и хитрый старый осьминог засунул между створками раковины камень, чтобы раковина не закрылась.
Напоследок осьминог показал мне, как он умеет менять свой цвет не хуже знаменитых хамелеонов.
Обычно осьминоги серого или желтоватого цвета, но когда они возбуждены, они переливаются всеми цветами радуги.
Осьминог легко взобрался по скользкой скале, пользуясь своими присосками и щупальцами, и пристроился около меня.
— Вы, наверно, слыхали,— сказал он,— что про нас говорят, будто мы похожи на огромных морских пауков. А все из-за наших выпученных глаз и длинных извивающихся рук, или, как их называют еще, ног. Ученые сами точно не знают, как определить наши конечности — руки это или ноги. Скажите честно: мы вам кажемся странными и страшными, да? А знаете ли вы, что мы застенчивы и боязливы, людей не едим и если видим опасность, то предпочитаем уйти от нее?
— Но я слышал, что осьминоги нападают на водолазов и искателей жемчуга,— сказал я.
— Это делают только матери-осьминоги. Даже мы, отцы, боимся подплывать к ним, когда они стерегут свои яйца. Они кладут пятьдесят тысяч яиц размером с пшеничное зерно каждое. Яйца похожи на виноградные гроздья. Мать держит их в руках и время от времени обдает сильной струей воды, ополаскивая от всякой грязи. Когда дети только-только появляются на свет, руки у них словно небольшие пупырышки. Но уже очень скоро они, как и родители, учатся выпускать дымовую завесу.
— Похоже, что дымовая завеса осьминогам необходима,— сказал я.
— Еще бы. Днем мы прячемся за ней, а ночью, когда пускаемся в путешествие, она помогает нам находить друг друга, потому что эта чернильная жидкость обладает сильным запахом. Настоящая газовая дымовая завеса.
— Подумать только! Пятьдесят тысяч яиц! — удивился я.— Вот бы моей курице поучиться у осьминогов! Сколько ж вам нужно места в море?
— Если б каждый малыш вырастал! — мечтательно сказал Осьминог.— А то ведь как получается: голодные рыбы поедают многих малышей, а те, что уцелели, должны опасаться угрей, акул и китов. Только гигантские осьминоги — они бывают до восьми метров длиной,— а также наши родственники, кальмары,— эти раза в два больше нас — не боятся китов и вступают с ними в схватку.
— Значит, кальмар ваш родственник? Представляю, как при встрече с ним вы говорите: «Доброе утро, дядюшка кальмар»,— улыбнулся я.
— Не смейтесь! У нас и правда много интересных родственников. Например, танцующий осьминог. Он делает пируэты на носках, словно балерина. Есть еще зонтиковый осьминог, он все время открывает и закрывает свой зонтик из толстой коже — на всякий случай, а вдруг пойдет дождь. Потом осьминоги- аргонавты, жемчужный наутилус и каракатица — все они наши родственники. И вообразите себе, что улитки и устрицы тоже приходятся нам родными сестрами.
— Кстати, об устрицах,— сказал я.— Пора и пообедать.
Осьминог с готовностью открыл у себя внизу что-то похожее на клапан кармана, и я увидел насосное отделение реактивного двигателя, дыхательные жабры, чернильную сумку для дымовой завесы и того краба, которого он поймал раньше.
— Не хотите ли вы краба на обед, сэр? — сказал он и протянул его мне.
— Большое спасибо,— поспешил я отказаться,— сегодня я обедаю с друзьями в кафе.
Мы попрощались, и я ушел.
Хотите верьте, хотите нет, но когда я сел за столик в кафе, ко мне подошел официант и сказал:
— Не хотите ли вы краба на обед, сэр?.
VIII. КРЕВЕТКУ ДЛЯ КИТА!
Теперь я знаю, что имеют в виду люди, когда говорят: «Вы заходите слишком далеко».
