воина обмякло и замерло.
Бой был окончен.
— Как ты дерешься! — даже во тьме было видно восхищение в глазах девушки. Следы былой обиды исчезли, точно унесенные ветром.
— Пустяки, — благодушно возразил Блейд. — Давай лучше приведем в чувство этого бездельника, — он кивнул на лежащего в траве оглушенного воина.
Немного воды из фляжки Тамар, выплеснутой на лицо пленному, — и незадачливый стражник очнулся.
— Ты? — прохрипел он, с суеверным ужасом взирая на Блейда. Лицо странника было едва различимо в сгустившейся тьме, однако света пока хватало, чтобы опознать удивительного марабута.
— Я, я, — кивнул странник. — Я вернулся! Не понимаю только, зачем вам потребовалось на меня нападать? Чего вы от меня хотите? Или, вернее, что нужно от меня Великой Скрывающей Лицо?
— Я не скажу тебе, — воин побледнел, и эту его бледность можно было разглядеть даже в сгущающейся ночной темноте.
— Ты уверен? — ласково спросил его Блейд, устраиваясь рядом с обезоруженным пленником. В глаз воину Элии сурово смотрел заряженный арбалет, а свирепая гримаса на лице Тамар не оставляла сомнений в том, что она нажмет на спуск при малейшем движении сухотника. Страж предпочел не рисковать.
— Ты уверен? — повторил Блейд, выразительно проводя пальцем по острому лезвию своего топора. — Ты настаиваешь на этом? Или ты думаешь, что пытать умеют только палачи твоей Элии?
Воин с усилием сглотнул. «Еще немного — и, чего доброго, в штаны наложит!» — подумал странник.
— Так как же? Поговорим? Или же ты желаешь лишиться коекаких важных частей своего тела? — голос Блейда по-прежнему был отменно ласков.
— Т-ты… не… посмеешь… марабут… — собрав остатки мужества, пролепетал воин, но бившийся в его глазах ужас был красноречивее любых слов.
— Марабут смеет все. Сейчас мы свяжем тебе руки, а потом спустим штаны, — отеческим тоном произнес Блейд. — Тамар, займись-ка…
Однако связывать руки не пришлось; едва только лезвие топора вплотную приблизилось к поясному ремню воина, он тонко взвизгнул и судорожно забормотал, дергаясь и брызгая слюной от страха:
— Спрашивай, спрашивай, спрашивай…
— Давно бы так, — заметил Блейд, отводя лезвие. — Тогда ответь мне, почему граница с болотами не охраняется? Насколько мне известно, здесь всегда держали куда более многочисленную стражу? Говори, да не вздумай ничего сочинять! У меня есть способ проверить твою правдивость.
— Великая бросила всех, кого могла, на южный рубеж… — торопливо зачастил пленный. — Слитые… они наслали множество своих тварей… мы потеряли все, что было захвачено на южном берегу Реки… Слитые вот-вот ворвутся на наш берег… Элия послала всех туда.
Блейд и Тамар переглянулись.
— А что же такое случилось, что Слитые начали большую войну? Они требовали что-нибудь от вас?
Вряд ли в этом мире додумались до чеканной формулировки, война есть продолжение политики другими средствами. Но, тем не менее, ситуация нуждалась в расследовании.
— Эти Слитые — они не присылали послов? — последнее слово Блейд произнес по-английски — такого термина в языке Гартанга попросту не существовало.
— Послов? — попытался повторить пленник. — Не понимаю!
Пришлось некоторое время растолковывать стражнику, кто такие «послы» и для чего они нужны.
— Ты говоришь странные вещи, марабут… Нет, Слитые никогда и никого не присылали. Они не задавали вопросов и не ждали ответов. Они просто нападали — когда считали это нужным.
— А почему же Великая не попыталась узнать, чем же недовольны ваши соседи? Ведь если Слитые настолько могущественны, воевать с ними может быть весьма опасно и весьма накладно! Не лучше ли заключить с ними мир?
— Заключить мир? — недоуменно повторил пленник. — Но такого никогда не было. Мы всегда воевали… всегда торговали…
— Быть может. Слитых не устраивают ваши цены?
— Мы ничего не меняли. Было выставлено обычное количество товара. За него была получена обычная плата.
— И, если не секрет, какая же?! — голос Тамар звенел от ненависти.
— Не секрет… то, что помогает заживлять раны, то, что помогает расти злакам на полях, то, что дают животным, чтобы они лучше плодились… инструменты, что режут сталь, точно дерево…
— Короче, лекарства, удобрения, медикаменты и сельскохозяйственная утварь, — подытожил на английском странник.
Что ж, весьма разумно. Интересно, зачем этим Слитым долгожив?
— Значит, что вызывало войну, тебе неведомо?
Пленный отрицательно помотал головой.
— А как это отразится на обитателях болот?
Воин неуклюже заерзал, стараясь не смотреть в полные беспощадного презрения глаза Тамар.
— Великая… понизит цены за корень-сырец… Они… ну, те, что с болот… получат меньше, чем обычно…
— Негодяй! — забывшись, Тамар рванулась вперед с явным намерением выцарапать несчастному парню глаза. Ее рука то ли невольно, то ли в пылу ярости вдавила спусковую скобу арбалета, и короткая стрела пропела свою высокую песнь смерти,
— Зачем! — Блейд резко повернулся к своей спутнице. Стражнику уже не помогло бы ничего — железный болт торчал точно из середины лба.
Тамар отвернулась. Ее побелевшие губы сжались в тонкую прямую линию.
— Извини, Ричард. Я не хотела его убивать… хотела только врезать как следует…
— Хотела, хотела! — зло передразнил ее странник. — Ты хотела, а парня уже не вернуть. И зачем я только дал тебе этот проклятый арбалет!
— Это же сухотник, — тихо и непреклонно произнесла. Тамар. — Мерзкий предатель-сухотник. Убить его — первейшая обязанность любого воина моего племени. Я исполнила то, что должна была исполнить… пусть немного раньше, чем хотелось бы, но…
— Никаких «но»!
— Ричард, ты что? — Тамар присела на корточки перед Блейдом, взяла его за руки, заглянула в глаза. — Ты жалеешь их, что ли? Жалеешь этих сухачей, которые едва не отправили нас к Болотным Хозяевам?
Блейд не ответил. Склонившись над убитым стражником — совсем еще молодым пареньком, — странник осторожно закрыл ему глаза и, сам не зная зачем, сложил крестом на груди еще теплые руки.
— Пошли отсюда, — он говорил отрывисто, почти грубо.
— Куда? — совсем по-детски спросила Тамар.
— К поселку. Мне надо побеседовать кое с кем более знающим, чем этот бедолага, — Блейд кивнул на труп.
— Побеседовать? — Тамар подобралась, точно дикая кошка. — А, по-моему, нам стоит устроить там ха-ароший пожар! Да еще и подпереть колами двери, чтобы никто не выскочил…
Это было уже слишком, слава лейтенанта Келли Ричарда Блейда отнюдь не прельщала. Устраивать тут второе Сонгми он не собирался — да и другим бы не дал.
— Тамар, но ведь там же дети! — вообще-то Блейд не отличался сентиментальностью, а ля герр ком а ля герр, на войне, как на войне… Но детей он старался не убивать.
— Дети? Из них вырастут новые арбалетчики сухотников. И отправят к болотным хозяевам моих соплеменников.
— Точно так же могли бы сказать и сухотники — про детей твоего племени, — заметил Блейд. Разговор нравился ему все меньше и меньше. Разумеется, он не из Комитета по этике ЮНЕСКО, но все же,
