Для пристрелки Блейд выбрал небольшой запущенный парк на самой окраине Столицы. Проблемы конспирации его не беспокоили — в разобранном виде винтовка помещалась в обычном кейсе. Чтобы части ее не дребезжали и не касались друг друга, он проложил их каким-то материалом, по виду напоминавшим обыкновенный земной поролон.
Ранним утром он отправился на испытания.
Уже заметно похолодало, выпал первый снег, температура по ночам опускалась все ниже и появляющийся на лужах ледок не мог растаять даже к вечеру. Местные хвойные деревья, так похожие на земные ели и сосны, глухо шумели под ветром; ветви, присыпанные снегом, настороженно вздрагивали при каждом прикосновении человека, потревожившего их призрачный покой. Дорожки, давно не расчищавшиеся и потому заваленные всеми отбросами дикого леса — прелой листвой, сучьями, ветками, — не хранили следов. Мерзлая корочка хрустела под ногами.
Блейд долго бродил, выбирая место для пристрелки, пока не понял, что таким образом только пытается отсрочить намеченное. После всего произошедшего у него не оставалось и капли симпатии к Джеббелу, но он сохранил к нему некоторую долю уважения — как к умному и изобретательному коллеге. Впрочем, эта доля становилась со временем все меньше и меньше.
Нужное место наконец нашлось — поляна ярдов пятидесяти в диаметре. Блейд вытащил специально для этой цели приготовленный лист бумаги, нарисовал на нем овал размерами с голову взрослого человека и аккуратно закрепил на стволе.
Мастер снабдил его двумя дюжинами патронов — втрое больше, чем вмещал винтовочный магазин. На пристрелку должно было хватить с лихвой.
Он целился неторопливо, уверенно, дожидаясь, пока концентрические круги прицела не замрут точно в верхней части овала. Завтра — а он уже наметил именно этот день для выполнения задания — у него не будет столько времени на раздумья; сегодня же он мог позволить себе подобную роскошь.
Вскоре весь мир превратился для него в сужающийся тоннель, ведущий к дереву с белым бумажным листком. Блейд нажал на курок; потом, не глядя в прицел, дважды передернул затвор, посылая в цель оставшиеся в магазине пули.
Когда эхо выстрелов смолкло в пустынном лесу, затерявшись среди равнодушных деревьев, он встал, отряхнул с себя иглы и мелкие веточки, приставшие к плащу, и пошел осматривать самодельную мишень.
Оружие действительно было выше всяких похвал: кучное, меткое: все три выстрела дали попадание внутри нарисованного овала. Конечно, стрелять придется с большой высоты по движущемуся объекту, но теперь винтовка не тревожила Блейда. В себе же он не сомневался — как и всегда.
С большим трудом удержавшись от соблазна потренироваться в стрельбе подольше, странник разобрал оружие. Как бы безлюден и заброшен не был этот остаток дикой природы в окрестностях Столицы, всегда мог найтись случайный прохожий, услыхавший выстрелы. А случайностей Блейд не любил. Хотя фортуна редко обходила его стороной, по опыту своих менее удачливых коллег он знал, как часто проваливаются из-за случайностей отлично подготовленные и спланированные операции. Увы, все случайности учесть невозможно, поэтому и способствовать их возникновению также не стоило.
Вернувшись в город, он снял номер в другом отеле, где намеревался прожить несколько дней, отделявших его от повторной встречи с «журналистом». Лучше всего, конечно, было бы сразу исчезнуть из города, не возвращаться туда, где на ноги будет поставлена вся местная служба безопасности и полиция, но тут Блейд ничего не мог поделать.
Все приготовления задержали его до вечера, поэтому к себе в номер он вернулся поздно и уже хотел раздеться и лечь в постель, когда заметил оставленную под дверью дневную газету. На одной из последних страниц была фотография трупа, выловленного утром в окрестностях Столицы. И несмотря на то, что тело было обезображено до неузнаваемости, странник почти мгновенно догадался, что видит останки мастера Джилда.
