что прикасаться к Сэму Рурку — не слишком хорошая идея. Он пробуждал в ней чувства, которые, как она думала, давно уже умерли в ее душе.
— Иначе жить скучно.
Никогда еще его низкий голос не казался таким медовым.
— Дорогие мои, я вас покидаю!
Линди с трудом отвела глаза от Сэма и в недоумении посмотрела на сестру, которая появилась в дверях с объемистой сумкой через плечо.
— Куда ты собралась?
— Потом объясню. Сэм тебе покажет, где мы работаем.
— Ты не вернешься до завтра? — «Наверное, я что-то не так поняла», — растерянно подумала Линди.
— Некогда объяснять, я очень спешу. — Хоуп отводила глаза, упорно отказываясь встретиться взглядом с сестрой.
Линди долго не могла прийти в себя. Было слышно, как на улице заводят автомобиль. Только когда звук мотора затих вдали, Линди сумела, наконец, перевести дыхание.
— Как странно, — пробормотала она. Это совсем не похоже на Хоуп. Бросить ее тут одну, наедине с... Тут сердце Линди на миг остановилось. Она медленно повернула голову в сторону Сэма.
— Я живу здесь почти неделю, и за это время Хоуп только два раза ночевала дома, — неторопливо сообщил Сэм, внимательно наблюдая за ее реакцией.
— То есть? — спросила Линди с угрозой. Сэм пожал плечами.
— Она — ваша сестра.
— Она не крутит роман. — В этом Линди была твердо уверена, что бы там ни затеяла сестренка.
— Вы ее спрашивали?
— Спрашивала.
— Ну что ж... И все-таки надо сказать, она как будто делает все, чтобы опровергнуть свои же слова.
— Хоуп не побежала бы бегом только из-за того, что какой-то мужчина позвонил ей по телефону. Это было бы слишком пошло, — сказала Линди с отвращением. — Наверняка есть какое-то другое объяснение.
— Возможно, это любовь, — предположил Сэм легким тоном. — Разве вы не сделали бы то же самое для мужчины, которого полюбили бы?
— Да ни за какие коврижки!
— Я вам верю, — сказал он задумчиво, изучающе рассматривая ее пылающие щеки. — Насколько я понимаю, вы в свое время как следует побегали за каким-то типом, который не стоил этих усилий?
— Я была тогда молодая и очень-очень глупая, — неохотно призналась она. В душе Линди ужаснулась тому, что Сэм сумел понять так много из ее неосторожных слов. — Не стану утомлять вас гнусными подробностями: я давно их позабыла.
— Сомневаюсь... Не уходите, — Сэм поймал ее за руку в тот момент, когда она взялась за спинку стула, поднимаясь на ноги.
Линди посмотрела на загорелую руку, обхватившую ее тонкое запястье. Пальцы Сэма медленно разжались. Но Линди все еще чувствовала прикосновение его руки. Ее гнев вдруг куда-то улетучился. Она снова села на место, вся дрожа.
— Я знаю свою сестру. — Линди посмотрела Сэму в глаза и неожиданно увидела в них сочувствие.
— Давайте не будем спорить, — предложил он. — Мне очень нравится Хоуп. И Ллойд мне тоже нравится. Я не собираюсь к ним цепляться. Только не забывайте, что родственные узы отступают на второй план, если в деле замешана страсть.
Линди согласно кивнула.
— Я не хочу, чтобы Хоуп было плохо.
— Она уже большая девочка, сама позаботится о себе. А вы можете только одно: быть под рукой, если она вдруг упадет с небес на землю.
— Может быть, вы и правы, — задумчиво вздохнула Линди.
— В девяти случаях из десяти я оказываюсь прав.
— Неужели вы ничего не принимаете всерьез? — рассердилась Линди.
— По-моему, это большое достоинство, — заявил Сэм. — А вы считаете это недостатком, — добавил он печально. — Вообще-то к своей работе я отношусь серьезно, хотя очень стараюсь, чтобы она не заполонила всю мою жизнь. Так что можете не беспокоиться на мой счет. Я долго и упорно готовился к этой роли. Если она получится неудачной, не смогу даже свалить все на режиссера, ведь режиссер — тоже я! Вот и берегу себя, вроде как боксер перед важным поединком.
За его иронией угадывалась искренность. Видимо, для него эта возможность проявить свои способности значила не меньше, чем для Хоуп.
— У вас просто мания величия. — «Он, как видно, вообразил, будто я от него без ума. И у него есть на то причины», — уныло подумала она.
— Не переигрывайте, Розалинда. Пожалуй, я буду называть вас Розалиндой. Прелестное имя и вам идет.
— Это вы актер, а не я!
— Я умею оценить чужой талант, Розалинда. Вы чертовски хорошо играете. Я даже сперва поверил в тот холодный, бесчувственный, пресный персонаж, который вы так убедительно изобразили. Но потом вы проявили свою истинную сущность. Только не волнуйтесь, я никому не скажу, что на самом деле вы страстная и...
— Чисто мужские фантазии! — перебила Линди.
— Не напоминайте мне о фантазиях, Розалинда, не то я забуду о правилах приличия. Сами знаете, какое место занимает секс в жизни мужчины.
— Наверное, вы встречаетесь с женщинами между сеансом у психоаналитика и занятием с персональным тренером? — съязвила Линди, которую, вопреки всякой логике, безумно раздражало, что он справляется с вожделением гораздо лучше, чем она.
— На мой вкус, хороший разговор с друзьями не менее эффективен, чем с психоаналитиком, и к тому же гораздо дешевле. А свое тело я знаю лучше всякого постороннего тренера — изучил за тридцать один год. Вовсе не обязательно подчиняться стандартам поведения, принятым среди голливудских актеров. Я давно живу так, как мне нравится.
— Тогда почему же вы сейчас посвящаете всего себя лишь этому фильму? Или вы всегда на время съемок даете обет воздержания?
— Во-первых, никто не говорил, что я дал обет воздержания. Просто я считаю, что любовные отношения могут отвлечь меня от работы. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что вас не увлекают одноразовые развлечения или даже бурные уик-энды.
Сэм вопросительно приподнял бровь, а Линди вся порозовела.
— Нет, конечно!
— И меня тоже, хотя в бульварных газетах пишут другое. Правда, ради вас я мог бы пойти на компромисс. Понимаете, Розалинда, этот фильм очень много для меня значит, — сказал он уже серьезнее. — У меня сложился привычный типаж. Публике он нравится, так что я не жалуюсь. Но хотелось бы чего-то большего. Я даже собирался сам финансировать этот фильм, но тут меня поддержал Ллойд. Он готов рискнуть, а риск действительно есть, не сомневайтесь. Для публики я — Сэм Рурк, который всегда играет Сэма Рурка, и все любят меня таким. Если я вдруг сыграю не просто несимпатичного героя, а такого, в котором вообще нет ни единой привлекательной черточки, очень может быть, что публика этого не примет, даже если я не провалю роль с громким треском. Если ты на вершине, все только и ждут, когда ты упадешь. Но это не входит в мои планы.
— Честолюбие и преданность делу я могу понять, — проговорила Линди слабым голосом. Ее поразила его искренность. Конечно, и эту беспощадную прямоту он мог сыграть, но Линди почему-то