Обнаружив, что сейчас это можно сказать обо мне, я резко повернул лодку и что есть силы заработал веслами — мне следовало, не теряя ни минуты, выбираться из пасти кита.
— Извините, господин Кит,— сказал я,— но вы так широко разинули рот, что я нечаянно въехал в него.
Кит близорукими глазками глянул на меня.
— Простите, я что-то вас не узнаю,— сказал он.— У нас, китов, очень плохое зрение. А чего, собственно, вы испугались?
— Моряки рассказывали мне, что вы можете проглотить человека вместе с лодкой...
— Эти моряки всегда преувеличивают,— сердито прервал меня Кит.— Разве вы не знаете, что у большинства китов настолько узкое горло, что они могут подавиться даже большой селедкой? А вы говорите «проглотить лодку»! Уж на что у кашалотов огромная глотка, и то даже на обед они предпочитают мелких рыбешек. А ведь у них каждый зуб длиной двадцать сантиметров и весит полтора килограмма!
Я отплыл подальше, чтобы хорошенько рассмотреть моего нового знакомого. Впервые я видел кита так близко. Он показался мне огромным. Еще бы, тридцать метров в длину! Треть туловища занимает голова, на самом верху которой расположены ноздри. Вместо ушей — щелочки. Крошечные синие глазки и широченная пасть, намного больше входной двери моей квартиры, даю слово! И весь, от головы до хвоста, облеплен ракушками.
— Ого! А вы действительно крупная рыба! — восхищенно воскликнул я.
— Рыба? Я вовсе не рыба. Я млекопитающее.
— Да, но млекопитающие живут на суше,— уверенно сказал я.
— Много тысяч лет тому назад мы тоже жили на суше, и до сих пор у некоторых из нас под кожей сохранились рудименты ног, а у молодых китов даже растет шерсть. Но нам больше нравилась морская пища. Поэтому мы немножко изменили форму нашего тела, чтобы плавать лучше, и перешли жить в воду. Затем нам пришлось подрасти, чтобы не потеряться в таком большом море. В отличие от рыб, у нас кровь теплая, мы дышим воздухом и кормим наших младенцев, как и другие млекопитающие.
— Ваши детки, наверно, очень маленькие? — спросил я.
— Да, совсем крошки, не более девяти метров в длину.
Я чуть не вывалился из лодки от удивления.
— Значит, ваши крошки величиной с паровоз! Представляю себе таких близнецов в колясочке на прогулке.
— У нас не бывает близнецов. Мать имеет только одного детеныша,— сказал Кит.
— А чем вы питаетесь?
— В основном креветками,— смущенно признался Кит.
— Креветками?! Кто бы подумал! — Я нагнулся, взял со дна лодки креветку и протянул ее Киту.— Хотите? Она совсем свежая.
— Одна креветка! — Он презрительно фыркнул.— Мы заглатываем их тысячами, когда плаваем на поверхности. Зачерпываем их открытым ртом, словно экскаватором. Две тонны креветок — вот это обед!
Разговорившись, Кит разевал рот все шире и шире, пока пасть его не стала похожа на большую комнату. С потолка свисали сотни костяных копий. Те, что росли по бокам, были длиной всего лишь несколько сантиметров, а посередине были подлиннее палок от грабель и словно обросли шерстью.
— Это у вас что — зубы?
— Какие там зубы! Вы разве не слышали о китовом усе, или пластинах, что одно и то же? У кашалотов и дельфинов-касаток есть только зубы, а у нас — китовый ус. Иногда китовый ус вырастает до пяти метров — прямо-таки с дом — и весит около тонны. Мы пользуемся им как ситом, через которое процеживаем креветок и другую пищу. Вот посмотрите! Я набираю в рот много воды, закрываю его, прижимаю язык к пластинам и выплевываю воду обратно. Видите, сколько креветок осталось у меня во рту!
— Зачем же вас ловят, если вы никому не причиняете вреда? — удивленно спросил я.
— Людям нужен наш китовый ус. За него платят большие деньги. И еще жир. У нас в жировом
