина дрогнет от прикосновения насекомого. Ленивые пауки отдыхают на своем ложе, придерживая нить одной лапкой, которая связана с центром паутины. Они прекрасно чувствуют, когда пришел посетитель. А другие ждут в углу, сильно натянув паутину. Как только они отпускают ее, паутина стремительно вырывается вперед и накрывает насекомое, как сачком.
— А что бывает, когда попадается свирепое насекомое?
— Мы опутываем его лапы нитями или толстым канатом, приготовленным заранее. Некоторые пауки держат наготове сеть, которую тут же набрасывают на добычу. А если гость оказался слишком велик и с ним трудно справиться, мы отпускаем его.
— Все пауки ловят добычу одинаково?
— Нет, некоторые пауки совсем не плетут паутины. В мире есть тысячи различных видов пауков, они населяют землю от холодной Арктики до вершин горы Эверест. Живут на свете громадные пауки, они даже нападают на человека. А еще встречаются пауки-прыгуны, девиз которых «безопасность прежде всего». На случай опасности природа наделила их спасательным канатом. Встречаются и сильные пауки-птицееды, они охотятся на цыплят и утаскивают их в свои дома-туннели. Некоторые пауки охотятся на рыб, другие живут в водолазных колоколах подводой, а третьи ловят мотыльков тонкой паутиной-леской.
— Надеюсь, вы не рассказываете мне еще одну легенду, тетушка Паучиха? — заметил я.
— Нет, нет, все это так на самом деле. Паукам под силу удивительные вещи. Пауки-рыболовы прицепляются задними ногами к скале или берегу реки и выжидают. Заметив небольшую рыбку, они бросаются ей на спину и кусают. Рыбка быстро слабеет, и паук вытаскивает добычу на берег.
— А теперь расскажите мне о пауках, которые ловят леской,— попросил я.
— После захода солнца эти пауки плетут короткую нить-леску, покрывают ее клейкой жидкостью для приманки и держат одной лапкой. Увидев мотылька, маленький «рыболов» начинает раскачивать леску, чтобы мотылек заметил ее. Как только мотылек коснется приманки — ему пришел конец! Он уже крепко связан и закутан в шелк паутины. Паук оставляет мотылька в таком состоянии, пока не захочет его съесть.
— И зовет детей полюбоваться своим искусством?
— Дети слишком заняты, им не до этого. Их сотни, даже тысячи в одной семье. Мать делает люльку из самых мягких нитей, откладывает туда яйца и покрывает паутиной. Паучихи заботятся о коконах и очень берегут их. Некоторые детки, выйдя из кокона, сразу же удирают из дома и, вскарабкавшись высоко-высоко на дерево, выпускают много длинных паутинок. Попутный ветер поднимает их за паутинки и, как на парашюте, относит маленьких летунов прочь от места, где они родились, иногда даже на далекие острова. Сотни других паучков остаются при матери и разъезжают у нее на спине в течение долгих недель.
— Бедненькие старые мамы! Почему бы отцам не помочь им?
— Пауки-отцы очень ленивы и ни на что не пригодны, они даже не умеют плести самую простую паутину.
Обычно они не живут с семьями. Паучьим миром руководят матери.
Иногда пауки-отцы строят свои дома рядом с нашими и целый день стучат в стенку нашего дома — дают знать, что они недалеко. Иной раз заглядывают к нам в гости и приносят в подарок насекомых. Но только мы захотим поблагодарить их, они тут же убегают и часами болтаются на своих спасательных канатах. Очень трусливые мужчины. Правда, они не зря нас боятся, мы частенько поедаем своих мужей.
— Как хорошо, что я не ваш муж,— обрадовался я.
— Не беспокойтесь. Обычно вы первые убиваете нас, потому что думаете, что все пауки плохие. Не трогаете лишь американских пауков с красной спинкой и некоторых пауков-птицеедов.
Тетушка Паучиха встала, давая понять, что наша беседа окончена.
— Извините, в следующий раз я вам расскажу еще что-нибудь о моих родственниках, а сейчас я очень устала. С минуты на минуту должен прийти мой супруг Чарли, а я так голодна...
Уходя, я увидел маленького испуганного паука, нервно бегающего возле дома тетушки Паучихи.
— Добрый вечер! — приветливо сказал я ему.
— Добрый? Только не для меня,— ответил он печально. И, помолчав, добавил: — Меня зовут Чарли.
IV. ПЛАВАЮЩИЙ ОФИЦИАНТ
Я стоял на берегу с карандашом и блокнотом в руке, собираясь взять интервью у храброго маленького существа, проплывшего сотни миль.
Наконец это существо выбралось на берег. На нем была ослепительно белая манишка и черный фрак из тончайших перышек. Фрак, казалось, был ему очень велик, и фалды волочились прямо по земле. В таком костюме он напоминал официанта.
— Господин Пингвин, если не ошибаюсь? — сказал я.
Я представился и попросил рассказать о себе.
Он вежливо наклонил голову и протянул мне плавник.
— Я думаю, вам интересно будет повидать сначала нашу пингвинью колонию,— предложил он и тут же, стоя, заснул.
Я деликатно кашлянул, чтобы разбудить его.
— Прошу прощения, уважаемый сэр,— сказал он зевая.— У меня такая привычка. Пойдемте скорей, пока я опять не заснул.
Он заковылял рядом со мной, нагнув голову и растопырив плавники. Его короткие ножки делали маленькие шаги — по двенадцать сантиметров. Он без устали вертел головой из стороны в сторону, поглядывая на меня то одним, то другим глазом в белой оправе.
Вскоре послышался странный гомон, и, когда мы завернули за угол, я увидел тысячи пингвинов. Одни из них кричали, сплетничали, другие ссорились, третьи вили гнезда, четвертые ловили рыбу, то и дело кто- нибудь нырял, здесь и там возникали драки, остальные мирно играли.
— Это наша пингвинья колония,— с гордостью сказал господин Пингвин.
Я устроился поудобнее, чтобы наблюдать за ними, но тут же почувствовал сильный удар в бок. Оглянувшись в испуге, я увидел маму Пингвиниху.
— Кому полагается высиживать пингвинят, вам или мне? — гневно спросила она.
Я совсем не заметил, что уселся рядом с ее яйцами и чуть не раздавил их.
