— Не так.
Он обнял ее за талию и поднял. Медленно, так, чтобы она услышала барабанный грохот пульса, застучавший у нее в ушах. Осторожно, бережно, так, чтобы каждый из них не пропустил важности происходящего.
Затем он так же медленно опустил ее и поцеловал. Наконец, спустя целую вечность, Стив заметил, что они стоят перед дверью. Цветы между ними смялись. Прошумел и остановился лифт. Вышли люди. Стив оторвался от ее губ.
Келли утонула в его голубых глазах. Бессознательно, как во сне, она поправила сзади прическу, облизала губы. Помады как не бывало. Она совершенно не была готова к такому приему. Прикрываясь цветами, как щитом, напряженной, нетвердой походкой, как у мисс Америки, когда у нее сползает корона набок, Келли внесла себя в прихожую.
За ней, улыбаясь, вошел Стив.
— Я был у доктора Манди, говорил я тебе?
Келли просто остолбенела. Ей надо было взять под контроль пульс, нервы и все остальное, прежде чем броситься в объятия Стива. К тому же нужно было найти вазу для этих цветов.
— Я больше не заразный. — Стив продолжил свою мысль, пропуская ее через двери в кухню.
Кельнер в ужасе посмотрел на Стива.
— О нет, не в этом смысле, — добавил Стив, перехватывая взгляд кельнера.
— Келли, это Джеф.
Кельнер кивнул и продолжил свою работу. Он был одет в черный маодзедуновский хлопчатобумажный костюм. Длинная серьга до плеча болталась в одном ухе. Его ярко-рыжие волосы были подстрижены под «платформу». Несмотря на его вызывающее беспокойство, непробиваемую невозмутимость, он быстро увернулся с дороги Стива, когда тот проходил в крошечный альков.
— Простите меня, пожалуйста, — сказал Джеф, проходя через гостиную. Он накинул свободный длинный черный плащ. — Я вернусь к восьми вечера, чтобы продолжить работу. Прошу вас ничего не трогать без меня. Я уже все приготовил.
— Ишь, какой властный! — сказала Келли, обождав, пока за кельнером закрылась дверь.
— А ты не видишь, почему? — Стив взял печенье с красиво уложенного блюда, с другого — пластинку мармелада.
— Стив!
— До половины девятого никто не заметит.
— Он заметит. В конце концов, есть у тебя в доме ваза? — воскликнула Келли. Она нагнулась, всматриваясь в глубину серванта.
— Ты хочешь поставить в нее цветы?
— Нет! Освободить руки.
— Тогда понятно. Я всегда держу свои руки свободными. — Стив навис над ней в поисках подходящей вазы на полке над холодильником. — Такая подойдет? — С этими словами он достал очень симпатичную вазу.
Если бы наполнить кислородом кухню, в которой вдруг пропал весь воздух, то и это не помогло бы Келли. Она просто не смогла бы его вдохнуть. Невозможно было стоять в таком узком месте, не касаясь Стива, который внезапно прильнул к ней.
Она выскользнула из-под прижавшегося к ней Стива и бросилась к водопроводному крану, как к спасению. Келли наполнила вазу водой и стала расставлять в ней цветы.
— А нож есть?
Он подал ей нож, мягко прижав свое бедро к ее, когда оказался рядом с Келли.
— Хочешь еще чего-нибудь?
Она хотела знать, как долго они будут одни. Если Стив будет продолжать вести себя так же напористо, то ее сопротивление можно будет измерить секундами, а не часами.
Келли занимала время, подрезая стебли гвоздик. Вдруг она почувствовала на спине руку Стива. Он восхитился ее вкусом и умением составлять букеты. Пожалуй, не всякий японский аранжировщик смог бы так расположить цветы и бутоны.
— А как насчет… — Горло у Келли пересохло, она откашлялась. — Как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь?
— Чего бы тебе хотелось?
— А что у тебя есть?
Она взглянула на него через плечо. Стив улыбался мягко, но опасно. Ну как она могла собрать свою волю, если сейчас он был похож на маленького любопытного мальчишку, школяра, который только что поймал самую красивую в мире бабочку и хотел рассмотреть ее поближе. Перед тем, как наколоть на булавку.
— Сегодня вечером я не пью, — сказал он.
Келли снова сосредоточилась на разговоре.
— За время болезни я потерял десять фунтов, несмотря на необычайно вкусную домашнюю снедь. — Стив выразительно посмотрел на Келли. — Мне кажется, я сразу опьянею. — Он пробежался кончиками пальцев по позвоночнику Келли. — А мне сегодня хотелось бы быть трезвым.
— Десять фунтов?! О!
Это она, имеющая степень магистра политической науки, не смогла найти лучшего ответа, чем «О!», в таких экстремальных условиях. В условиях, когда дыхание Стива коснулось ее уха и шеи.
Он прошептал ей:
— У меня под душем ребра просто выпирают.
Келли крепко зажмурила глаза. Она не хотела думать о том, что еще у него выпирает под душем. Она тряслась, как желе в салате.
— Салат?
— Прости? — Стив встрепенулся.
— Так ты нанял кельнера для этого? — Келли показала рукой на блюда с печеньем, сыром, оливками, с закрученными кусочками копченой болонской колбасы, проткнутыми шпажками зубочисток, с горками сэндвичей с зеленым горошком, орехами, маслом и желе, разрезанных на четыре части, с сосисками, которые потом разогреют в пламени стерно из банок, с угощением риса на десерт.
— Они называют все это ретро-закусками, — пояснил Стив.
— А что мы сегодня будем пить — виноградное жаропонижающее?
В это время вернувшийся кельнер развернул просто бешеную деятельность. Он внес блюдо с мясными шариками.
Келли не могла не отметить, что пахли они просто восхитительно. Ее рот наполнился слюной. Первый раз за весь вечер она испытала чувство, не вызванное Стивом Руссо.
— Что это?
— Они приготовлены с грибами, дорогая. Посторонись, пожалуйста.
С особой торжественностью Джеф открыл и поджег банку стерно. В дверь позвонили. Стив посмотрел на кельнера, который, казалось, занял все пространство, и выжал улыбку:
— А вот и гости.
Келли не могла ни вздохнуть, ни засмеяться с явным облегчением. Вместо этого она долго смотрела на Стива.
— Лучше, если ты откроешь сам.
Вечер прошел на редкость удачно. Стив умело подобрал людей, которым было приятно общество друг друга, в основном, это были его коллеги с женами. Почти всех Келли уже видела. Все хорошо провели время.
Кроме хозяина и хозяйки.
Принцип отношений «мы только друзья» здесь совершенно не проходил. Он давал осечку, как старое ружье. Каждый раз, когда Келли надо было пройти мимо Стива, он находил причину возникнуть у нее на пути. Делал это он без тонкостей, а один или два раза получилось и совсем грубо, но Стив хотел ее касаться. Он хотел заглянуть в ее огромные голубые глаза, прочитать взгляд: насторожена, собирается