В комментариях сообщалось, что покойный содержал небольшую авторемонтную мастерскую. Далее — как заявляла полиция всех миров и всех времен в подобных случаях — мотивы преступления оставались неясными. Но только не для Ричарда Блейда!
Впрочем, ночными кошмарами он не страдал.
Проснулся странник решительным и бодрым, энергичным и готовым к действию. Он принял ледяной душ, наскоро растерся полотенцем, оделся и позвонил коридорному, чтобы завтрак принесли в номер. На деньги Торна действительно нельзя было пошиковать, но провести операцию так, как ему хотелось, Блейд мог себе позволить. Поэтому он заказал яичницу с сыром и стакан местного пива.
После еды он набросил плащ. Прибирать в номере не стал — пусть думают, что постоялец вскоре вернется. Немногочисленные вещи поместились в дорожной сумке. Так он и вышел — в одной руке сумка, в другой — кейс с разобранной винтовкой.
На автобусе доехал до другого отеля — того самого, где поселился только вчера. Вышел оттуда всего через четверть часа, оставив в номере свои нехитрые пожитки. Теперь в руках он нес только небольшой чемоданчик, и никто не мог бы догадаться о его содержимом. Странник удовлетворенно взглянул на часы — у него оставалось еще минут сорок — пятьдесят.
Поэтому до дома Дайна Джеббела он добрался пешком.
Машина чиновника Департамента Государственных Перевозок стояла на своем обычном месте.
Блейд вошел в подъезд дома напротив.
И вновь никто не шагнул ему навстречу. Впрочем, какие подозрения может вызвать прилично одетый господин, собравшийся навестить своих друзей…
Он поднялся на последний этаж. Путь на крышу был открыт; лестница — в том же виде, в котором он оставил ее неделю назад.
Двенадцать ступенек Блейд миновал спокойно — не ускоряя шага, не углубляя дыхания. Пульс оставался ровным и четким. Он делал свою привычную работу; сейчас главное — избежать малейшего волнения, подавить даже слабую дрожь в пальцах, чтобы в голове не возникали посторонние мысли, чтобы ни одна мелочь не помешала ему прикончить человека.
Когда странник ступил на крышу, оставалось семь с половиной минут до намеченного срока. Если, конечно, Джеббел вдруг не изменит сегодня обычного распорядка.
Он подошел к облюбованной заранее дыре в парапете, носком ботинка поправил фанерный лист, расстелил поверх него кусок пластиковой пленки.
Потом открыл свой чемоданчик.
Ствольная коробка отлично легла в специально для того приготовленное углубление в прикладе; легкий щелчок известил, что отныне они составляют единое целое.
Обильно смазанный глушитель встал на свое место.
Сухо щелкнул магазин. Блейд передернул затвор.
Затем положил винтовку у своих ног, и, помедлив, лег сам.
Оставалось четыре минуты.
Он осторожно высунул ствол из укрытия, поймал в круги прицела дверь подъезда, потом водительское место автомашины. Проследил за всей дорожкой между этими двумя точками. Она оставалась пустынной.
Потом вновь отложил винтовку — пальцы должны успеть согреться и расслабиться. Секундной стрелке предстояло пробежать еще два полных круга.
Дверь распахнулась в привычное время. Ладони Блейда сильнее сжали приклад.
В темном проеме появился человек. Палец странника двинулся к спусковому крючку. Но тот мужчина не был Дайном Джеббелом! Понадобились какие-то доли секунды, чтобы понять это. Палец замер на спуске.
Джеббел шел прямо за незнакомцем, который невольно прикрывал его от огня. Несколько тягучих, томительно долгих мгновений успех операции оставался неясным.
Неизвестный наконец свернул в сторону; теперь чиновник Департамента Перевозок стал досягаем для пуль Блейда. Но половина пути была пройдена, а прицел — сбит.
Пуля пролетела всего лишь в футе от головы Дайна Джеббела. Как и ожидалось, звука выстрела
