Около небольшой каменной чаши в скале их ждал черный жрец, рядом с ним стояли два высоких крепких воина, которые с мрачной усмешкой наблюдали за ними. Всего воинов было пятеро, считая тех, что шли за спиной, оста-льные остались с кочевниками в тени скал.
Корвин оглянулся, отметив для себя расстояние до войнов и их расположение.
– Здесь, вот за этой скалой, – сказал жрец Даре, – находится хранилище твоего рода. Ты нам поможешь его открыть или умрешь, как умерли другие носители твоей крови. – Жрец равнодушно посмотрел на нее. – Если хранилище откроется, я подарю тебе жизнь. Правда, она может тебе не понравиться, – он коротко хохотнул. – Я отдам тебя кочевникам, а этот юноша…– жрец показал рукой на Кор-вина, – подкормит мой камень своей энергией.
Дара неожиданно кокетливо улыбнулась:
– Что я должна сделать?
Жрец оторопело посмотрел на нее, потом в глазах мелькнула искорка любопытства.
– Я смотрю, тебя не беспокоит твое будущее у кочевников. Может быть, мне придумать что-то другое? Или, может быть, у тебя не хватает ума понять, что тебя ожидает?
Дара пожала плечами:
– Мне все равно, только давайте закончим это побыстрее.
– Ну, если ты так торопишься… Мне нужна твоя кровь. Ее нужно накапать в чашу. Это все, что ты должна сделать!
– Я поняла. Развяжите мне руки и дайте нож.
Жрец задумчиво посмотрел на нее, потом усмехнулся и кивнул рослому воину. Тот достал кинжал, одним быстрым движением перерезал веревку, которой у нее были связаны руки, и дал кинжал Даре, одновременно вытащив свой меч.
– Я отрублю тебе руку, если ты попробуешь на кого-нибудь броситься с этим кинжалом, – сказал он с усмешкой. Дара посмотрела на Корвина, тот улыбнулся одними краешками губ. Она громко сказала, глядя ему в глаза:
– Я налью свою кровь в эту чашу, и тогда…
Корвин понимающе кивнул:
– И тогда мы посмотрим, что из этого получится. По-моему, это просто какая-то глупость.
– Быстрее! – сказал жрец, напряженно следя за ней. Дара подошла к чаше и решительно полоснула кинжалом по руке. Кровь потекла небольшой струйкой в чашу. Жрец облегченно расслабился, и воины, стоявшие рядом с ним, опустили мечи.
Корвин, взглянув краешком глаза на веснушчатого воина, подошедшего близко к нему и завороженно смотрящего, как течет кровь, напряг левую руку за спиной. Он услышал, как щелкнули зубчики, выскочившие из браслета, и почувствовал, как ослабла перерезанная веревка.
Корвин тут же ударил браслетом рыжего воина, прочертив зубцами три глубокие борозды на его лице, и перехватил правой рукой падающее копье. Дара со зловещей улыбкой воткнула подошедшему к ней близко жрецу кинжал в грудь.
Корвин вогнал второму воину за своей спиной наконечник копья в живот. Разворачиваясь, он ударил еще одного за своей спиной древком в раскрывающийся в предостерегающем крике рот.
Дара отразила удар меча воина кинжалом и скривилась от боли. Ее камень на груди засветился, и воин отлетел в сторону, с глухим стуком врезавшись в скалу. Он сполз на утрамбованную землю, попытался встать, но кровь хлынула у него изо рта и он снова упал.
Дара едва успела поднять левую руку и принять удар мечом на браслет. Корвин быстро подскочил к воину сбоку и взрезал ему мечом живот. Потом он добил раненых воинов быстрыми короткими ударами.
Дара следила за ним, бессильно опустив руки. Корвин подошел к ней и спросил, с трудом восстановив дыхание:
– Что дальше?
Дара ответила, тяжело дыша:
– Подождем, может быть наконец эта скала откроется.
– А если нет?
Дара рассмеялась и погладила его по щеке еще плохо подчиняющейся рукой.
– Тогда мы умрем.
Корвин вяло улыбнулся в ответ и поднял оброненный Дарой кинжал.
– У тебя всегда есть ободряющие слова для меня, – сказал он.
В это время раздался громкий протяжный скрип, часть скалы отошла в сторону, открывая темный проход.
– Получилось, – сказала удивленно Дара. Корвин оглянулся назад, на расщелину, и заметил одного из воинов, осторожно входящего в узкую щель.
– Быстрей внутрь, – сказал Корвин и, схватив Дару за руку, потащил ее к скале. Они какое-то время провозились с огромным бронзовым рычагом, прежде чем сумели его повернуть.
Скала начала медленно со скрипом закрываться. Они успели увидеть, как со стороны расщелины к ним бегут воины и кочевники. Скала встала на место, и они оказались в полной темноте.
– Сестренка, на этот раз мы спаслись чудом. Это был хороший бой, мы уложили пять воинов и черного жреца. Если бы об этом узнал вожак, то он бы тут же принял нас в стаю.
Дара нащупала в темноте его руку:
– Ты дрался, как настоящий волк, я любовалась тобой.
Корвин засмеялся:
– Ты тоже не подарок, сестра. Я видел, как ты своей магией ударила о скалу того здоровяка, который грозился отрубить тебе руку.
Дара довольно улыбнулась:
– Нам просто повезло, что мы смогли остаться в живых. Но все еще не кончилось, нам еще надо будет выбраться отсюда. А как? Ответ должен быть где-то здесь… Это странное место, я чувствую здесь какие-то токи энергии.
Корвин тихо ответил:
– Энергии я не чувствую, но то, что здесь был когда-то наш отец, я знаю, как и то, что рядом с тобой есть светильник. Мы его зажжем и осмотрим пещеру.
Дара удивленно спросила:
– Откуда ты это знаешь?
Корвин растерянно пожал плечами:
– Я не представляю, откуда у меня это знание… Но в пещере есть еще колодец с водой. Просто когда я начинаю думать о чем-то, как будто память об этом месте всплывает в моей голове… Это не моя память и не мое знание. Может быть, это память моего отца, которая как-то передалась мне?
Они направлялись к проходу, ведущему в их мир. Бетонка, по которой они ехали, местами была вздыблена растениями, пробившими себе путь к солнцу. Повозка, запряженная странными животными, двигалась довольно быстро, ее трясло. Иногда дорога была загромождена ржавыми останками машин, и тогда приходилось объезжать этот участок по высокой, в рост человека траве, распугивая множество странного вида животных.
Они ехали несколько дней, и Криса за все это время ни разу не обратилась к нему. Она задумчиво смотрела вперед или спала, положив голову на его плечо.
Святой снял блокаду с ее мозга и оставил там что-то, дающее ей покой, за что Кир был ему благодарен, но она при этом изменилась, и это его тревожило.
Боль и память перемешались в ней странным образом. Кир иногда видел ее мысли, и они его пугали. Он видел повсюду свое лицо на фоне событий, которые она пережила, и это лицо ему не нравилось.
В Крисе рождалось новое понимание мира, в котором она живет, и он мог только надеяться, что она примет его таким, какой он есть, и не откажется в нем от своего отца.
Кир ощущал свою внутреннюю вину за то, что он всю жизнь занимался очень опасным делом и что все его близкие оказывались так или иначе в большой опасности только потому, что были рядом с ним. И его знакомство с богами несло только новые испытания и новые потери для всех них.
Криса тихо простонала во сне, прозрачная слезинка выкатилась из-под ее закрытого века. Кир тяжело
