— Ничего, что я звоню тебе на работу?
— Ничего! — Она встала, закрыла дверь кабинета.
— Я скучаю без тебя. Раньше со мной такого никогда не было.
Келли закрыла глаза, откинулась на спинку своего скрипучего стула. Еще один день, еще один звонок. Интересно, как долго идет почта через океан? Сегодня она дает отсрочку приговору. Ей нужно обязательно откровенно с кем-нибудь поговорить. Келли решила со Стивом.
— Как дела?
— Я ходила на свидание с отцом, — сказала она.
На том конце провода молчали.
— Зачем?
— Позавтракать. Он свободен только в это время.
— Тебе тяжело было это сделать? Хочешь мне рассказать об этом?
— За доллар в минуту? — Келли попыталась засмеяться. Чтобы не заплакать.
— Расскажи мне, Келли!
Глава 11
Келли начала свой рассказ, ободренная поддержкой Стива, пытаясь анализировать ситуацию, пока путаные впечатления еще были свежи.
— Я даже не знала, как к нему обращаться.
«Отец» — звучит слишком фамильярно. Поэтому она сказала просто: «Рада, что смог прийти».
Они встретились в небольшом ресторанчике в Квинзе. Все выглядело так, как будто он провел здесь немало времени, попивая кофе, покуривая сигару, болтая с полицейским, который зашел сюда перед своим утренним обходом. Все официанты знали его по имени.
— Познакомься, Роза. Это моя дочь! Совсем взрослая, да?
Официантка кивнула, даже не взглянув на Келли.
— Хочешь двойной кофе, дорогая?
— Обычный было бы лучше.
Келли говорила об отце с матерью и с доктором Куртис, только не со Стивом. Но он будет первым, кто услышит о результатах ее встречи с ним. Отец сказал: «Твоя мать говорила, что у тебя скоро день рождения. Я приготовил маленький подарок. Знаю, что поздно».
Спустя двадцать один год. «Не слишком ли поздно», — подумала Келли и пожалела о том, что пришла. Нет, она здесь не затем, чтобы обижаться или обвинять, а затем, чтобы понять его.
Он сидел в старом спортивном пальто с большим воротником. Тяжелые темные брови поседели. Лицо почти не изменилось, хотя Келли точно не была в этом уверена. Газета с результатами скачек лежала рядом на столе. Келли заметила, что три клички, три пункта были отмечены карандашом.
Он пододвинул к ней небольшую коробочку. На минуту Келли показалось, что это сигареты.
— Это мне? — с удивлением спросила она.
— Да, открой-ка.
Ее руки не дрожали до тех пор, пока она не открыла коробку. На кусочке марли лежал симпатичный оловянный браслет. Будто Келли снова вернулась в детство, будто ей опять было девять лет.
Рассказывая об этом Стиву, она бросила взгляд на свою сумочку. Футляр с браслетом все еще лежал в ней. Она так и не доставала его с того времени.
— Уж не знаю, любишь ли ты по-прежнему эти штучки или нет? — сказал отец, показывая пальцем на браслет.
Келли проглотила комок в горле, положила на стол коробку, сжала дрожавшие руки.
— Папа, пап, я хочу у тебя узнать кое-что. Но сначала ты должен знать, что я не собираюсь следить за тобой, как это делает мама.
— Твоя мать следит за мной?
— Да, но мне не это интересно. — Келли замолчала.
— Это все, о чем вы говорили? — спросил Стив.
Келли потерла шею, чтобы снять напряжение в затылке.
— Я спросила его, почему он оставил меня.
— И что он сказал?
В ее памяти вновь возникла сцена разговора с отцом. Он сидел за столиком, помешивая кофе деревянной палочкой, потом долго жевал ее, как большую зубочистку.
— Вода течет под мостом, детка, — сказал отец.
За пять тысяч миль отсюда Стив выругался.
— Что это значит?
— Он сказал, что иногда легче бросить, чем продолжать мучить человека. — Келли подумала о письме, которое она написала Стиву. Разве ее объяснение не значит то же самое? Она оставила его потому, что должна сама разобраться в смуте своих чувств, но при этом доверительно рассказывает ему свои истории, прислушиваясь к его словам, поскольку он нужен ей.
— Отец сказал, что я была слишком мала, чтобы все понять. И еще, что это не моя вина.
— Конечно, не твоя.
— Но дети могут усложнить семейную жизнь, особенно когда вечно не хватает денег.
— А это чья проблема? Его? Или лошадей?
— Стив!
— Что?
«Скажи ему, — кричал внутренний голос. — Предупреди, что его ждет». Она совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, разорвав с ним отношения. Лучше бы он потом сам ушел. Но Келли не могла найти нужных слов.
— Спасибо тебе, что ты здесь, — вместо этого сказала Келли, надеясь, что Стив не заметит волнения в голосе.
— Я слушаю тебя, детка.
— Я пошла туда не обвинять его. Мне только нужно было узнать. И спросить про эту автобусную остановку.
— Автобусная остановка? — Старик ухмыльнулся, как будто он был старейшиной рода и никак не мог припомнить эту семейную историю. Вдруг в его сознании всплыло какое-то воспоминание.
— Автобусная остановка. Я называл ее «запивальной». Каждый раз, когда у меня были нелады с работой или деньгами, я выходил на этой остановке. И ты там была однажды, вспомни.
— Ты оставил меня там одну. А мне было только девять лет.
Принесли тарелку яичницы с колбасой. Он щедро поперчил блюдо.
— Да, что было, то было.
— Я так боялась.
— Конечно, ты была совсем дитя. — Он пожал плечами. — Не мог же я тебя всюду таскать за собой. Я всегда знал, что тебе будет лучше с матерью. Она пришла за тобой, ведь так?
— Так.
— Тогда в чем вопрос?
Вопрос. Вопрос простой. С ним она прожила всю свою жизнь. Отрицая его, уходя от него, ненавидя, забывая, удивляясь, почему, и проклиная себя.
Гудок проходящего поезда вернул ее в настоящее.
— Стив?
— Я здесь.
— Тебе надо идти?
